Расправа над СССР – предумышленное убийство - Андрей Буровский

В 1988 году был момент, когда преподаватель из Петербурга Н. Андреева написала в «Правде» статью «Не могу поступиться принципами». На две недели страна испуганно притихла, пытаясь понять: что это? Новое изменение курса? Позже эти две «притихшие» недели стали называть «две недели застоя».

Теперь никакие «недели» и даже «дни застоя» невозможны.

Конец «руководящей роли партии»

После смерти А. Сахарова в дни II съезда народных депутатов СССР (12–24 декабря 1989 г.) радикальное меньшинство возглавил Борис Ельцин. Насколько мне известно, до сих пор никто не связывал эти два события – смерть Сахарова и реальное лидерство Ельцина. Ничего не утверждаю, но задуматься есть о чем: никому, кроме Ельцина, не выгодна эта смерть. А романтики-интеллигенты всегда легко «убирались» их «единомышленниками» из черных коммунистов. Так погибли Гамсахурдиа и Чорновол… Почему не могло так же случиться и в России?

Ельцин же и все «радиальные демократы» на съезде потребовали отмены 6-й статьи Конституции СССР – той самой, в которой КПСС провозглашалась «руководящей и направляющей силой» в государстве.

Им возражало консервативное («агрессивно-послушное») большинство: все ведомства в СССР организованы по вертикальному принципу… Только КПСС организована по территориальному принципу и является скрепой СССР. Группа «Союз» упорно говорила о необходимости усилить полномочия Центра.

Демократы побеждают, потому что их поддерживает Москва: в феврале 1990 года в Москве прошли массовые митинги с требованием отмены 6-й статьи Конституции СССР. В этих условиях Горбачев в перерыве между II и III съездами народных депутатов СССР согласился на отмену статьи 6 Конституции.

15 марта 1990 года III съезд народных депутатов официально отменил статью 6 и принял поправки к Конституции СССР, допускающие многопартийность. Тогда и был создан институт президентства в СССР, а М.С. Горбачев стал первым (последним) Президентом СССР. Отметим, что М.С. Горбачев бы избран не всенародно, на всеобщем голосовании, а съездом народных депутатов СССР.

Демократические реформы идут валом! 12 июня 1990 года был принят Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации». Он запрещал цензуру и гарантировал свободу для средств массовой информации.

9 октября 1990 года принят Закон СССР № 1708-1 «Об общественных объединениях», стала возможной уже не теоретическая многопартийность, а официальная регистрация политических партий.

Сложность в том, что, во-первых, СССР проигрывает во времени. Если бы все эти решения принимались на два года раньше, союзное правительство оставалось бы лидером. А так его обгоняют во многих республиках. Подчиняться СССР вне Центра просто нет смысла – после выборов в Верховные Советы республик Прибалтики в феврале 1990-го и в Верховные Советы других республик в марте 1990 года коммунисты везде утратили монополию на власть.

Даже компартии республик Прибалтики провозгласили себя самостоятельными и независимыми от Горбачева.

Во-вторых, обгоняет СССР и РСФСР. На одной и той же территории действуют еще более «прогрессивные» законы. Скажем, регистрация первых политических партий проведена Минюстом РСФСР 14 марта 1991 года. Это были Социал-демократическая партия России (СДПР), Демократическая партия России (ДПР).

Созданы они были как всесоюзные – ДПР – в январе, СДПР в мае 1990 года, но зарегистрированы первоначально как российские.

Исключением стала только Либерально-демократическая партия Советского Союза (ЛДПСС), созданная в декабре 1989 года как единственная на тот момент оппозиционная КПСС партия и зарегистрированная 12 апреля 1991 года Минюстом СССР.

В-третьих, СССР проигрывал в глазах народа просто потому, что он был СССР. Что бы и кто бы ни выступал с трибуны СССР, против него свидетельствовала лживая и подлая политика СССР на протяжении десятилетий.

Любая политическая сила ВЫИГРЫВАЛА, если она объявляла себя некоммунистической и не связанной с СССР. Насколько это было сильно, говорит уже феерический успех партийного функционера Ельцина, провозгласившего себя антикоммунистом и провозгласившего важнейшую из советских республик плацдармом антикоммунизма.

Из КПСС же бежит все больше людей. К 1900 году численность КПСС снизилась с 20 до 15 млн человек (по другим данным – до 13 млн).

Экономический распад

К осени 1989 года революционная эйфория в стране идет на спад: ведь абсолютное большинство жителей СССР ничего хорошего не получило от «перестройки». В стране – экономический кризис, хронический товарный дефицит, пустые полки магазинов.

Все игрища коммунистов с «частичным рынком»: хозрасчетом, кооперативами, совместными предприятиями – очевидно, не дали результата. Государственный бюджет на 1989 год был впервые за долгое время сверстан с дефицитом. Летом 1989-го в городе Междуреченске началась первая значительная забастовка шахтеров в СССР. Осенью 1989-го в Москве впервые после войны были введены талоны на сахар. Вскоре появились талоны на чай, на водку, на мыло.

Еще недавно рыночная экономика безусловно отвергалась как противоречащая социалистическим устоям и гениальным творениям Карла Маркса. Теперь новое Правительство СССР во главе с Н.И. Рыжковым изначально ориентировалось на осуществление радикальных экономических реформ и принципиально другие методы управления.

Это было очень интеллектуальное правительство! Сформированное после I съезда народных депутатов, оно несло в совеем составе 8 академиков и членов-корреспондентов АН СССР, 20 докторов и кандидатов наук.

Правительство добилось невероятного успеха: сократило число отраслевых министерств – с 52 до 32, то есть почти на 40%. Правда, чиновники никуда не ушли, толпы дармоедов так и висели на бюджете. А никаких других успехов не было.

В мае 1990 года Н.И. Рыжков выступил на заседании Верховного Совета СССР с докладом об экономической программе правительства. Он представил некий разработанный «комиссией Абалкина» уродец: «регулируемую рыночную экономику».

Горбачев вообще очень любил все «регулируемое»: «регулируемую демократию», например. При этом простейшая мысль, что следует законодательно поддерживать всякого, кто производит товары или услуги, и тогда в стране все будет, почему-то не приходила ему в голову.

Вот и Рыжков, чтобы наполнить прилавки, предложил не развивать производство, а повышать цены. Каким образом, при полной невозможности производить, повышение цен создаст товарное изобилие, Рыжков не объяснял.

У народа же речь Рыжкова вызвала вполне предсказуемую реакцию: пока великий экономист трепался в Кремле, в городе был распродан месячный запас растительного и сливочного масла, трехмесячный запас блинной муки, а соли продано в два раза больше обычного: вместо 100 тонн – 200. Круп продали в 7–8 раз больше обычного. С тех пор «запасы» надолго стали частью быта СССР и независимой России – до конца 1990-х.

По стране прокатилась волна митингов с требованием не повышать цены. Михаил Горбачев и до того много раз обещал, что цены в СССР не изменятся. Теперь он заявил, что ничего не знает о планах Рыжкова. Это тоже было к тому времени типично – постоянные предательства человека, претендовавшего на лидерство.

Правительство Рыжкова оставалось у власти до декабря 1990 года. Верховным Советом СССР принимались какие-то широковещательные документы: в июне 1990-го – Постановление «О концепции перехода к рыночной экономике», а в октябре 1990 года – «Основные направления по стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике».

Красиво написанные документы предусматривали постепенную демонополизацию, децентрализацию и разгосударствление собственности, учреждение акционерных обществ и банков, развитие частного предпринимательства. Единственным реальным следствием стало появление частных банков, то есть новых рычагов наживы черных коммунистов. И вообще, называя вещи своими именами, все реформы шли с одной целью: набивать карманы «своих».

В декабре 1990 года правительство Н.И. Рыжкова было отправлено в отставку, Совет министров СССР переименовали в Кабинет министров СССР во главе с премьер-министром В.С. Павловым. Что изменилось? Названия.

На протяжении всего 1991 года Кабинет министров сделал только одно: вдвое повысил цены со 2 апреля 1991 года и провел обмен 50– и 100-рублевых банкнот на купюры нового образца. Объяснялось это тем, что теневые дельцы якобы накопили огромные суммы в крупных банкнотах.

А пока Павлов и прочие политиканы трепались, экономика СССР впадала во все более глубокий кризис. Производство упало на 11%, дефицит бюджета достиг 20–30%, внешний долг достиг астрономической цифры в 103,9 млрд долларов.

При Павлове карточки никуда не ушли, а в Москве появились еще и особые «карточки москвича». Одно время иногородним (в том числе командировочным) в магазинах Москвы вообще ничего не продавали.