Полет над пропастью - Эльмира Нетесова

— Чего? Ну сморчок, старая клизьма! Давай проучим мудака! Накажем его!

— Как? — высохли слезы у Варвары.

— Пригласи его в общагу. Накачаем его до потери пульса и забросим в постель к Прасковье. Та уж лет тридцать мужика не щупала. Ну, а он как увидит бабку в одной постели, иль обсерится, иль психом станет.

— Он ко мне больше не придет и по общагам вообще не ходит, не надирается до обмороков, хорошо знает меру. С ним такой фортель не получится. Я его хорошо знаю, — отмахнулась Варя и добавила:

— Кстати, он мой начальник на работе. Знаешь, как отыграться сумел бы, не до смеху было б!

— А ты сама придумай что-нибудь. Ведь заклеить хотела, раз на семью фаловала. Он из крутых? Хоть есть навар с него? Кучеряво ли дышит?

— Чего ж иначе я его уламывала?

Что он ответил конкретно?

— Так и заявил, что старая я для него!

— А у вас на работе помимо него есть путевые козлы? — спросила Людмила.

— Имеются. Но что толку? Они все в его подчиненьи и звание ниже, и молодые. С такими даже думать о флирте совестно:

— А если кого-то из его друзей закадрить?

— Зачем? Они все одинаковы, им тоже баба нужна лишь на ночь. Но мне такое ни к чему. Что тут в запасе остается, лет пять и все. Дальше уже и впрямь, самой никто не будет нужен. Ну, а как жить?

— Да погоди! У тебя в запасе еще Антон есть. Конечно, его только на черный день, когда уже рядом никого не останется и выбора совсем не будет. Но пока мы бабы, искать надо! Ты у себя на работе получше оглядись. Случается, иной капрал пархатей генерала. Глядишь, с него как с мужика больше прокуй Ты не на должность гляди, подружка! Вон как моя соседка устроилась. Вышла замуж за директора базы. Он дом ее в терем превратил. Пять лет в барынях канала, пальцы веером крутила. А директора ревизия хвать за жопу и посадили на червонец. Он через год накрылся в зоне, помер совсем. Зинка мигом собразила, огляделась и подвалила под бок к завскладу. Корявый, плюгавенький, совсем неприметный мужичонка. Около него такой как я бабе даже перднуть в полную силу страшно, чтоб не убить нечаянно. Ну, точный лешачок с болота. А Зинка баба габаритная. Чуть худее русской печки. За ее кормой половину городских мужиков спрятать можно. Уж как она его приметила, из какой щели вытащила, до сих пор понять: не могу, — хохотала Людмила. И отхлебнув чай, продолжила:

— Я его, когда впервой увидела, этого окурка, не поняла, чего ему в Зинкином дворе понадобилось? Подумала, что воришка и гаркнула:

— Эй, ты! Суслячья бородавка! Хер в самоволке! А ну, выметайся со двора! Чего ты там шаришь, кого потерял? Брысь отсюда, гнида кастрированная!

— А он вылупился, моргает обиженно и отвечает мне, мол, он не вор, а хозяин новый, что сама Зинка это подтвердит. Та, как на помине на крыльцо вышла и позвала этого суслика обедать. Мне и спрашивать I стало ни к чему. Ну так-то смотрю, соседка моя еще круче чем за директором зажила. Все у ней есть. Даже новую импортную машину купили. Сама даже во двор выходит в таких нарядах, что у меня в глазах рябит. Вот так-то и спросила соседку, как ей так повезло, что! мужики один лучше другого попадаются. А Зинка и ответила:

— Я свою звезду знаю куда приткнуть и кому доверить. Нынче на должность не гляжу. Что в ней проку. От высокого званья одни мороки. А вот чем незаметнее человек, тем надежней, и жизнь спокойнее. И правда, скоро уж десять лет как они сошлись.

Ни шуму, ни гаму с их дома ни разу не слышала. Ее огрызок завсегда Зинаиде во всем помогает. Но и она его бережет. И никогда не пожалела, что с ним сошлась. Живут, как лебеди, все льнут один к другому. Вот так-то, Варька? А ты все ковыряешься, начальника тебе подай, чтоб он, отморозок, на работу при галстуке ходил, козел! Петлю бы ему на горло, а не галстук!

— Людка, кому-то везет!

— А ты оглядись!

— На Антона что ли? — отмахнулась досадливо.

— А чем он плох?

— С Наташкой спутался!

— Брось ты ерунду нести! О ней все мужики города отметились. Она своих хахалей давно не считает, имен не помнил и замуж бабу никто не возьмет. Сама о том не мечтает. Какое замужество, если у ней мужиков больше чем в бочке огурцов перебывало. Ну, может и приловил на ночь. А почему ты отказала?

— Без росписи не хочу!

— Дурная! Пещерная! Теперь враз не расписывается никто!

— А как? Перед смертью что ли?

— Теперь поживут года два-три и только потом супружество оформляют. Не доверяют, а может, нужды в том нет.

— Вот и Антон мне предложил подождать с годок- другой.

— А ты отказалась?

— Конечно.

— Ну и дура! Мужик один не останется! А вот ты накукуешься в одиночестве! Что тебе начальники? Чего за ними ссышь? Их теперь вона как меняют, не успеваешь имена запомнить!

— Грубый и жадный этот Антон. Побывала я у него дома. Как у бабы, порядок всюду. Но почувствовала, из него копейку не выдавишь. Такой всякую трату запишет в тетрадку и будет подсчитывать, во что ему баба обходится? Чуть перебор, выгонит из дома.

— Да брось, Варька! Ты приласкай его в поел накорми повкуснее, не скупись на похвалы и оттает мужик, потянется к твоему теплу как цветок. Про деньги и подсчеты забудет, помня, что впереди ночь. Согретый, обласканный и сытый, покладистым будет, Из него хоть веревки вей. Не шипи, не ругай хотя бы на первых порах, — учила Людмила.

— Ну а как без росписи? Не приведись что с ним, куда денусь? Сожительница ни жена. Выкинут родственники, и не докажешь ничего. Считай, опять годы впустую выкинула!

— Не заходись. Не одна ты такая. Но время все меняет. Понемногу зуди, но не налегай, чтоб из себя не вывести. Придумай, найди ситуацию, в какой роспись понадобится, и ткни его в нее носом.

— А какую причину придумать? — загорелись глаза Варвары.

— Ну, вот у тебя дом в деревне есть, — напомнила Людмила.

— И что с того?

— Чего он бездарно гниет? Продай, коли к Антону перейдешь.

— Кому он нужен?

— В твою деревню переселенцев скоро привезут. Им жилье понадобится. Да и в самой деревне молодые семьи появились.

— Эти сами строят себе дома.

— Короче, поручи ему продать дом!

— Ты что? Как это я свое ему доверю? Да и не сумеет Антон справиться. Откуда знает истинную цену дома?

— Дура! В этом любой мужик скумекает. И лучше тебя продаст. Но тебе главное роспись. Когда продадите дом, вот тут и закинь, мол, если бы расписались» деньги на одном вкладе держали бы, как и подобает в семье.

— Ну, а он ответит, мол, какая разница? Хочешь, я на свой положу сам, а коль не веришь, себе счет заведи!

— Ты сама подметила его жадность. Вот и говорю тебе, что прижимистый так не скажет. Он в каждую копейку зубами вцепится и пойдет на все.