50 х 50 - Гарри Гаррисон

— Одежда и личные вещи, полагающиеся осужденному, уже отобраны. Ваш новый адрес указан на сумках. Следуйте туда немедленно.

Тут они хватили через край. Не заглядывая в сумки, Карл и без того понял, что его камера, книги, модели ракет и сотни других, значимых для него мелочей в сумки не попали. Он ворвался в кухню, выдавив неподдающуюся дверь. Из репродуктора, спрятанного над плитой, прозвучал голос:

— Ваши действия нарушают закон. Если вы остановитесь сейчас же, то срок приговора не будет увеличен.

Слова уже ничего не значили для него, он не хотел их слышать. С бешенством он рванул дверку буфета и потянулся к бутылке виски, но та исчезла за потайной дверцей, которой он раньше не замечал, дразняще скользнув по пальцам при падении.

Он побрел обратно в комнату, а голос за спиной монотонно пробубнил:

— К сроку прибавлено еще пять дней за попытку употребления алкогольного напитка.

Карла уже ничто не волновало.

Машины и автобусы не останавливались для него, и автомат подземки, словно поперхнувшись, выплюнул его монету обратно. Пришлось долго плестись, волоча ноги, до нового жилища, оказавшегося в той части города, о существовании которой он даже не подозревал.

Квартал умышленно создавал впечатление запустения. Специально изломанный, растрескавшийся тротуар, тусклые огни, пыльная паутина, висевшая в каждом углу, явно появились тут не сами собой. До своей комнаты ему пришлось карабкаться два лестничных пролета, под каждым его шагом ступеньки скрипели на разные лады. Не включая света, он бросил сумки и побрел вперед. Голени стукнулись о металлическую кровать, он благодарно опустился на нее и заснул в блаженном изнеможении.

Когда утром он проснулся, ему не хотелось открывать глаза. «Я видел кошмарный сон, — сказал он сам себе, — и он благополучно закончился». Но холодный воздух в комнате и сумрачный свет, пробивающийся сквозь полуоткрытые веки, говорили о другом. Вздохнув, он оставил фантазии и осмотрел свое новое жилище.

Было чисто — вот, пожалуй, и все впечатления. Кровать, стул, встроенный в стену шкаф — вот и вся мебель. Единственная лампочка без абажура свисала с потолка. На противоположной стене висел большой металлический календарь. «20 лет, 5 дней, 17 часов, 25 минут», — прочел он и тут же услышал щелчок. Последнее число изменилось на «24».

Накануне эмоции настолько истощили Карла, что теперь ему было все равно. Значимость перемены все еще переполняла его. Ошеломленный, он снова опустился на постель, но тут же подпрыгнул, услышав гулкий голос из стены:

— Завтрак сейчас накрывается в общественной столовой этажом выше. У вас десять минут.

На сей раз привычный уже голос послышался из огромного громкоговорителя, не меньше пяти футов в диаметре, и утратил прежний жестяной оттенок. Карл повиновался, не раздумывая.

Пища оказалась однообразной, но сытной. В столовой сидели мужчины и женщины, всех их интересовала только еда. Внезапно он понял, что все они осужденные. Уставившись в тарелку, он поел и быстро вернулся к себе.

Войдя в комнату, он увидел, что видеокамера над громкоговорителем нацелилась на него и, когда он проходил по комнате, следила за ним, словно ствол ружья. Такой камеры ему еще не доводилось видеть — поворачивающаяся хромированная труба, на конце которой блестела линза величиной с кулак. Осужденный человек одинок, но его никогда не оставляют наедине с самим собой.

Внезапно громкоговоритель снова взревел. Карл вздрогнул.

— Ваша новая работа начнется сегодня в восемнадцать часов. Вот адрес.

Из прорези под календарем выскочила карточка и упала на пол. Чтобы поднять ее, Карлу пришлось нагнуться. Адрес ему ни о чем не говорил.

До работы оставалось еще несколько часов, но убить их было не на что. Кровать приглашающе стояла рядом, и он устало на нее опустился.

Зачем он украл те проклятые деньги? Он знал ответ: потому что ему хотелось иметь те вещи, которые он никогда не мог бы позволить себе на жалованье телефонного техника. Кража казалась такой заманчивой, такой безопасной! Он проклинал случайность, соблазнившую его на преступление. Воспоминание о нем все еще мучило его.

Он занимался привычной работой, монтируя дополнительные линии в одном из больших деловых зданий.

Предварительные обследования он проводил самостоятельно, для роботов дело найдется потом. Телефонные линии шли по служебному коридору, начинавшемуся от главного вестибюля. Он открыл неприметную дверь ключом-пропуском и включил свет. Стену покрывала мешанина проводов и соединительных коробок, подключенных к кабелям, исчезавшим из виду далеко в коридоре. Карл раскрыл схемы проводки и начал отслеживать провода. Задняя стена показалась ему идеальным местом для крепления новых коробок. Он постучал по ней, проверяя, выдержит ли она нагрузку. Стена оказалась полой.

Сперва Карл скривился — если придется наращивать провода, работа окажется вдвое сложнее. Но затем ему стало любопытно — для чего здесь стена? При более внимательном осмотре он понял, что это панель, смонтированная из подогнанных друг к другу секций, скрепленных защелками. Вскрыв отверткой одну из секций, он увидел стальную решетку, поддерживающую металлические пластины. Их назначение ему было неясно, но теперь, удовлетворив свое любопытство, он тут же перестал о них думать. Установив панель на место, он занялся привычным делом. Через некоторое время он взглянул на часы, отложил инструменты и пошел обедать.

Первое, что он увидел, снова войдя в вестибюль, была банковская тележка.

Невольно оказавшись совсем рядом, он не мог не заметить двух охранников, которые брали из тележки толстые конверты, укладывали их в ячейки на стене — по одному в каждую ячейку — и захлопывали толстые дверцы. У Карла возникла лишь одна реакция при мимолетном взгляде на эти деньги — чувство острой боли.

И, лишь возвращаясь с обеда, он остановился от поразившей его мысли. Помедлив мгновение, он пошел дальше, никем не замеченный. Войдя снова в коридор, он украдкой взглянул на посыльного, открывавшего одну из ячеек. Когда Карл снова закрыл за собой дверь и оценил относительное положение стены, он понял, что догадка его верна.

То, что он принял за металлическую решетку с пластинами, на самом деле являлось задними стенами ячеек и поддерживающим их каркасом. Ячейки, плотно закрывающиеся в вестибюле, имели незащищенные задние стенки, обращенные в служебный коридор.

Он сразу понял, что не следует ничего предпринимать и вообще вести себя подозрительно. Однако он удостоверился, что служебные роботы проходят через другой конец коридора, выходящий в пустынную прихожую в задней части здания. Карл даже заставил себя позабыть о ячейках более чем на полгода.

Затем он начал планировать. Осторожные наблюдения, которые он проделывал время от времени, снабдили его всеми необходимыми фактами. В ячейках хранилась зарплата нескольких крупных компаний, находящихся в этом здании. Банковские служащие помещали туда деньги в полдень каждую пятницу. Ни один из конвертов не вынимали раньше часа дня. Карл запомнил наиболее толстый конверт и приступил к осуществлению своего плана.

Все прошло как по часам. В пятницу без десяти двенадцать он закончил работу и вышел, прихватив с собой ящик с инструментами. Точно через десять минут, никем не замеченный, он вошел через заднюю дверь коридора. На руках у него были прозрачные и почти невидимые перчатки. В двенадцать десять он снял панель и прислонил конец длинной отвертки к задней стенке намеченной ячейки, прижав рукоятку к голове за ухом. Он не услышал звука открывающихся дверей и понял, что банковские служащие закончили работу и ушли.

Игольчато-тонкое пламя паяльной лампы разрезало стальную панель, словно мягкий сыр, сделав в металле аккуратный круг, который он легко вынул. Загасив тлеющее пятнышко на конверте с деньгами, он положил его в другой конверт, взятый из ящика с инструментами. Этот конверт с уже приклеенной маркой он адресовал самому себе. Выйдя из здания, он через минуту бросит конверт в почтовый ящик и станет богатым человеком.

Тщательно все проверив, он сложил инструменты и конверт обратно в ящик и зашагал прочь. Точно в 12.35 он вышел через дверь заднего коридора и закрыл ее за собой. Коридор все еще был пуст, поэтому он потратил несколько секунд, чтобы взломать замок вынутым из кармана ломиком. Многие имели ключи к этой двери, но ему пойдет лишь на пользу, если число подозреваемых увеличится.

Выйдя на улицу, Карл даже принялся насвистывать.

И тут его схватил за руку полицейский.

— Вы арестованы за кражу, — сказал ему офицер спокойным голосом.

Он потрясенно застыл на месте и едва не пожелал, чтобы его сердце тоже остановилось. Он не собирался быть пойманным и даже не задумывался о последствиях. Когда полицейский вел его к машине, Карл спотыкался от страха и стыда. Собравшаяся толпа пялилась на него с восхищенным изумлением.