Ориноко - Аркадий Фидлер

— Мы должны помочь варраулам, и притом не теряя времени! — взывал я.

— Это наша святая обязанность. Если вы хотите жить в будущем спокойно, надо опираться на своих союзников и задать сегодня акавоям такую трепку, чтобы раз и навсегда отбить у них охоту досаждать нам.

По толпе пронесся ропот неудовольствия, а кто-то крикнул:

— А может, акавои на них не нападут!

— Возможно. Но если они поплывут вниз по Ориноко, то, вероятнее всего, нападут! А нет — тем лучше! Во всяком случае, я тотчас же отправляюсь на Ориноко, а кто мне друг и сердцем не трус, пусть следует за мной!

— Все воины должны идти на Ориноко? — спросил Манаури.

— Ни в коем случае. Человек сто, не больше. Остальные нужны здесь: еще неизвестно, не остался ли поблизости какой-нибудь другой отряд акавоев. Должен здесь остаться и ты, Манаури… Итак, кто поплывет со мной?

Я обвел взглядом лица ближайших воинов. Арнак и Вагура согласно кивнули головами и собрались откликнуться, когда воин нашего рода Кокуй, тот самый, что освобождал с нами ночью варраульских пленников, захваченных испанцами, выступил вперед и решительно объявил:

— Я с тобой! Ты великий вождь и в битвах всегда побеждаешь! А со мной пойдут все воины из рода Белого Ягуара. Разве не так? — обвел он вызывающим взглядом присутствующих.

— Так, так, пойдем! — тут и там раздались голоса наших людей.

Вызвались также пятеро негров с Мигуэлем во главе и Арасибо, после чего наступила минута тишины.

— Я пойду с Белым Ягуаром, если воины предпочитают сидеть дома! — выступила вперед Ласана. — И со мной пойдут другие женщины, умеющие держать в руках лук. Мы сумеем заменить никчемных, трусливых воинов…

Это вызвало страшное замешательство и гул обиженных голосов, многие тут же заявили, что пойдут с нами.

В этот момент со стороны реки появилась, мчась во весь дух, ябота с вестью, что акавои, выйдя из Итамаки, направились вниз по Ориноко, а значит, к селениям варраулов.

— Не будем терять времени, — воскликнул я. — Надо спешить!

Нас набралось около ста человек, в том числе действительно и несколько женщин. Десять ружей я оставил Манаури, все остальное огнестрельное оружие и запасы провизии на четыре дня взял с собой. Мы разместились в пяти итаубах и трех небольших лодках. Молодые вожди Уаки и Конауро вызвались плыть с нами. На каждой итаубе, густо утыканной для маскировки ветвями, разместился отряд во главе с вождем, и на моей лодке — часть разведчиков, несколько воинов из нашего рода, Фуюди, Ласана с двумя женщинами и Арасибо. Последний не забыл прихватить с собой череп ягуара.

Основная задача нашей экспедиции состояла в том, чтобы предостеречь варраулов и прибыть к ним возможно раньше, что, безусловно, охладило бы боевой пыл акавоев. И мы не щадили ни рук, ни весел, мчась как гонимые злыми духами. В устье Итамаки мы попали в полосу густого тумана, покрывшего просторы Ориноко. В радиусе десяти шагов мир словно обрывался, но гребцы знали окрестности настолько хорошо, что мы продолжали плыть, не сбавляя скорости. В верхнем течении Ориноко прошли дожди, вода поднялась, и по реке мчалось множество вырванных с корнем деревьев.

— Туман затруднит акавоям движение, — заметил Фуюди.

— Может, заставит их даже высадиться, — с надеждой поддержал его Конауро.

— Сомневаюсь, — буркнул я, — течение само их несет…

Вскоре темная прежде пелена тумана поредела, то тут, то там в ней замелькали бледные тени. Ночь близилась к концу. Предвещая скорый рассвет, поднялся легкий ветерок, но мы, постоянно двигаясь, почти не ощутили его, зато заметили: туман стал клубиться, рваться на клочья, редеть. Свет усиливался, перспектива расширялась, по правую руку от нас стали мелькать расплывчатые контуры джунглей. Розовые и золотые блики разбегались по небу и отражались в реке, а когда солнце в конце концов выглянуло из-за леса и ударило нам прямо в глаза, с воды слизнуло последние клочки тумана.

Огромная река распростерлась во всем своем величии. Открывшись нашим нетерпеливым взорам, она бесстыдно обманула нас. На бескрайнем просторе ни живой души, ни следа лодки — ничего, кроме бесчисленного множества водоплавающих птиц да речных дельфинов, тут и там выпрыгивающих из темных глубин. Осмотр реки в подзорную трубу до самого горизонта не дал ничего нового.

Спустя час течение в реке остановилось, а затем повернуло в обратную сторону, вверх: начался морской прилив. Продвигаться вперед становилось все труднее, гребцам после бессонной ночи и всех тревог последних дней требовался отдых, и мы, выбрав удобное место, причалили к берегу, наскоро перекусили и тут же уснули.

Около полудня течение ослабло. Невзирая на страшный зной, мы двинулись дальше. Легкий ветерок со стороны моря нес хоть какую-то свежесть, но все равно требовались нечеловеческие усилия, чтобы не бросить весел и не свалиться от жары. Когда течение окончательно переменилось и снова устремилось к морю, мы набрали скорость, как и ночью.

Вскоре впереди показалось небольшое поселение варраулов, состоявшее всего из нескольких шалашей. Строения, хорошо видные с реки, стояли неподалеку от воды на холме. Нас поразило, что вокруг не было видно ни одной живой души. Арнака, плывшего ближе других к берегу, я послал в деревню на разведку, но едва он добрался до хижин, как стал торопливо подавать нам руками знаки. Мы причалили к берегу и бросились в деревню.

В селении были видны следы недавнего нападения. Хижины, правда, были не тронуты, но между ними и лесом мы обнаружили тела индейцев — мужчин, женщин и даже детей. Нетрудно было понять, что произошло здесь несколько часов назад, на рассвете: жители селения, захваченные врасплох нападавшими со стороны реки, пытались скрыться в джунглях, но их тут же догнали и умертвили палицами. Не пощадили даже детей.

— Опасения наши сбываются, — хмуро проговорил я.

Наскоро мы обыскали ближайшие окрестности, но не нашли ни одной живой души.

— Если кто и остался в живых, — высказал предположение Конауро, — то, наверно, попал в их руки и взят в неволю.

— Но, интересно, почему они не сожгли хижин? — удивился Вагура.

— Чтобы их не выдал дым, — пояснил я.

Оставив хижины на произвол судьбы, все мы бросились к ближайшей опушке и быстро насобирали громадную кучу сухих и свежих веток. Затем разожгли большой костер и бегом вернулись к лодкам. Нас провожали черные клубы дыма, взмывавшие высоко над лесом, — далеко приметный знак тревоги. Гнев и ярость как клещами сжимали наши сердца и побуждали спешить руки гребцов.

Спустя час или два кто-то на моей итаубе вдруг закричал:

— Внимание! Смотрите! Там!