Сохраняющая машина - Филип Киндред Дик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, так нельзя.
— И мы уже начали переселять всех подальше от радиационной лаборатории. Конечно, этим нужно было давным-давно заняться. — Глаза миссис Хиггинс сверкнули неожиданной для ее возраста яростью.
— Это все вы и ваши машины! Видите, что вы наделали. — Костлявый палец больно ткнул Гретри в грудь. — Теперь вы должны как-то это поправить. Вы обязаны что-то сделать.
— Мы увезем их на этот остров, увезем как можно скорее. Но тут возникает одна проблема. Мы должны быть уверены, что скажут на это родители. Ведь у них — полное право попечительства. Мы не можем просто так вот взять и… — Он беспомощно смолк. — Что они про это думают? Они разрешат нам погрузить своих… своих детей и куда-то там увезти?
Миссис Хиггинс повернулась и направилась в дом. Гретри неуверенно следовал за ней через пыльные, погруженные в полумрак помещения. Затхлые комнаты, набитые масляными лампами и почерневшими картинами, ветхими диванами и столами. Через обширную кухню с расставленными повсюду огромными чугунными котлами и сковородками женщина провела его по деревянной лесенке вниз, к белой крашеной двери. И отрывисто постучала.
Суматоха и смятение по ту сторону двери. Перешептывание, звуки торопливо передвигаемых вещей.
— Откройте, — приказала миссис Хиггинс. После долгой, мучительной паузы дверь начала медленно открываться; распахнув ее настежь, миссис Хиггинс вошла внутрь, кивком пригласив за собой Гретри.
В комнате стояли двое молодых людей, мужчина и женщина. При виде Гретри они попятились. Женщина прижимала к груди длинную картонную коробку, которую мгновение назад, уже на глазах Гретри, сунул ей мужчина.
— Кто вы такой? — резко спросил мужчина. Он снова схватил коробку — маленькие руки его жены дрожали от непрерывно перемещающегося груза.
Перед Гретри стояли родители одного из них. Совсем молодая, не старше девятнадцати лет женщина с темно-каштановыми волосами. Стройная, миниатюрная, полногрудая девочка в дешевеньком зеленом платье, темные затравленные глаза. Мужчина — крупнее и сильнее, темноволосый симпатичный парень с тяжелыми руками, ловкие, умелые пальцы крепко сжимают картонную коробку.
Гретри не мог отвести глаз от этой коробки. Сверху прорезаны дырки, коробка слегка двигается в руках мужчины, чуть заметно дрожит.
— Этот человек, — сказала миссис Хиггинс, обращаясь к мужчине, — хочет его забрать.
Никто ничего ей не ответил. Мужчина даже не пошевелился — только перехватил коробку чуть удобнее.
— Он отвезет их всех на остров, — сказала миссис Хиггинс. — Все уже устроено. Никто им ничего не сделает. Они будут в полной безопасности и смогут заниматься всем, чем угодно. Строить и ползать, и никто их не будет видеть.
Молодая женщина безучастно кивнула.
— Отдай его этому человеку, — нетерпеливо приказала миссис Хиггинс. — Отдай ему коробку, и покончим с этим раз и навсегда. Мгновение помедлив, мужчина шагнул вперед и поставил коробку на стол.
— Вы в них что-нибудь понимаете? — спросил он. — Вы знаете, что они едят?
— Мы… — беспомощно начал Гретри.
— Они едят листья. Листья и траву, больше ничего. Мы приносили ему самые маленькие листья, какие могли найти.
— Ему еще только один месяц, — сиплым, срывающимся голосом сказала девушка. — Он уже хочет к остальным, но мы его не пускаем. Мы не хотим, чтобы он туда ходил. Во всяком случае — пока. Потом, когда-нибудь, может быть, и отпустим, мы так решили. Мы не знали, как лучше. Мы не были уверены. — В ее огромных глазах вспыхнула немая мольба, но затем они снова потускнели. — Тяжело это все.
Мужчина развязал толстый коричневый шпагат и снял с коробки крышку.
— Вот. Можете посмотреть.
Таких маленьких Гретри еще не видал. Бледный, мягкий, не более фута в длину. Забившись в угол коробки, ползун свернулся среди беспорядочной паутины жеваных листьев и чего-то, напоминавшего воск. Неумело соткал вокруг себя эту прозрачную оболочку и уснул за ней. Неспособный понять, что такое — люди, он их просто не замечал. Гретри охватил странный, безотчетный ужас, чувство полной своей беспомощности. Он отошел от стола, и отец ползуна закрыл коробку.
— Мы поняли, что это такое, — хрипло сказал молодой парень. — Сразу, как только он родился. Мы уже видели такого тут поблизости, одного из самых первых. Боб Дуглас позвал нас посмотреть. Тот был его собственный, его и Джулии. Это еще до того, как они начали собираться в овраге.
— Расскажи ему, что потом было, — приказала миссис Хиггинс.
— Дуглас расшиб ему голову булыжником. А затем облил бензином и сжег. На той неделе они с Джулией собрались и уехали.
— А много их было уничтожено? — с трудом выдавил из себя Гретри.
— Порядком. Многие мужики, они ведь как — увидят такую вот штуку, так у них вроде как крыша едет. Трудно их винить. — Парень бросил на картонную коробку безнадежный взгляд. — Правду говоря, я чуть и сам такое не сделал.
— Может, и надо было, — негромко, словно себе самой, сказала его жена. — Может, не надо было мне тебя удерживать.
Гретри взял коробку и направился к двери.
— Мы постараемся побыстрее. Грузовики уже отправлены, будут здесь завтра или чуть позже.
— Ну и слава богу! — быстро, невыразительно проговорила миссис Хиггинс. Она открыла дверь, придержала ее, и Гретри пронес коробку сквозь темный, затхлый дом, а затем по просевшим ступенькам крыльца — под слепящие лучи только еще начинающего клониться к закату солнца. Миссис Хиггинс остановилась около красных гераней и снова взялась за лейку.
— Будете забирать их, так забирайте всех. Не оставляйте ни одного. Вы поняли?
— Да, — беспомощно пробормотал Гретри.
— Оставьте здесь ваших людей с грузовиками, проверяйте и проверяйте. Чтобы не осталось ни одного, чтобы нам не приходилось на них смотреть.
— Когда мы переселим всех, кто живет по соседству с радиационной лабораторией, больше не будет никаких…
Он не закончил фразу. Миссис Хиггинс повернулась к нему спиной и начала поливать герани. Вокруг нее жужжали пчелы. Монотонно, как перевернутые часовые маятники, раскачивались под горячим ветром цветы. Все так же согнувшись и разбрызгивая воду из лейки, старая женщина дошла до угла дома. Еще одно мгновение, и она исчезла из виду. Гретри остался один с коробкой в руках.
Смущенный, полный стыда, он спустился с холма, медленно пересек поле. Таксист стоял рядом с женщиной, курил и терпеливо ждал. Ползуны все так же неустанно строили свой город. Уже намечались улицы, переулки. На некоторых из входных холмиков Гретри заметил какие-то царапины, которые вполне могли быть надписями. В одном месте ползуны
