Ступени к Храму - Светлана Графная

Третий же паломник заинтересовал меня больше всего: это был Слышащий. Вроде бы и не маг, вроде бы и не человек. Слышащие очень хорошо, как мы, ведьмы, чувствовали травы и людей - "слышали" мир вокруг. Но при этом магией не обладали. Только что по Веткам ходить умели. Интересно, что ему здесь понадобилось?

Слышащий чуть заметно кивнул, безошибочно признав во мне ведьму и, скорее всего, задался тем же вопросом.

– Присядьте, сестра, отдохните, - самозабвенно вещал меж тем самый набожный.

Я охотно приняла предложение и жестом указала им, что, если они ничего не предпримут в ближайшее же время, то "браток" доест свою тарелку с кашей и переключится на две оставшиеся.

– Не желаете ли присоединиться к нашей скромной трапезе? - тихо, размеренно спросил Слышащий, берясь за деревянную ложку.

– Нет, спасибо, - испуганно открестилась я. - Я только дождусь окончания вашего завтрака и заберу посуду.

"А заодно проверю, не прельщает ли кого из вас по ночам полная луна", - мысленно усмехнулась я и благовоспитанно села в уголке, сложив руки на коленях.

Паломники помолились перед трапезой и принялись за кашу. "Браток", впрочем, уже поел и теперь подозрительно рассматривал на свет стакан с миллион раз "жененным" чаем. Потом махнул рукой: дескать, была не была, - и выпил залпом. Досадливо поморщился, в который раз убедив меня, что я не зря трачу деньги на завтраки в харчевне.

– А что, сестра, больше нам на завтрак ничего не положено? - грустно оглядев пустой поднос, спросил он.

Я, мысленно усмехнувшись, со скорбным лицом ответила:

– Нет, брат, ибо и так мы пребываем во злостном грехе чревоугодия, коий тяжким бременем ляжет на чашу весов со стороны мракобесов, не давая полотенцу, смоченному слезами истового покаяния, перевесить, отправляя нас на небеса.

"Брат", мученически вздохнув, ещё раз оглядел комнату в поисках чего-нибудь, способном низвергнуть его во грех чревоугодия.

Я же мысленно покатывалась со смеху. Узнай Тая, какие я тут отповеди даю - была бы в шоке.

Ещё двадцать лет назад я, постояв перед картиной Страшного суда, поняла, что налево меня не пустят и отправилась самозабвенно грешить дальше. Ибо хуже уже не будет. Хуже уже просто не может быть!

– А желудочным соком слезы покаяния заменить никак нельзя? - тоскливо протянул "браток".

Завтракающие паломники дружно подавились кашей: один - возмущенный таким святотатством, второй - от сдерживаемого смеха.

– Что вы, брат! - притворно ужаснулась я.

"Брат" вздохнул и улегся ногами в потолок, самозабвенно ковыряя пальцем в ухе. Похоже, ему с завтрака ничуть не поплохело. Впрочем, как и доедающим паломникам. Орнеал обычно действует почти мгновенно, но все-таки выждать минут пятнадцать для верности было бы совсем не лишним. И я, собрав грязную посуду, села обратно и умоляющим любопытным голосом попросила:

– А расскажите мне что-нибудь… о странах дальних… А то ведь я в монастыре живу, даже как люди за околицей живут не знаю!

"Браток" только насмешливо фыркнул, поворачиваясь на бок, спиной ко мне, а вот "одухотворенный" тут же вскинулся:

– Что же рассказать тебе, сестра?

"Не изменилось ли чего существенного на вашей Ветке!" - чуть не ляпнула сестра, но сдержалась, смущенно потупилась и пролепетала:

– Что вам угодно. Я ведь совсем ничего не знаю!

– Ах, дитя! - растроганно пролепетал "одухотворенный". - Тогда я расскажу тебе об удивительном чуде, виденном мною в монастыре имени Святого Колантия! В нем икона Хранящих - огромная, оправленная в тяжелое золото, - висит прямо напротив алтаря. И на ветхую ткань самой вот этой иконы, взявшись из ниоткуда, медленно и величественно капают святые слезы младшей прародительницы, оплакивающей грехи человеческие. Говорят, икона начинает плакать, как только где-то неподалеку осмеливается муж бросить Хранящими вверенную его защите и заботе супругу…

Чтобы Ильянта плакала по такому поводу?! Да не дождетесь! Возьмет за шкирку этого свирта, притащит обратно да ещё заставит на коленях перед женой извиняться - вот и весь сказ! Нашли дурочку!

Знаю я все эти "чудеса". Сама за полтысячи сантэров их наколдовать могу. Впрочем, профессиональные маги редко до такого опускаются, так что большинство подобных "чудес" - дело рук недоучек, не могущих найти себе нормальную работу. Особенно смешно становится, когда плохо выверенное заклинание дает трещину и слезы вдруг начинают течь не из глаз, а изо рта, словно слюна у бешеной собаки. Тогда икону скоренько стараются уволочь куда-нибудь "на реставрацию", а горе-колдуна выгоняют в три шеи. Как-то раз подобный конфуз произошел на свадьбе какого-то не слишком известного короля: венчается, значит, венценосец со своей нареченной, испрашивает священнослужитель, повернувшись к иконе, благословения, а старое, давно уже всеми забытое заклинание возьми да самопроизвольно восстановись! И плачет икона, горькую судьбу короля оплакивает… Гости в ужасе, маги в хохот. Хорошо, что хоть священник не дурак попался: "Это, - говорит, - слезы умиления и счастья!". Будь король побогаче да попривередливей - согнали бы в кучу магов, чтобы выяснили по волшбе, кто над Его Величеством злую шутку сыграл и примерно бы наказали, чтоб другим неповадно было. А так - посудачили, посмеялись, да и забыли.

Слышащий тоже с немалой долей скептицизма отнесся к вдохновенному повествованию и промолвил:

– Я, конечно, подобных чудес не видывал и не слыхивал, но все же кое-где в этой жизни побывал. Ежели интересно - могу рассказать.

Мы обменялись многозначительными взглядами: он явно хотел что-то сказать не как паломник послушнице, а как Слышащий ведьме. И я это отлично поняла:

– Конечно, брат, жду с нетерпением, - изобразила скромную монашку я, на сей раз играя только для двоих зрителей.

– Бывал я, конечно, много где, да и видел много чего - дивного и не очень, - неспешно завел Слышащий. - Да вот только странные вещи в последнее время творятся…

Я напряглась. Очень хотелось выяснить, какими временными рамками определяется "последнее время", но не хотелось прерывать рассказчика.

– Был я в Нучере - оттуда драконы сбежали, невесть куда отправились. А раньше исправно ведь и скот таскали, и рыцарей-драконосеков уму-разуму учили, посмертно, правда, да и девицами не брезговали. И куда, спрашивается, теперь с хлебного местечка подевались?

Я кивнула головой, показывая, что информация принята к сведению и будет обдумана. Слышащий улыбнулся:

– А был я на Востоке - там Храм посадочное место поменял…

– Что-о-о-о?!!! Храм?!!!!! - не выдержала я. На сцене бы закидали тухлыми помидорами. В жизни - просто наградили парой недоумевающих взглядов.