Черный лед - Энн Стюард

Здесь можно было даже заснуть, хотя сама мысль об этом казалась невероятной. Внезапно Хлоя вздрогнула, безошибочно различив шаги, спускающиеся по старой лестнице. Ее охватил прилив сумасшедшей надежды.

Она начала было звать его по имени, но тут же прикусила губу, стараясь, чтоб даже дыхания ее не было слышно. Это был не Бастьен. Кто бы ни обшаривал темный подвал, он двигался очень тихо — она едва различала легкий шелест шагов.

Будь это Бастьен, она бы вообще ничего не услышала.

То ли ее глаза привыкли к темноте, то ли в крохотном чуланчике чуть посветлело. Она увидела перед собой свои ладони, связанные запястья и обрывок клейкой ленты, но фонарик куда-то делся. Она сделала движение, едва заметное, совсем чуть-чуть пошевелилась, стараясь не производить никакого шума, но тут что-то прокатилось по ее животу и спустя мгновение звякнуло, ударившись о бетон, громко, точно удар судьбы.

Она перестала дышать, молясь. Господи, пожалуйста, пусть они не услышат! Пусть это будет Бастьен, пусть это будет кто угодно, только бы не эта безумная женщина, которая хочет ее убить по причинам столь безрассудным, что она ни за что не поверила, если бы запах крови из отеля «Дени» не наполнял ее ноздри еще и сейчас, столько месяцев спустя.

Без всякого предупреждения дверь в крохотный чулан распахнулась, и кто-то встал в проеме, силуэтом выделяясь в тусклом свете, сеющемся из двери, ведущей в подвал. Силуэт был совершенно незнакомый — высокий, болезненно худой и лысый человек. Она не двинулась. Возможно, Бастьен призвал его на помощь.

— Так вот ты где, дорогуша! — Голос Моники, исходящий от фигуры, похожей на мертвеца, переполняла зловещая радость. — Я знала, что рано или поздно тебя найду. Выходи, поиграем. — Она протянула тощую, но чудовищно сильную руку к связанным запястьям Хлои, ухватила и выволокла ее в подвал, бросив себе под ноги.

Затем она опустилась с ней рядом на колени, и Хлоя разглядела больше подробностей. Она была не лысой — волосы были сбриты. И Бастьен не ошибался — ей действительно выстрелили в лицо, отстрелив левую сторону челюсти. Прошло четыре месяца, а процесс заживления едва начался. Но тут не помогли бы и четыре года.

— Красота, верно? — проворковала Моника.

— Это не я сделала, — дрожащим голосом выговорила Хлоя.

— Уж конечно не ты. Я вообще сомневаюсь, что ты способна спустить курок, никуда не годная маленькая дуреха. Понятия не имею, кто это сделал — то ли люди грека, то ли люди Бастьена, то ли мои собственные. Это не имеет значения. Я просто обрубаю лишние концы. Ты последняя. Больше никого не осталось.

Ледяной тошнотворный ужас подкатился к горлу Хлои.

— Ты о чем говоришь?!

— А как ты думаешь о чем? Бастьен мертв.

Глава 25

— Нет! — закричала Хлоя, ненавидя себя за то, что в ее крике прорвался страх.

— А вот и да. Ты что, считала его супергероем? В нем течет такая же красная кровь, как и в иных прочих. Я, конечно, соглашусь, что убить его труднее, чем большинство других людей, но, в конце концов, и он смертен. Был.

— Я тебе не верю.

— Разумеется, веришь. Это слышно по твоему голосу. Я думаю, ты всегда знала, что надежды нет. Собственно, я вообще не рассчитывала его здесь встретить. Почему он не пытался бежать вместе с тобой? Далеко бы он не убежал, но, по крайней мере, это было бы лучше, чем ожидать здесь, точно загнанная дичь. Впрочем, может, он предпочел умереть, чем допустить, чтобы никчемная тварь вроде тебя висела у него на шее весь остаток жизни.

Из самой глубины души Хлоя вытащила последнее средство.

— Он не пришел бы меня спасать, если бы не хотел меня.

Моника пожала плечами:

— У нашего общего друга тяга к смерти — мне-то об этом кое-что известно. Я просто служу инструментом, чтобы принести ему избавление.

Она не сказала, что уже принесла ему избавление. А должна была сказать, если бы действительно его убила.

Но для этой женщины английский язык не был родным, и Хлоя не могла питать надежду, полагаясь на грамматические нюансы речи сумасшедшей.

— Но если ты уже сделала что хотела, почему все еще здесь? Бастьен мертв — чего еще ты хочешь?

— Дорогуша! — Моника издевательски усмехнулась. — Ты что, вообще меня не слушала? Убить Бастьена хоть и весьма приятно, но не за этим я сюда пришла. Кроме того, мои люди нашли его, когда он пытался бежать. Дмитрий успел его перехватить. А тебя он, должно быть, собирался поручить моей нежной заботе. Если бы мы не убили его здесь, я все равно нашла бы его в Европе рано или поздно. Нет уж, я пришла сюда за тобой.

— Но почему?

Моника пожала плечами:

— Потому что ты меня раздражаешь. Потому что Бастьен, похоже, решил поставить на карту все, включая меня, из-за своего нелепого представления о чести.

— Чести? Ты думаешь, он поэтому меня спасал?

— Конечно. А почему бы еще он мог этим заниматься?

— Он любит меня.

Моника размахнулась и ударила ее так сильно, что Хлоя рухнула на неровный пол подвала. В руке у Моники оказался пистолет, которого Хлоя раньше не заметила, и твердость металла врезалась ей в лицо, в губы. Она почувствовала во рту вкус собственной крови, но ее это уже не волновало. Если Бастьен мертв, значит, скоро будет мертва и она, но зато она постарается в последние минуты жизни доставить Монике как можно больше мучений. Хлоя хотела отплатить сполна.

— Ревнуешь? — сладким голосом произнесла она. — Прости, что он предпочел тебе меня, но мне кажется, что он просто устал от старух.

Моника пнула ее под ребра так резко, что чуть не вышибла из нее дух. В боку вспыхнула острая боль, и Хлоя подумала, что у нее сломано ребро. Скоро это не будет иметь значения.

— А может быть, он просто устал от тебя, — сумела она выдавить через силу.

Моника присела на корточки рядом с ней, ухватила футболку у нее на груди и вздернула ее кверху. Боль в боку была нестерпимой, но Хлоя сумела встретить ее разъяренный взгляд с каменным равнодушием, даже когда почувствовала, что в лоб ей упирается холодная сталь пистолетного ствола.

— Хочешь узнать, каково это, когда тебе отстрелят пол-лица? А, малышка? Я прекрасно знаю, как это сделать, куда выстрелить, чтобы ты не умерла сразу. Будешь лежать здесь, извиваться, и корчиться, и молиться, чтобы поскорее пришел конец.

— А мне все равно, — ответила Хлоя, искренне жалея, что ей не удастся изобразить беспечный зевок. — Если ты уже убила Бастьена, какое мне дело до всего остального?

— Боже, да ты влюблена в него! — с отвращением воскликнула Моника. — Ну конечно. Что за глупые театральные страсти! Признаю, что в постели он очень хорош — один из лучших любовников, каких я имела, даже если его не прельщали некоторые мои любимые игры. Но он никак не тянет на романтического героя. Он подох, умоляя сохранить ему жизнь. Как и ты подохнешь.