В комплекте — двое - Галина Долгова

— И после этого ты хочешь к нему вернуться? — хмыкнула.

— Да, хочу. Я люблю его… И я не могу без него. Нэялин, прошу тебя, оставь нас! — она подалась вперед, схватив меня за руки. Еле выдернула их обратно. — Ты не сможешь дать ему то, что ему нужно. Это сейчас он для тебя экзотика, я верю, что он тебе нравится, но ты не сможешь с ним. В какой-то момент ты уйдешь, бросишь его, а что будет с ним?

— Это все, что ты хотела сказать?

— Нэя, он все еще любит меня, — шепотом произнесла она. — И ты это знаешь. Ты видела Расхарта, он не прощает предательства. А меня простил, потому что не может без меня. Ты же сама видишь… Нэя, — уже громче добавила она, — я прошу понять и простить меня за то, что я натворила. Я так хотела увидеть Расхарта, буквально летела сюда, когда узнала, что он идет с караваном… и в итоге увидела его с другой. Это больно… слишком больно. Я понимаю, что это не достаточное оправдание, но страх его потерять затмил мне разум. Я люблю его — это единственное мое оправдание. Поверь мне, я не хочу становится тебе врагом, наоборот, я вижу, что мы похожи, что сможем стать подругами…

— Я поняла тебя, Сташи, — прервала я ее монолог. Слышать это уже не было сил. — Если ты не против, я бы хотела побыть одна. Мне необходимо подумать.

— Конечно, — она радостно улыбнулась и легонько сжала мои замерзшие пальцы. Надо же… даже не почувствовала, что так продрогла… Как только Сташи скрылась за кустами, я бессильно опустилась на траву. Как бы то ни было, но разговор отнял у меня много сил. Но хуже было другое… Сташи удалось посеять зерно сомнения. Я не верила ей, когда она начала твердить о своей любви к Расу или о желании стать мне подругой, но что я знаю о чувствах Раса к ней и ко мне? Ведь она права, он не из тех, кто прощает предательство. А ее простил, и был с ней после этого… А ее рассказ о зависимости? Вдруг это правда? Я же совершенно не знаю законов этого мира… И я сама? Нужен ли мне Рас? Не сделаю я ему хуже…

Поймав себя на последней мысли, я грустно рассмеялась. Мда, жалкая попытка выйти из ситуации с гордо поднятой головой. Убедить саму себя, что Рас мне не нужен, что он опасен… ведь это ширма от страха, что я всего лишь замена ей. Я ведь себя знаю, я не предам его, какой бы зависимой не стала. Я буду его ждать, но не будет ли он мучиться от этого. Что говорить, Сташи права ведь и в том, что что-то общее у нас определенно есть. И во внешности, и, увы, в характере…

— Нэя? — тихий голос над головой заставил придушенно пискнуть. В тусклом свете надо мной виднелась фигура Расхарта. Мрачное лицо, прищуренные глаза, сжатые кулаки… Похоже, единение с природой не особо его успокоило. — Что ты здесь делаешь?

— Сижу, — тупо ответила, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Вижу, — хмыкнул Рас, присев рядом, — а почему здесь? Боишься подойти к костру?

— Нет, — мотнула головой, — просто общалась здесь со Сташи, теперь обдумываю услышанное.

— Она жива?

— А ты волнуешься? — его вопрос задел болезненно напряженные нервы и не сдержалась, пристально вглядываясь в его лицо и ища ответ.

— Конечно, — он глубоко вздохнул, — я не хочу, чтобы пострадала хоть одна из вас. Да и ты себе потом этого не простишь.

— Она тебе так дорога? — голос немного дрогнул, но я уже с трудом сдерживалась. Господи, почему? Чем я хуже? Я ни разу в жизни не получала даже доли того, что есть у Сташи. Даже мой бывший, как оказалось, просто заменял мной Марину, которую не смог получить. Надеялся, что видя его со мной, она приревнует… И через год, не дождавшись, бросил мне все это в лицо и ушел. На следующий день после моего дня рождения, где попытался ее соблазнить…

— Да, — тихо ответил Рас, — чтобы не случилось между нами, как любовниками, я все равно считаю ее другом. И чувствую ответственность за ее судьбу. Я виноват…

— Ты ее любишь? — я дернула его за руку, заставляя посмотреть прямо в глаза. — Сейчас, просто скажи, «да» или «нет». Если ты все это затеял для того, чтобы она приревновала… я пойму, и подыграю тебе. Обещаю. Но не обманывай меня… — на последних словах по щеке все же сбежала предательская слеза.

Глаза Расхарта мерцали напротив. Он молчал, и только его рука осторожно поднялась и стерла слезинку… не выдержав, я вздохнула и опустила глаза. Что ж, ответ ясен. Больше сидеть рядом я не могла. Мне надо было побыть одной…

— Знаешь, — медленно начал он, заставляя замереть на месте, — я был так рад, когда она пришла, так благодарен, что полюбил ее, наверно, в тот же день, или думал, что полюбил… Потом запрещал думать о ней вообще. После жизнь закрутилась — редкие встречи, частые расставания. И вот теперь, после всего, что я узнал за один только день, ты спрашиваешь: люблю ли я ее? Не буду тебе врать, еще день назад я бы колебался с ответом, но сейчас я наконец-то понял, что то, что я к ней чувствую — не любовь. Боль, обида, страсть, желание, вина, преданность, беспокойство о ее судьбе, ответственность… много чего. Только вот любви в этом перечне нет. И, похоже, никогда и не было. Только вот чувство, что я причинил Сташи боль и благодарность за те счастливые дни, не давали мне понять это. И я очень благодарен тебе, что ты смогла открыть мне глаза и очистить мою душу.

— Опять благодарность, — усмехнулась, пытаясь понять, что чувствую от его откровений.

— Ну… уж вот такой я, благодарный, — засмеялся наемник, разряжая обстановку. — А о чем вы говорили? Я так понимаю, что на одной из тем было то, что я ее люблю, да? Ты поэтому спросила? — и он внимательно посмотрел на меня.

— Угу, — кивнула головой. — И откуда ты такой умный?

— О! Ты не поверишь, — засмеялся он и, резко дернув меня за руку, притянул к себе и хлопнул по попе. — Вот, примерно, отсюда!

— Ах ты… Нахал! — я буквально опешила от возмущения, но потом не выдержала и рассмеялась. Да, Рас — это нечто. На душе сразу полегчало.

— Да, я такой! — гордо кивнул он. — А о чем еще говорили?

— Ну, Сташи попросила прощение, заявив, что у нее помутнение произошло от любви к тебе, — хихикнула я и тут же почувствовала, как Рас напрягся.

— А ты считаешь, что она меня не любит? Что меня нельзя полюбить? — мрачно процедил он. Похоже, страх у нас с ним один.

— Тебя очень легко полюбить, — серьезно проговорила, пересев к нему на колени. — Даже слишком. Только страшно… Но любить вообще страшно. А она… я не верю в ее чувства. Она тебя не любит, и не любила. Потому что когда любишь, хочешь, чтобы любимому было хорошо, чтобы он был счастлив, и уж точно не стремишься причинить ему боль. Ты дорожишь им и вашими отношениями, пытаешься защитить их и сохранить, а не разрушить. Причинить боль любимому можно только тогда, когда спасаешь его от худшего, да и то, все же лучше сначала честно поговорить. Но это не ваш случай. Так что, да, я считаю, что она тебя не любит. Прости.