Слуга отречения - Свенья Ларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вильф бросил на распластанное в слепящих розоватых лучах мёртвое тело последний короткий взгляд и закрыл глаза, ничком опускаясь на пол и раскидывая в стороны руки.
«Не бывает побед без павших…» – жаркой дрожью пробежалось по его позвоночнику.
«Человеческое…» – он прижался губами к горячему камню.
«Ты тули-па, воин…»
«Человеческое. Я не могу, Владетель. Убей…»
«…умереть?»
Вильф почувствовал, как на его запястьях сжались, придавливая к полу, два невидимых горячих кольца. Он больше не мог пошевелить руками, но не чувствовал ни сомнений, ни страха, совсем ничего – осталась только лавина отчаянных коротких рваных мыслей, повторяющихся в бесконечном зацикленном потоке:
«Человеческое. Слабость. Постыдная слабость. Убей. Не достоин. Слабость. Не могу. Не достоин. Убей. Постыдно. Я не могу. Акеру… целое. Одно. Одно целое. Единое целое. Всегда. Всегда были единым… я не могу. Не могу. Одно целое. Всегда… убей. Не достоин. Я знаю. Постыдная слабость. Одно целое. Акеру. Единое… Я не могу. Я знаю. Я не могу. Не могу. Не могу… Знаю-не-могу-убей… Знаю-не-могу-убей…»
Туловище как будто прошибло разрядом электрического тока, и Вильф до скрипа сжал зубы, сдерживая крик. Губы его побелели от боли.
«Не-могу-не-достоин-убей…»
Невидимые лезвия впились в напряжённые мышцы, онемевший затылок словно бы проткнули острой иглой, в подреберье и за грудиной зазвенело от нехватки воздуха. Жар усиливался, и сознание уплывало, но Вильф хорошо знал, что это продлится ещё долго, и что он до последнего будет всё чувствовать, потому что быстрая смерть – это милость, которой он не заслужил.
Он чувствовал, как внутренности начинает сводить жгучими короткими спазмами, как раскаляются остатки воздуха в лёгких и как кровь, щекоча кожу, начинает течь из носа, из ушей и из-под крепко зажмуренных век, и знал, что он сейчас вместе с Тео превратится в горстку белого светящегося пепла, а потом и пепел растворится без следа – Вильф ещё помнил, как это выглядит со стороны. И это будет правильно и справедливо, бесконечно правильно и бесконечно справедливо, самое правильное и справедливое, что только могло случиться во всей этой Вселенной…
«Я-знаю-я-не-могу-не-могу-убей…»
Пространство вокруг вибрировало всё сильней. Вильфа уже почти не было здесь. Он едва мог дышать, и в помрачающемся мозгу внезапно всплыл образ из какой-то давным-давно прочитанной книги: опускающаяся сверху, рассекающая внутренности тяжёлая борона…
Вильф прижал к пышущему жаром полу ладони раскинутых рук и в последнем усилии напряг волю, вынуждая себя снять все оставшиеся болевые блоки, отдаваясь наваливающемуся головокружению.
«… спасибо, Владетель…»
И тут ему показалось, что ошпаривающий жар в его голове складывается в одно-единственное оглушительное слово.
«МОЖНО».
Чудовищная, непреодолимая сила скрутила его, вытягивая внутренности, дыхание, жизнь, словно гигантским пылесосом, всё тело накрыло последней волной удушливой, смертельной, ошеломляющей боли…
«… тебе ещё можно…»
…и в следующий же момент боль схлынула, а лежащий на полу Тео выгнулся в мучительно-долгой судороге, захрипел, закашлялся, приподнимаясь на локтях и запрокидывая голову, и тут его начало тошнить кровью прямо на раскалённый каменный пол…
Эпилог
Кейр вышел из-под жестяного синего козырька подъезда, потянулся и ещё раз с удовольствием взглянул на поблёскивающий в золотистом свете, который падал из окон первого этажа, чёрный мотоцикл: роскошный титановый корпус, хромированный руль, карбоновые колёса, тёмное кожаное сиденье ручной работы… Парень до сих пор так и не смог для себя определиться, чем именно эта шикарная мощная малышка, которая стоила – офонареть можно! – не меньше двух годовых зарплат какого-нибудь просиживающего штаны в офисе бруклинского клерка и которую всего полгода назад ещё наивно считал своей собственностью Бугор, его больше радовала: этим своим офигенским внешним видом или просто обилием связанных с ней приятных воспоминаний. Байк был тяжёлым, но при этом невероятно маневренным, с турбированным двигателем, и при желании легко разгонялся до ста сорока миль в час – ну да, это, может быть, была и чушь по сравнению с полётами в теле ту-ли-па, но всё-таки гонки на байке и полёты – это же такие разные вещи, что их даже и сравнивать друг с другом бессмысленно, ведь правда?
Поздний июньский вечер дышал сырым душноватым теплом; двор был наполнен терпкими запахами городской пыли и мокрых после недавнего дождя листьев. На подсвеченном синевато-лиловом небе торопливо плыли, словно гигантские каракатицы, низкие тяжёлые тучи с рваными краями. Аккуратно подстриженная, покрытая капельками влаги трава на газоне под гриндерсами Кейра была засыпана ворохом опавших осиновых серёжек, похожих на толстых мохнатых гусениц – вроде тех, которыми вечно усеяны потолки в базальтовых пещерах Цитадели. На полукруглом лестничном балконе слева от него появился силуэт тощего длинноволосого босого парня в спортивной куртке, накинутой прямо поверх серой клетчатой пижамы. Послышался щелчок зажигалки, и между пальцами у парня засветился едва заметный в сумерках тусклый огонёк. «Домоуправления на него нет», – хмыкнул про себя Кейр.
До встречи с Большим Джо у него оставался примерно час. Парни должны были подъехать прямо на причал; в этот раз Кейр собирался взять с собой только парочку из тех, что были поспортивнее, похладнокровнее и лучше других умели управляться с оружием. Серьёзный разговор назревал уже давно: байк-клуб, разросшийся за последние несколько месяцев уже до сотни с лишним человек, не собирался больше работать с поставками на прежних условиях, и грабительский процент, который мексиканец заламывал за перевоз груза через границу, Кейра уже тоже совершенно не устраивал…
Условие было чётким: не больше трёх человек с каждой стороны; вряд ли тот решится его нарушить, всё-таки он прекрасно понимает, что находится не на своей территории. «Впрочем, вряд ли Большой Джо вообще захочет доводить до стрельбы и проверять на деле легенду о неуязвимости главаря байк-клуба», – подумал Кейр. Он ведь наверняка уже слышал истории о том, чем это обычно заканчивается…
Так что, вполне возможно, достанет просто пары аргументов, подкреплённых чем-нибудь убедительным. В конце концов, у того большая семья, и его младшая уже год замужем за тем самым парнем, чья сеть мексиканских ресторанчиков по всему Нью-Йорку регулярно отстёгивает байк-клубу немаленькую мзду за отсутствие различных неприятностей. И та девчонка вроде бы уже на шестом месяце сейчас… Тео однажды заметил – в своей всегдашней слегка снисходительной манере, – что наличие у смертных будущих родственников обычно оказывает отличное влияние на их договороспособность. А Кейр как-то нисколько не сомневался в том, что Тео в подобных вопросах разбирается ничуть не хуже, чем в том, к примеру,
