Сумасшедшая принцесса - Татьяна Устименко

Дорога серой лентой извивалась меж невысоких холмов. Птички, не видимые в пышной листве деревьев, проводили разноголосую распевку, приветствуя взошедшее солнце. Бес шевелил ушами и косился на серую соседку, меланхолично переставлявшую копыта. Длинный и тяжелый магический посох, неудачно притороченный к седлу, периодически шлепал кобылку по крупу, но даже это не могло вывести спокойную лошадку из полусонного состояния. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Никак не верилось, что всего лишь несколько часов отделяют меня от встречи, которая может роковым образом изменить весь ход последующих событий. Мне очень хотелось, пока для этого еще есть время, – поразмыслить, попытаться увязать воедино разрозненные нити фактов и версий, но Марвин не понимал моего состояния и продолжал втягивать в беседу.

– Почему? – Я вглядывалась в чистое, открытое лицо юноши. – Все люди хотят одного и того же – власти, славы, богатства, красоты, любви. А великие маги все это имеют в избытке. Зачем же ты захотел стать колдуном, Марвин?

– Ты не права, – опечаленно вздохнул юноша. – Ни один маг, даже сам отец, не смог спасти мою умирающую от болезни мать. Слишком многое в жизни нельзя получить посредством только одного придуманного желания, без приложения сил.

– Вот. – Я одобрительно кивнула. – За все нужно платить. Оплаченное собственным трудом ценится дороже. Доставшееся даром ценится дешевле, приносит меньше пользы и удовольствия, а зачастую развращает, идет во вред. Лишь выстрадав свое счастье и обретя его, мы начинаем ценить и беречь то, чего смогли добиться. Существуют высшие ценности – честь, совесть, любовь, дружба, справедливость, сострадание. Вряд ли их стоимость и значимость можно оценить каким-нибудь вещественным мерилом. Их нельзя купить или приобрести – они приходят к нам сами, если мы этого заслуживаем.

Марвин внимательно слушал меня:

– Но многие живут без всего того, что ты сейчас перечислила.

– Живут, – согласилась я. – Но счастливы ли они на самом деле?

– Что же тогда называют счастьем?

Я улыбнулась:

– Наверно, этот наболевший вопрос ты неоднократно задавал своим мудрым учителям?

Юноша смущенно кивнул:

– Ну вот. Только не думаю, что они смогли тебе дать однозначный, исчерпывающий ответ. У каждого человека свое определение и состояние счастья. И своя продолжительность. Один чувствует себя счастливым часто и долго, а другой – редко и быстротечно. Счастье в нас самих – в нашем отношении к жизни, в умении ценить простые, доступные нам радости, в умении создавать гармонию внутри себя, в умении не допускать противоречий и вписываться в окружающий мир. Ты захотел стать магом для того, чтобы спасти свою мать?

– Да. – Голос юноши прозвучал глухо, он отвернулся, скрывая слезы. – Но я не успел.

– Зато подумай, скольких других людей ты можешь спасти теперь. Твою мать уже не воскресить. Но в твоих силах сделать так, чтобы сотни детей не потеряли своих матерей, а многие матери возносили благодарственные молитвы для твоей ушедшей матушки, благословляя ее, подарившую миру такого сына. Разве это не даст тебе ощущение счастья?

Марвин поднял на меня мокрые, сияющие глаза:

– Да, о да! Кажется, теперь я стал лучше понимать, чего мне хочется добиться в жизни и почему я не могу быть с Ринецеей. Спасибо тебе, принцесса!

– И еще одно. – Мне не хотелось пугать юношу, но я не имела права скрывать самое главное. – За все, что мы получаем, чего мы добиваемся, нужно платить. И чем выше наше достижение, тем дороже окажется заплаченная нами цена. Готов ли ты к этому, друг мой?

– Готов! – Марвин уверенно расправил плечи и протянул мне узкую, но крепкую ладонь. – Я больше не собираюсь заглушать голос своей совести. Я понял: нельзя построить собственное счастье на несчастье другого человека. Я хочу нести в этот мир свет любви и добра.

– Да будет так! – Скрепляя данную клятву, я торжественно пожала руку новообретенному другу.

ГЛАВА 9

День подходил к концу. Солнце, потемневшее и потускневшее, все быстрее скатывалось к линии горизонта, источая все меньше тепла и света. Долгая дорога вывела нас на берег не очень широкой, но бурной речки, с шумом падающей со скалы огромного утеса. Вода ревела и бурлила, преградив дальнейший путь.

– Рона, – я сверилась с картой, выручавшей меня на протяжении всего путешествия от замка Брен до сегодняшнего дня.

– Ее истоки, – поправил Марвин. – Здесь она еще не производит того величественного впечатления, как под стенами Нарроны – «Города на реке». Вот там она воистину разливается в самую главную, самую судоходную реку нашего королевства.

Несмотря на ровный, спокойный голос, юноша выглядел усталым. Глубокие синие тени залегли под прекрасными глазами, волосы утратили прежний яркий блеск и словно бы свалялись. Слой дорожной пыли припорошил бледное лицо, старя его лет на двадцать.

– Ты случайно не заболел? – Я взволнованно вглядывалась в утомленное лицо друга. – Ты выглядишь измученным и нездоровым.

Некромант улыбнулся тенью прежней обворожительной улыбки:

– Это все дорога. Я непривычен к верховой езде, тем более на такие значительные расстояния. Завтра мы спустимся чуть ниже по течению и выйдем к домику паромщика, который переправит нас на другую сторону. Оттуда до Белой скалы рукой подать. А сейчас, – юноша проводил тоскливым взглядом солнце, почти скрывшееся за верхушками деревьев, – давай устроим привал.

Мы развели небольшой костерок, подвесив над ним котелок с прозрачной речной водой, заправленной горстью крупы и кусочками вяленого мяса из наших переметных сумок. Пока я стреноживала лошадей, Марвин наломал мягких еловых веток и, накрыв их походными одеялами, устроил две удобные лежанки. Юноша не выказывал горячего желания продолжать увлекательную дневную беседу, на все мои встревоженные расспросы отделываясь короткими «да» или «нет». Он снова прикрыл голову широким капюшоном бессменного черного плаща, скрывая от меня измученное лицо, но я успела заметить посиневшие губы, обметанные как при лихорадочном жаре. Странное состояние юноши все больше пугало и настораживало меня.

– Послушай. – Я копалась в сумке, прикидывая, какие из лекарственных трав захватила с собой. – Ты явно переоценил свои силы, пускаясь в это путешествие. Давай я сварю для тебя жаропонижающее питье.

Но юный некромант лишь отрицательно помотал головой, натягивая капюшон еще глубже, до самого подбородка:

– Пустое. Вот увидишь, утром я буду здоров.

Он помедлил немного, а потом, все так же не поворачивая ко мне лица, и без того затененного тканью капюшона, выдал странную фразу: