Тот, кто знает - Александра Маринина

– Наталья Александровна, я не возражаю, – торопливо встрял Руслан, все еще не веря своей удаче. Он-то всю голову сломал, придумывая, как бы ему половчее пригласить эту потрясающую красотку в кафе или хотя бы погулять по городу и при этом не нарваться на грубый отказ, а она сама, можно сказать, на шею вешается! Неужели действительно причастность к журналистике делает человека неотразимо притягательным? Ведь не красотой же своей он заинтересовал Иру, это очевидно. От девушек у Руслана отбоя не было, но сей факт не заставил его снизить планку критичности по отношению к самому себе: он точно знал, что некрасив. Обаятелен, весел, неглуп, талантливый фотограф и даже подающий некоторые надежды журналист, но уж точно не Ален Делон. И ростом не очень-то… Красавица Ира на полголовы выше его.

– Вот видишь, Натулечка, Руслан не возражает, – радостно подхватила девушка.

Воронова резко встала.

– Елена, я могу вас попросить выйти со мной в другую комнату? Буквально на одну минуту.

Лена Винник, уже устроившаяся за журнальным столиком и настроившая диктофон, послушно поднялась и вышла вслед за Вороновой. Руслан молча стоял в дверях, не понимая, что происходит. Ира тоже стояла, отвернувшись от него, и Руслан мог бы поклясться, что у нее на глазах слезы.

Дверь открылась, вернулись Воронова и Лена.

– Можешь идти с Русланом, – коротко бросила Наталья Александровна. – В девятнадцать тридцать у меня деловой ужин. Руслан, когда фотографии будут готовы, найдете меня в ресторане, я буду там до двадцати двух часов.

– Конечно, Наталья Александровна, – пробормотал Руслан, все еще мало что понимая.

– Натулечка, – прощебетала Ира, – я возьму твой пиджак? А то прохладно.

– Бери.

Ира достала из шкафа кожаный пиджак Вороновой, и они с Русланом вышли из номера.

– Перейдем на «ты»? – предложил он, когда за ними мягко закрылась дверь гостиницы.

– Ага, – кивнула Ира.

– Слушай, а о чем Воронова с Леной шепталась, прежде чем тебя отпустить?

– Выясняла, наверное, надежный ли ты парень, – засмеялась девушка. – Можно ли меня с тобой отпускать.

– В смысле, не пострадает ли твоя девичья честь? – уточнил Руслан.

– Нет, в смысле, не алкоголик ли ты и не начнешь ли меня спаивать. Наташка боится, что я сопьюсь.

– А что, у нее есть основания этого бояться? – удивился Руслан.

– Основания всегда есть, – туманно ответила Ира. – А если их нет, то их можно выдумать. Ты на машине?

– Вон редакционная машина стоит, – он показал рукой на битый «жигуленок», припаркованный возле входа в гостиницу, – на ней Лена уедет. А мы с тобой ножками пойдем, потом на троллейбусе поедем.

– А куда мы поедем?

– Два варианта. Можно проявлять пленки и печатать фотографии в редакции, а можно у меня дома. Ты какой вариант предпочитаешь?

– Я предпочитаю дома, если у тебя там нет жены или подружки.

Прямолинейная девица, ничего не скажешь. Сразу домой просится.

Неужели ей в Москве мужиков не хватает, ведь такая красавица! Или Воронова и впрямь держит ее на коротком поводке и шагу в сторону ступить не дает, вот девчонка и отрывается «на выезде» с такими партнерами, про которых ничего плохого Воронова подумать не может и спокойно отпускает бесшабашную сестричку. Ну ладно, посмотрим…

– Жены пока нет, не обзавелся, а с подружкой вроде на сегодня не договаривался, – сказал он. – Так как, домой или, может, все-таки в редакцию?

– Домой, – твердо ответила Ира. – Терпеть не могу официальную обстановку.

– Тогда нам вот на этот троллейбус. Побежали!

Троллейбус оказался переполнен, час пик, шесть вечера, народ возвращается с работы. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и Руслан ощущал запах ее духов, сладкий и тяжелый. Пожалуй, для ее возраста слишком тяжелый, хотя к внешности вполне подходит, девица-то и сама не пушинка, рослая, крупная, яркая, с пышной грудью и налитыми бедрами, туго обтянутыми узкими брючками. Хороша, одним словом.

– Кстати, сколько тебе лет? – спросил он, продолжая думать о ее духах.

– Это совсем не «кстати», но двадцать один. А тебе?

– Представь себе, тоже двадцать один.

Троллейбус тряхнуло на очередной колдобине, Ира не удержала равновесие и толкнула стоящую рядом пожилую женщину.

– Девушка! – недовольно заголосила та, отпихивая Иру двумя руками. – Держаться нужно! Вы меня чуть не раздавили!

– Ну да, вас раздавишь, как же, – вполголоса пробормотала Ира. Руслан укоризненно покачал головой. Она еще и огрызается! Ну и характерец…

– Возьмись за поручень, – посоветовал он, – у нас тут выбоины на каждом метре, все время трясет.

До вертикального поручня ей было не дотянуться, и Ире пришлось поднять руку и уцепиться за верхний горизонтальный поручень. Случайно бросив взгляд на ее запястье, Руслан увидел, что рукав пиджака съехал к локтю и обнажился четкий шрам, довольно старый, но хорошо заметный.

– Что это у тебя? – спросил он, глазами показывая на ее руку.

– А, ерунда, в аварию попала. Сто лет назад, – беспечно ответила Ира, но Руслан увидел, что вопрос ей не понравился.

– Вот здесь я и живу.

Он пропустил Иру в дверь и дал ей возможность обозреть убогое жилище. Узкий диванчик, стол, одновременно рабочий и обеденный, три стула и одно старое продавленное кресло. Все остальное пространство занимали книги и альбомы, часть – на подвесных полках, часть – стопками на полу вдоль стен.

– Удобства и кухня – общие, в конце коридора. Зато есть кладовка, которую я оборудовал под фотолабораторию. Что молчишь? Не ожидала, что я так бедно живу?

– Ой, да ладно, – протянула Ира, плюхаясь в кресло и вытягивая ноги, – можно подумать, я в Москве в хоромах живу. Между прочим, мы с Наташей живем в коммуналке. У нас там тоже удобства и кухня общие.

Руслан не поверил. Где это видано, чтобы известный кинорежиссер, депутат парламента жил в коммунальной квартире? Вранье.

Вероятно, скепсис был явственно виден на его лице, потому что Ира продолжила:

– Раньше там много народу жило, четыре семьи, потом как-то рассосались. Кто отдельную квартиру получил, кто за границу свалил, кто умер. Теперь остались только я, Бэлла Львовна и Наташка с мужем и детьми. На шесть человек четыре комнаты. Шикарно живем!

– А твои родители?

– Нету, – Ира картинно развела руками. – Папаню посадили, после чего его и след простыл, я тогда совсем маленькая была. Потом мама под машину попала. Одна бабка оставалась, и та в восемьдесят восьмом преставилась. Меня Наташка воспитывала с самого детства, поэтому я и говорю, что я ей как сестра, хотя на самом деле мы просто соседи по коммуналке. Слушай, а эта твоя… как ее… Лена, да?

– Лена, – подтвердил Руслан.

– Она фильм-то Наташкин видела? А то Наташка знаешь какая? Если журналист начинает спрашивать про то, чего не видел, она прямо бешеная делается.

– Не волнуйся, видела она фильм, она как раз в Москве была во время премьеры. А что, Наталья Александровна по жизни такая строгая или просто журналистов не любит?

– Да ты что, если бы ты видел, как она со мной обращается, ты бы спросил, за что она обожает журналистов, – засмеялась Ира. – Урядник в юбке. Жизнь по расписанию, шаг вправо, шаг влево считается побег. Как в тюрьме. А если ты имеешь в виду ее требование предварительно посмотреть публикации и фотографии, так у Наташки есть для этого основания, можешь мне поверить. Когда ее первый фильм вышел, два года назад, тоже журналисты набежали, интервью нахватали, и тексты, между прочим, на согласование привозили, все как надо. А потом в некоторых газетах такое появилось – хоть стой, хоть падай. Ей ведь что важно? Чтобы ее не использовали как декорацию. А то есть такие журналисты, для которых герой материала – это просто декорация, на фоне которой он может всему миру продемонстрировать, какой он умный и язвительный и какое у него замечательное чувство юмора. Наташка этого не любит. Она всегда говорит, что человек должен подниматься за счет собственного труда, а не за счет чужих неудач. А ты чего стоишь, как на выставке?

Руслан действительно стоял напротив сидящей в кресле девушки и с интересом рассматривал ее.

– А что я должен делать?

– Ты же хотел пленку проявлять и фотографии печатать. Вот и займись.

– А ты что будешь делать? Может, поесть приготовишь?

– На общей кухне? Еще чего! Я лучше тебе помогу.

– Да мне, в общем-то, помощники не нужны, я как-то сам привык справляться, – заметил Руслан, вытаскивая из кофра отснятую пленку.

– Ну я рядом постою, поболтаем о чем-нибудь.

– А потом что?

– А потом повезем фотографии в ресторан, где Наташка ужинает.

– А потом?

– Не знаю, – она пожала плечами, – наверное, я с ней останусь, пожрать-то надо. А потом в гостиницу и баиньки.

Руслан окончательно перестал понимать эту бойкую красотку. Для чего она попросилась поехать с ним? Для чего притащилась к нему домой? Чтобы посмотреть, как он будет проявлять пленку? Бред какой-то… Но для чего-то же она затеяла все это. Хорошо бы разобраться.