Радио Судьбы - Дмитрий Сафонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вскочил на ноги и утерся рукавом толстовки с надписью «Smith n Vesson» на левом рукаве. Рита по-прежнему сидела на траве и как-то мечтательно улыбалась. Как-то... странно.
Джордж огляделся. Теперь все виделось ему по-другому.
Он не хотел лишний раз смотреть на дома: боялся, что их стены вдруг, как по мановению волшебной палочки (злобной волшебной палочки), станут прозрачными, и тогда он увидит то, что они скрывают...
Трупы. Множество трупов – в каждом доме. Тела, обезображенные страшными ранами, которые люди наносили друг другу и самим себе в приступе беспричинной ярости, в состоянии какого-то кошмарного исступления.
И рядом с ними – погнувшиеся ножи, окровавленные топоры, расщепленные тяжелые палки, обрывки веревок... Все, что могло причинить смерть, не важно, какую, быструю или медленную, мучительную или безболезненную – здесь были на выбор все виды смерти. Этакий апокалипсис в масштабе одной отдельно взятой деревни.
Хотя... Внезапно Джордж подумал: может, это не только здесь? Может, это уже везде? В крупных городах у людей гораздо больше изощренных способов оборвать чью-то жизнь. Автомобили, газ, ванны с водой, яды... При большом желании можно достать оружие и взрывчатку. И, если уж продолжать этот список, следует вспомнить о...
Джордж оцепенел. Ведь есть еще и военные, со всякими автоматами, пулеметами, танками, пушками, бомбами, ракетами... О, у этих ребят арсенал убийства поистине неисчерпаем. Безграничен и безбрежен, как океан. Химическое оружие, бактериологическое, ядерное...
И вся эта груда инструментов смерти лежит и ждет своего часа, пока какой-нибудь маньяк не сойдет с ума и не нажмет красную (или – какого она там цвета?) кнопку.
Оружие... Это – первое, что сделал доисторический чело век. Наверное, та обезьяна, которая взяла в руки палку или камень с острым концом, постепенно и превратилась в человека.
Потому что ей не хватало зубов и кулаков для того, чтобы реализовать проснувшуюся тягу к насилию.
Насилие... И оружие. Они неотделимы, как бегущая вода и журчание ручья, как цветок и сладкий запах, привлекающий пчел, как... Как что-то еще. Что-то очень важное. Но что – вылетело у Джорджа из головы. Что-то невероятно важное, потому что ему на мгновение показалось, что он нащупал какой-то выход.
Нет, не вспомнить. Мысль проскользнула и исчезла, будто скрывшись за дверью, в голове остались только насилие и смерть. И – оружие...
Кошмар, который человечество устроило само себе. Затянувшийся праздник смерти. Нескончаемая фиеста, вспыхивающая то там, то здесь, но никогда не затихающая. И – будьте уверены – ЭТОТ ПРАЗДНИК уже стоит на вашем пороге, и он не будет стучаться, просто ворвется в дом с радостным хохотом и перевернет все вверх дном.
Наверное, все к тому идет. Наверное, так все и закончится – самоубийством в планетарном масштабе. Наверное...
«Да черт с ним, с планетарным масштабом! А ты сам – разве ты играешь не по тем же правилам? Сначала – ткнул ножом в брюхо тупого, но, в общем-то, безвредного мужика...»
«Он ИСПАЧКАЛ МОЙ САПОГ!»
«О-о-о! Ну да, это, конечно же, веская причина! Потом ты до смерти напугал ни в чем не повинную девчонку...»
«Я просто пошутил. Это была шутка, только и всего...»
«О-о-о! Конечно, шутка. Вспомни, как она радостно смеялась этой остроумной шутке! Не правда ли, она смеялась?»
«Нет, но...»
«В чем дело? Ты выглядишь растерянным, парень. Где же твое чувство юмора? Ведь это тоже – шутка... Оглянись. Это просто шутка».
«Я хочу вернуться. В нормальный мир».
«Да? И что же ты сделаешь в первую очередь? Заштопаешь пузо этому „камазисту“? Или, может, наложением рук, как Иисус Христос, залечишь пухлую губу этой несчастной крашеной дурочке? А? Знаешь, в чем тут дело, парень? Тебе нравится, когда ты что-то можешь сделать с другими людьми. Ты тащишься, когда они оказываются в твоей власти, не так ли? А вот когда КТО-ТО начинает ЧТО-ТО делать с тобой, ты сразу теряешь чувство юмора. Тебе это не нравится. Ты говоришь: „Ну, я так не играю“. И ты – плачешь! Ревешь, как баба! Смешно, правда?»
«Мы сейчас же уедем отсюда! Нам надо вернуться!»
«Ну да. Конечно. Нам надо вернуться. Это выход. Облажаться и быстренько вернуться. Ты знаешь, сколько тупиц так думают – что никогда не поздно вернуться? Ты знаешь, сколько мужей бьют своих жен по три раза на дню – вместо завтрака, обеда и ужина, а однажды утром просыпаются с ножичком в груди? Точнее, никогда больше не просыпаются. Ты знаешь, сколько мерзких ублюдков насилуют детей и девушек в темных подворотнях, а потом вопят, когда с ними делают то же самое – всем бараком, всей камерой? Ты знаешь...»
«Заткнись! Я не собираюсь тебя слушать! Мы сейчас сядем на байк и вернемся! Мы...»
«Ты что, парень, в самом деле так глуп? Ты надеешься, что можно вернуться ОТТУДА, куда так стремился попасть? Ты напоминаешь мне сладкую... аппетитную булочку, которую съели на завтрак. Она лежит в животе, рядом с вонючими пережеванными кусками мяса, съеденными на ужин, и думает: „Никогда не поздно вернуться. Мне надо вернуться. Ой-ой-ой, мамочки! Мне надо вернуться обратно, на стол!“ Ха-ха-ха! И она, конечно, вернется. Но – не туда. И не так. И – не в том виде, парень. Почему же ты не смеешься? Разве я не ОТМОЧИЛ только что шутку века? Да что века? ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ. ЭРЫ! ЭРЫ НАСИЛИЯ!»
– Чертовски смешная шутка, – пробормотал Джордж. Он нагнулся над девушкой и взял ее за руку. – Рита... Пожалуйста... – Слова давались ему нелегко, но он знал, что должен это сказать: – Пожалуйста, прости меня... Если сможешь. Хочешь... – сейчас он себя ненавидел. Себя и собственную глупость, – хочешь, я никогда больше не буду называть тебя Марго... Только Ритой. Рита, пожалуйста... – Он поднес к губам ее холодную руку. – Мы уедем отсюда. Вернемся назад. Правда? Нам ПОРА возвращаться. Рита?
Она смотрела на него. Нет, куда-то за него. Сквозь него. Смотрела и улыбалась.
– Рита, вставай, пойдем...
«А не то мне снова придется тебя связать, не правда ли? Ой, как это хорошо! Ой, как это весело!»
– Рита!
Внезапно до него донесся рокот двигателя. Он шел откуда– го из-за домов – ровный, размеренный и тяжелый. Это не было шумом автомобильного мотора. И... К рокоту добавился залихватский свист. Движок, посвистывая, набирал обороты, и шум становился все ближе.
Джордж обернулся.
– Рита! Пошли! Пошли, детка... – Словечки. Те самые, дурацкие словечки, которые вылетали сами собой, когда он... «Детка... Крошка... Подруга... Дорогая... ТЫ ИСПАЧКАЛ МОЙ САПОГ!»
– Рита, вставай! Вставай скорее!
Она не -отвечала: молча сидела на траве, и на губах ее блуждала странная, отсутствующая улыбка.
– Жертва... Типичная жертва, – прошептала она. Джордж не расслышал. Он наклонился над Ритой.
– Что? Что ты сказала? Пошли, Рита, нельзя здесь сидеть! – Он потянул ее за руку, и безвольное тело оторвалось от земли.
В следующий момент послышался треск. Опять этот рокот, свист, и... оглушительный ТРЕСК, словно огромный зверь, обитающий в лесу, проламывался сквозь заросли валежника. Шум нарастал, он был уже где-то рядом.
Джордж отпустил Ритину руку, и девушка безжизненно осела на землю. Он выпрямился и медленно (словно боялся вступить в кошмар, снова оказаться на территории зла) обернулся. Казалось, это так просто – не оборачивайся, не замечай того, что пришло тебя УБИТЬ, и все обойдется. Все исчезнет, испарится, как страшное видение, растает, как сон...
Он увидел, как крыша того дома, где он только что побывал, задрожала и стала складываться внутрь, проседая на стропилах, кирпичная дымовая труба закачалась и рухнула, проломив ши фер. И в следующую секунду – будто кто-то включил звук на полную мощность – он снова услышал этот ужасающий треск.
Черный дымок, почти прозрачный, горячий, дрожащий от собственного жара дым поднялся над разрушенной крышей упругими, похожими на грязные облака, клубами. Его словно кто-то выплевывал. Кто-то или что-то, прячущееся за домом. И... кажется, Джордж знал, что это такое.
«А ты что, не догадывался? Ах да, я забыл предупредить тебя, а сам-то– ты не допер. Понимаешь, штука в том, что всегда остается кто-то последний. Ты, наверное, думаешь, что последний – это тот, кто сильнее других хочет ЖИТЬ? Мимо, парень! Последний – тот, кто сильнее других хочет УБИВАТЬ! Он хочет! Он СИЛЬНО хочет! Сейчас ты с ним познакомишься! И не забудь представиться. Как ты скажешь? Мой позывной – Джжжжорджжж-шшш! Плюх – и тебя уже нет! Это будет последнее, что ты успеешь сказать до того, как он тебя раздавит, будто клопа! Плюх! Джжжорррдшшшш! С таким шипением кишки вылезают через уши! Ну что, парень? Поиграем в благородство? Пропустим вперед даму?»
– Рита, да что с тобой такое? – Джордж подхватил ее под мышки и потащил по траве в сторону автобусной остановки, туда, Где стоял его байк. Угольно-черный байк с каплевидный бензобаком, который облизывали языки адского пламени. Их последняя надежда на спасение.
