Маскарад - Бренда Джойс

Он поприветствовал их обеих, сев между ними во главе стола. Лизи удалось улыбнуться, но она сразу же отвела взгляд, когда слуги начали подавать ужин. Джорджи оставалась мертвенно-бледной. Она почувствовала, как Тайрел смотрит на нее, затем на ее сестру в недоумении и с растущим беспокойством.

Им подали каре ягненка с жареной картошкой и зеленой фасолью. У Лизи не было аппетита. Она подняла бокал вина, увидела, как предательски дрожит ее рука, и сразу же поставила его на место, украдкой бросив взгляд на Тайрела. Он смотрел на нее прищурив глаза, с подозрением. Она одарила его ослепительной фальшивой улыбкой и взяла нож и вилку.

— Что здесь происходит? — нарушил он тяжелое молчание.

Лизи отложила свои приборы.

— У меня мигрень, милорд, — шепотом солгала она.

Внезапно Джорджи вскочила с места:

— Милорд, Лизи нужно лечь! Пожалуйста, извините нас!

Она ослепительно улыбнулась ему и подбежала к Лизи, чтобы помочь ей подняться.

Тайрел уставился на Лизи, и она немного напряглась, встретившись с ним взглядом.

— Мне просто нездоровится, — прошептала она. — Вы не против, если я лягу, а сестра проводит меня?

Пристально на нее глядя, он покачал головой:

— Конечно же нет. Мне послать за доктором?

Лизи пожала плечами, не в состоянии больше говорить. Джорджи вывела ее из комнаты. Они не разговаривали, пока не дошли до хозяйской комнаты.

— Мне послать за вином? — спросила Джорджи.

Лизи опустилась на диван перед камином:

— Джорджи, что я наделала?

Джорджи села рядом с ней:

— Не знаю. Но ты была так счастлива, Лизи.

— У мамы нет друзей! Никто не приходит в гости — и никто не приглашает! Она точно умрет!

— Это миф, — твердо сказала Джорджи. — Никто не умирает от разбитого сердца.

Лизи посмотрела на нее.

— Что мне делать? — с болью спросила она. — Я опорочила свою семью! Разве это не эгоистично? Разве это не достойно осуждения? Разве это не достойно презрения?

Джорджи заговорила шепотом:

— Лизи, ты же не думаешь бросить его!

Лизи заплакала. Как она может бросить Тайрела, когда она так сильно его любит? Но как она может остаться и вбить тем самым еще больше гвоздей в гроб ее семьи? А как же его свадьба с леди Бланш? До отъезда из «Адара» она слышала молву о том, что свадьба осенью. И еще есть Нэд, который заслуживает право иметь отца.

Все было неверно, кроме настоящей любви, которую она испытывала к мужчине, с которым не должна быть.

Тогда Лизи решила, что и это неправильно. Она не должна бегать за мужчиной, который принадлежит другой.

В комнату вошел Тайрел.

— Мисс Фицджеральд, мне бы хотелось поговорить с Элизабет наедине, — сказал он Джорджи.

Это была не просьба. Но Джорджи стояла и смотрела на него, расправив плечи.

— Милорд, моей сестре нездоровится. Это не может подождать до завтра?

— Нет, не может, — резко ответил он.

Джорджи не двигалась.

Лизи посмотрела на нее, вытирая глаза кончиками пальцев:

— Джорджи, все в порядке.

Джорджи медлила.

— Лиз, если я тебе понадоблюсь, отправь за мной.

— Обещаю, — сказала Лизи, почти не улыбнувшись.

Джорджи бросила на Тайрела предупреждающий взгляд, который он проигнорировал, и вышла из комнаты. Тайрел повернулся к Лизи:

— Ты выглядишь так, словно кто-то умер.

Лизи покачала головой.

— Твой отец приезжал сюда сегодня, — произнес Тайрел. — Что он сказал такого, что ты так сильно подавлена?

Лизи была шокирована тем, что он знает о визите ее отца.

— Элизабет, я должен спросить, если что-то случилось. У тебя был только один посетитель — Смайт сразу же проинформировал меня об этом. Что твой отец такого сказал, что ты сейчас подавлена?

Лизи посмотрела на свои колени.

— Я так люблю папу, — прошептала она.

Тайрел ждал.

— Он знает, что я — твоя любовница. Они все опозорены. Изгнаны из общества. Убиты горем. Я бессовестная, Тайрел! — воскликнула она. — И ужасно эгоистичная!

Он опустился перед ней на колени, взяв ее руки в свои:

— Нет! Это я тебя заставил. Если кто-то и виноват, то только я!

— Я их опозорила, — прошептала Лизи, пытаясь не плакать.

Она хотела наклониться к нему, хотела, чтобы он прижал ее к себе, и в то же время хотела отстраниться и убежать от него, но пока еще могла — если еще могла!

Тайрел прикоснулся к ее щеке:

— Я все исправлю. Их будут приглашать на каждое мероприятие в «Адаре». Теперь не только ты будешь под моей защитой, но и они. Любимая, не плачь!

— Ты можешь это сделать?

Это был небольшой проблеск надежды. Тайрел нежно поцеловал ее:

— Элизабет, конечно же могу. Я поменяю для тебя местами небо и землю, лишь бы успокоить твою боль. Я позабочусь о том, чтобы их принимали в высшем обществе, но ты не можешь бросить меня, — произнес он, его глаза вспыхнули в опасном предупреждении.

Лизи онемела. Он каким-то образом почувствовал, что она готова уйти от него. Будет великолепно, если он поможет ее отцу с матерью вернуться в общество, но это ничего не исправит.

Оставалось будущее, и она больше не могла притворяться.

— Элизабет, — сказал он, словно знал, о чем она думает. — Пожалуйста, посмотри на меня.

Лизи схватила его за руки и подняла глаза.

— Я была так счастлива, — пробормотала она.

— Я знаю, — сказал Тайрел, лишь слегка улыбнувшись. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Позволь мне сделать тебя счастливой! — Его взгляд потемнел. — Позволь мне отвести тебя в постель.

Занятие любовью было последним, о чем она думала, и это не решило бы ничего.

— Ты действительно введешь маму с папой в высшее общество? Это возможно? — спросила она, дрожа и зная, что не должна цепляться за такую крошечную надежду.

Тайрел ответил не сразу. Он нетерпеливо поцеловал ее, и Лизи открылась ему, позволив ему делать все, что он хочет. Наконец, когда ей было больно от бушующего огня, который мог погасить только он, Тайрел отстранился.

— Если я даю слово, то это сделано. Тебе не нужно беспокоиться о родителях.

Он поцеловал ее снова, на этот раз его рука скользнула под корсет к груди.

Желание боролось с моральной дилеммой, которую она надеялась разрешить. Если ее родителей примут в обществе, разве папа не простит ее? Разве мама не будет счастлива? Даже если она останется в Уиклоу с Тайрелом в качестве его любовницы всего лишь на некоторое время?

— Элизабет! — воскликнул Тайрел.

И это была просьба, потому что он чувствовал: она отдает ему только свое жаждущее тело, а не внимание. Он обхватил ее лицо, и ей пришлось посмотреть в его разгоряченные строгие глаза.