Меч Кайгена - М. Л. Вонг

Теперь он понял.

Фоньяки не могли попасть сюда раньше пары сиирану назад, но деревня кузнецов уже горела. Печи были разбиты, но огонь не мог растянуться так быстро и стать таким высоким без ветра. Мамору узнал, что огонь, как зверь, мог быть приручен джийей, но этот огонь был неуправляемым — перекормленным зверем, доведенным до гнева, обрушившимся на его хранителей.

Эта сила разбивала порядок мира, разбила колонии Яммы на Наминдугу, порвала империю Кайген надвое… Это была сила хаоса.

Со страхом Мамору вспомнил, что дядя Такаши приказал нуму оставаться в домах. Он гадал, сколько из них смогло убежать от огня, и сколько из них спаслось от врагов.

Он попытался побежать к дому Котецу, но, когда приблизился к ближайшему зданию, огонь прыгнул на него, как голодный демон, ударил по его коже, испаряя единственное средство защиты. Мамору поднял джийю и бросил снег в огонь, пока бежал вперед, пытаясь найти путь через огонь. Без толку. Почти все, что он бросил, испарилось с шипением. Дракон Мацуда не смог бы одолеть это существо. Мамору пришлось вернуться и побежать вокруг огня.

Он мог теперь только найти выживших и увести их. Он побежал в часть деревни, где пожар был слабее, звук привлек его внимание. Плач. Рыдание оборвалось резко с хрустом кости. Он обогнул горящий дом, увидел солдата Ранги, стоящего над женщиной на земле. Ее лицо было в крови, Мамору не сразу узнал Котецу Саори, одну из кузин Котецу Камы. Она лакировала ножны. Она больше года продумывала шкатулку его матери, придумывая каждую деталь.

Сапог фоньяки был на ее шее. Не заметив Мамору, он поднял ногу, чтобы наступить снова.

Мамору еще никогда не создавал и не стрелял копьем так быстро. Вода прыгнула раньше, чем его мысли стали четкими, превратилась в атаку, ведомую чистым гневом. Фоньяка едва успел поднять голову, и его грудь пробило. Ледяной снаряд торчал из спины солдата. Мамору побежал вперед.

— Котецу-сан! — он упал на колени рядом с женщиной, коснулся ее плеча. — Котецу-сан, вы слышите меня? — но кровь в ее венах замедлилась. Ее ньяма не двигалась. Она умерла.

Ее дочь лежала в баунде от нее, выгнутая под ужасным углом, сломанная. Дальше на вытоптанной тропе, идущей через центр деревни, были другие тела — большие и маленькие, мужчин и женщин. Старшая дочь Котецу Саори, Касуми, лежала мертвой рядом с крохотным телом. Ее сыном. Малышом. Не старше крохи Изумо.

Пару сиирану назад Мамору не думал, что было что-то хуже неподвижных пальцев и разбитого черепа учителя. Но Юкино-сэнсей был воином. Он жил, чтобы биться. Одно дело — убить коро, который бился с гордостью и решимостью. Но смерть в бою не имела значения для нуму. Это было немыслимо. Непростительно.

Рядом с Мамору фоньяка дергался на земле, кашляя кровью. Еще не мертвый. Гнев наполнил Мамору, он обрушил меч на открытое горло мужчины. Неправильный угол и неловкая техника заставили клинок застрять в позвоночнике фоньяки. Мамору вырвал меч с рычанием и встал.

Он мгновение ощущал сильное желание поднять ногу и наступить на фоньяку, ощутить, как его тело сломается под его пяткой. Сокрушить его. Сломать, как женщины и дети, которых он убил.

Но в деревне было больше нуму, и если хоть один еще дышал, Мамору должен был его защитить. Сжав кулаки, он перешагнул труп фоньяки и пошел искать выживших. Он разглядывал каждый кусок, пока шел, но не видел движения, кроме жуткого трепета огня. Ранганийцы были тут, ушли, убедившись, что жертвы умерли. Убийца Котецу Саори, видимо, отстал.

На середине деревни Мамору столкнулся с толстой стеной льда. Она почти растаяла, но смогла отогнать огонь от восточных домов деревни. Мамору скользнул ладонью по льду, с которого стекала вода, и облегчение хлынуло на его опаленные нервы. Он знал этот лед, узнал прочную структуру. Обойдя край стены, он нашел движение человека в обломках. Он улыбнулся от радости, узнав испачканное сажей лицо наставника.

— Котецу Кама! — его голос дрогнул. — Вы живы!

Ледяная стена не пускала огонь к деревянному дому Котецу, но фоньяки разбили строение, превратив его в груду обломков.

— Мацуда-доно, — кузнец поднял голову, когда Мамору подбежал. — Ты должен мне помочь!

— Что такое? — спросил Мамору.

— Мой сын, — обычно уверенные руки Котецу дрожали, и Мамору понял, что они были в крови от копания обломках. — Ацуши под домом.

— А остальная семья? — спросил Мамору.

Котецу Кама сглотнул.

— О-они… — Мамору еще не слышал, чтобы Котецу не мог совладать с голосом. — Малыши смогли выползти и убежать… — он сглотнул. — Когда солдаты ушли. Думаю, они добрались до убежища.

— А ваша жена? — спросил Мамору. — Ваша мать?

Котецу покачал головой.

— Это было так просто. Их было несколько, но они вывели огонь из печей. Люди побежали из домов, и они убили их. Каа-сан знала. Она сказала нам не оставаться внутри с самого начала… — он прижал ладонь к глазам. Мамору еще не видел наставника таким, как мужа и сына, который ощущал потерю.

— Котецу Кама, — Мамору не знал, как сдержал дрожь в голосе. — Вам нужно уходить отсюда. На гору идет больше ранганийцев. Дядя Такаши сказал, что удержит их, но я не знаю, надолго ли…

— Я не уйду без сына.

Мамору хотел кивнуть с согласием. Что-то в нем не хотело, чтобы Котецу уходил. Нуму всегда был источником покоя и советов, но он был кузнецом. Он не мог остановить угрозу, идущую по горе, и это был не его долг, а Мамору.

— Я защищу вашего сына, — пообещал Мамору. — Но мне нужно, чтобы вы ушли из опасности. Я — один боец. Я не знаю, смогу ли защитить вас обоих сразу.

— Ты не один, — сказал Котецу.

— Юкино и Мизумаки погибли. Мой отец был послан в главную деревню защищать женщин и детей, а мой дядя… — Мамору не понимал, откуда вдруг узнал. — Мой дядя мертв, — тихо сказал он.

— Что? — поражение на лице Котецу напомнило Мамору, что кузнец когда-то помогал юному Такаши учиться у печи. Они дружили с детства. — Он не может…

Несмотря на отрицание Котецу, Мамору знал. Он не понимал, как. Может, уверенность пришла от подсознательного ощущения ньямы вокруг него. Может, дело было в логике, ведь дядя Такаши потерял много крови, бился с множеством врагов уже долго.

— Ранганийцы вот-вот будут тут, — сказал он Котецу с тревогой. — Вам нужно уйти, пока они не прибыли. Я позабочусь об Ацуши. Идите!

— Но…

— Слушайтесь! — заорал Мамору, удивляясь силе своего голоса.

У печи он был учеником