Непристойно богатый вампир (ЛП) - Ли Женева

― Конечно, ― сказала она со вздохом. ― Мы проверили все ящики, чтобы убедиться, что кто-то не взял на себя смелость использовать ее в качестве закуски?

― Мы в процессе, ― заверил он ее, ― но Берлиоза надо уговорить. Он убежден, что дебют будет сорван.

― Берлиоз дебютирует с новой оперой? ― Взволнованно спросила Тея.

Сабина обратила на нее холодные, сверкающие сапфировые глаза и спросила.

― Ты слышала о нем?

― Тея ― виолончелистка, ― напомнил я, пытаясь спасти ситуацию.

Тея мило улыбнулась и добавила:

― Мы встретились с ним сегодня днем, и он ничего не говорил об этом.

― Вы… встретились… с Берлиозом? ― В голосе Сабины звучала боль. Она посмотрела на меня. ― Что она делала на острове?

― Я пригласил ее на свидание, ― сказал я, вмешиваясь, пока одна из них не набросилась на другую.

― Понятно. ― У нее на челюсти дрогнул мускул. Она медленно повернула лицо к Тее. ― Берлиоз презентует новую оперу, которую он написал для этого вечера. Симфония для мертвых. Надеюсь, вам обоим она понравится.

Что-то в том, как она это сказала, заставило меня заподозрить, что нам не понравится.

― Извините меня, ― добавила Сабина.

― Тебя, кажется, где-то ждут, ― многозначительно сказал я. Сабина в раздражении умчалась прочь, оставив с нами извиняющегося Буше.

― Не думала, что она может ненавидеть меня сильнее, ― сказала Тея.

― Сабине никто не нравится, ― заверил ее Буше.

― Ей нравитесь вы.

― Дорогая моя, ― сказал он, сверкнув глазами-бусинками, ― она меня терпит. Есть разница. В любом случае, я искренне надеюсь, что вы получите удовольствие от этого вечера. Я должен исполнить роль буфера между этими двумя.

― Обязательно, ― пробормотал я. Буше удалился, и я сразу же заметил Бенедикта в углу.

Одновременно со мной его заметила и Тея.

― Твой брат здесь, ― сказала Тея. ― Один из них. Может, поздороваемся?

Я бросил на нее вопросительный взгляд. Разве одной семейной конфронтации не достаточно для этого вечера?

― Я стараюсь быть вежливой, ― объяснила она, направляя меня к широкой лестнице. Пионы, розы и лилии опоясывали ее каменные перила, делая и без того роскошный интерьер еще более роскошным.

― Вежливость и вампиры не очень-то сочетаются друг с другом, котёнок.

― Мы будем сидеть с твоей семьей сегодня вечером? ― осторожно спросила она, когда мы поднялись на второй этаж.

― У нас есть отдельная ложа, ― сказал я сквозь стиснутые зубы. Это была небольшая услуга от Буше, и я был благодарен за то, что он позволил мне сохранить мое обычное место.

― Так это одолжение или…

― У меня много лет была своя ложа, но сегодня мы используем ложу рядом с ней. ― Это было все, что ей нужно знать.

― Что-то не так с твоей? ― спросила она.

― Третья ложа более приватная, чем моя. Я не хотел публичности. ― Я бросил ей многозначительную ухмылку. Это было правдой. Между моей ложей и следующей была изогнутая полустена. После получасового общения с Теей в обществе вампиров я хотел остаться с ней наедине.

Я провел Тею сквозь толпу, не обращая внимания на любопытные взгляды, следившие за нами. Когда мы подошли к третьей ложе, я с облегчением обнаружил, что она открыта и ждет нас.

― А ты обычно в первой? ― спросила она.

― Нет, в пятой, ― рассеянно ответил я, заглядывая внутрь и обнаруживая, что в ложе все организовано в соответствии с моими пожеланиями.

Вместо обычных восьми стульев в ложе стояло только два. Стулья были поставлены дальше, чем нужно для наилучшего обзора, но это позволяло изолироваться от большинства, если не от всех, посторонних глаз.

Я направился внутрь, но Тея не двинулась с места. Ее заворожила табличка на ложе рядом с нашей.

― Loge du Fantôme de l'Opera19, ― произнесла она по-французски, и глаза ее расширились. ― Подожди, а какую ложу, ты сказал, что занимаешь обычно?

― Пятую, ― признался я, уже понимая, почему она спросила.

Она схватила меня за руку, ее бархатные пальцы крепко сжали меня. Даже сквозь слои ткани я почувствовал укол чего-то необъяснимого, но Тея, казалось, этого не заметила.

― Ты хочешь сказать, что ты…

Я застонал, понимая, что она будет с удовольствием дразнить меня этим всю оставшуюся ночь.

― Я задолжал Леру деньги ― или он так считал.

― И ты не вернул ему долг?

― Были некоторые споры по поводу обоснованности его претензий. Он считал, что выиграл раунд в пикет20. Я считал его мошенником.

Мягкий смех коснулся моих ушей, как музыка. Я заслужил еще одну улыбку. Даже после катастрофической ситуации в холле.

― Он был мошенником?

― Безусловно. Все писатели такие. ― Я протянул руку к ложе. ― Так что он написал эту чертову книгу и сказал всем, что писал ее с меня.

― Ты, кажется, не возражаешь против использования ложи фантома, ― заметила она, проходя мимо меня в ложу. Я последовал за ней, тихо закрыв дверь от посторонних.

― Возможно, я утащу тебя подальше, к моему тайному озеру, и дам тебе частный урок. Ты бы хотела этого, котёнок?

― Нужен ли мне еще один урок? ― пробормотала она. Она стояла, наполовину скрытая тенью, с наброшенной на плечи пелериной. Даже в тускло освещенной ложе я видел как бьется пульс на ее шее. Пространство потемнело, и во мне забурлила жажда крови. Тея взглянула на меня и отступила на шаг назад, ее тело соприкоснулось с красным атласом на стене. Свет, отраженный от ткани, окрашивал ее бледную кожу в красный оттенок. Я опасался приводить ее сюда, особенно после той идеи, которую она подкинула мне в голову. Для человека и вампира это помещение было слишком тесным. Я изо всех сил старался сохранять дистанцию между нами, пока мы занимали свои места. И все же, несмотря на защитный инстинкт, невидимая рука словно обхватила мое сердце, мягко, но настойчиво притягивая меня к ней.

― Пойдем, ― сказал я низким голосом, ― и я расскажу тебе, откуда Леру черпал свои идеи.

― Это ты? ― догадалась она, беря меня за руку.

Я кивнул, и она рассмеялась.

― Обманщик и вор?

― Не забывай, что он еще и лжец, когда ему это было выгодно, ― сказал я с язвительной улыбкой.

― И он был твоим другом? ― спросила она.

Я придвинул стул и подождал, пока она сядет.

― Лучше сказать ― знакомым. Он не мог выиграть ни в одной игре.

― Но ты все равно с ним играл? ― Ее глаза прищурились от неодобрения, но она все еще улыбалась.

― Кто-то должен был выигывать его деньги, ― сказал я, садясь рядом с ней. ― Почему не я?

― Потому что у тебя денег больше, чем у Бога, ― фыркнула она.

― Да, и я использую их более разумно, ― сказал я ей. В тот вечер, когда Леру потерял значительную часть своего недельного дохода от газеты, я купил свободу женщины по дороге домой. Девственницу продавали на улице. Леру пропил бы эти деньги. А я сделал что-то полезное. Я отвел девственницу в монастырь. Видимо, моя этика осталась в прошлом веке, потому что мне трудно было думать о чем-то еще, кроме Теи и ее проблемной девственности. ― В те времена в Париже за деньги можно было купить все, и такой человек, как Леру, желал всего.

― А как ты стал Призраком? ― Она поправила накидку, прикрывая часть обнаженной кожи, на которую я не мог перестать смотреть.

― У него был талант брать какой-то факт и делать из него сенсацию, ― сказал я ей. ― Водохранилище под нами превратилось в тайное озеро, а проходы были сделаны для того, чтобы призрак мог гулять по театру. Но на самом деле водохранилище существует потому, что раньше здесь были болота.

― А переходы?

― Вампиры любят оперу. Однако она может нас возбуждать, ― сказал я, пожав плечами. ― В первые годы существования оперы приходилось иногда удалять наших гостей-людей, когда какой-нибудь вампир терял контроль над собой.

― Удалять, потому что…― Тея сглотнула и покачала головой. ― Неважно. Я не хочу знать. Как ты думаешь, будут ли проблемы сегодня вечером?

― Сегодня вечером здесь очень мало людей, ― успокоил я ее. ― И теперь есть правила, касающиеся этого. Сейчас не принято водить людей в оперу и осушать их здесь.