Главный бой - Юрий Никитин

— Будь здоров, — обронил он холодно, — пойду взгляну на свою постель.

Посланец смерти проводил его взглядом пустых глазниц. Добрыня не поверил бы, но существо из того мира смотрело ему в спину с одобрительным восхищением.

Глава 32

Их комнатка оказалась крохотной, но опрятной. Толстая служанка торопливо меняла постель. Пахло травами, Леся умело набивала подушки свежим сеном.

Дверь в комнату напротив открыта, там стучали молотки. Двое дюжих мужиков, поругиваясь, выдирали из пола ножки кровати. У стены уже стояло огромное тележное колесо. Сам буковинец суетился, бросался то вытаскивать кровать, то со страхом выглядывал из двери.

Добрыня кивнул:

— Тебе бы встать из-за стола раньше.

— Да? — спросил буковинец. Его трясло, зубы лязгали с такой силой, что перекусил бы самую толстую кость. — Теперь уже и не знаю!.. Может, и лучше, если бы не знал… вот так прямо. Не видел этого… Уж и не знаю, куда и метнуться. Спрятаться? Но старики говорят: хоть круть, хоть верть, но даже в черепочке найдет тебя смерть!.. А за тридевять земель у меня сил не хватит…

Добрыня пошарил за пазухой. Волшебный платок сам скользнул в пальцы, ноздрей коснулся нежный ароматный запах. Он вспомнил светлое, чистое лицо принцессы, ее ясные, преданные глаза, в сердце кольнуло.

— На, — сказал он. — Взмахни и скажи, куда бы хотел попасть…

Буковинец вытаращил глаза:

— И что?

— Окажешься там.

— Ну… в самом деле? Не задеру лапти кверху?

Добрыня сказал, теряя терпение:

— Не хочешь — не надо. Я разве принуждаю?

Буковинец торопливо выхватил из его пальцев платок. Глаза воровато бегали по суровому лицу витязя, пугливо посматривали на надменно выпяченную нижнюю челюсть, опускались на странный невесомый платочек.

— Странно только… Чтоб с таким сокровищем расстаться? Я ж тебе никто… Ладно-ладно, ты же герой, по всему видно, а у героев свои причуды.

Он слегка взмахнул, в глазах страх, проговорил недоверчиво, но уже со страстной надеждой:

— В самом деле я смогу попасть на дальний остров Буян, что посреди неведомого моря-окияна?..

Добрыня не нашелся что ответить, сам не знал, вдруг фигура буковинца дернулась, в глазах появилось дикое изумление. Пахнуло порывом свежего воздуха, в котором ощутился аромат соленого моря.

Добрыня отшатнулся, быстро посмотрел по сторонам. В комнате пусто, буковинец исчез бесшумно. Без грома и вспышек молний, без колебаний земли и карканья черных воронов.

Сзади услышал судорожный вздох. Леся вцепилась в косяк с такой силой, что дерево трещало, прогибаясь как растопленный воск. Сердце стучало часто-часто, захлебываясь таким ликованием, что она едва не завизжала и не подпрыгнула.

Отдал платочек? Отдал платочек! Теперь уже точно не вернется к заморской принцессе!!! А она все еще сомневалась, несмотря на все его гордые слова, ведь мужчины все врут, хотя и страстно хотела, чтобы на этот раз сказал правду. Но все-таки…

Все-таки как вот так отдать такую драгоценность первому же встречному бродяге?

Добрыня сказал сухо:

— Проследи, чтобы масло в этих светильниках сменили с рыбьего жира на любое… Нет, лучше на бараний жир, а то у них и дерьмо, может быть, горит…

— А ты куда?

— Сейчас вернусь, — пообещал он. — Схожу за кувшином вина.

— Вина? Зачем? — спросила она трепетно, но сердце заколотилось в радостном предчувствии.

— Хочется напиться, — ответил он коротко.

Когда он спустился в едальню, человек из мира черного солнца еще насыщался, ничем не отличаясь от остальных гуляк. Добрыня опустился за стол напротив. Сейчас, когда настал его черед, чувствовал странную тягу к этому посланцу страшного Ящера, властелина подземного мира.

— И что же, — сказал он, — что в этом буковинце столь удивительного?

— А кто сказал, что я так уж удивился?

— Я видел, как ты вытаращил глаза, — обронил Добрыня. — А если ты взял людскую личину, то и ужимки человечьи.

Посланец смерти допил пиво, вытер тыльной стороной ладони рот, словно простолюдин. Бледные губы растянулись в улыбке.

— Ты наблюдательный, Добрыня. Это говорить нельзя, но тебе скажу. Потому что это знание уже никому не повредит, ничего не изменит.

Холодок пробежал по спине. Понятно, что недосказал посланец. Ему тоже вот-вот туда же вслед, рассказать не успеет. По крайней мере тем, которые что-то могут изменить.

— Так почему же?

— Я просто удивился, когда его увидел, — объяснил посланец. — Мне велено через два часа… уже через час… взять его жизнь вообще на другом конце света! Представь себе, на берегу Буян-острова. Он там сдуру вздумает купаться, а не знает, что морские волны — это не волны его буковинских ручейков. Ударит о каменный берег так, что все кости переломает…

За столом, по дороге к двери, завязалась пьяная драка. Трое здоровенных мужиков угрюмо лупили друг друга огромными кулаками. По всей корчме разносились шлепающие удары, брань, вопли. Добрыня видел, как к их столу метнулся юркий мужичонка. В кулаке блеснуло лезвие короткого ножа.

Человек в капюшоне с жадностью догрыз кости, поднялся:

— Пора!

Добрыня видел, как по дороге он на миг наклонился над лежащим в луже крови мужиком. Мелькнуло красное, трепещущее, но никто так и не увидел посланца смерти, а он шагнул прямо через закрытую дверь.

Добрыня остановившимися глазами смотрел ему вслед. Из-за гвалта не слышно было, как хлопнула дверь. В душе горечь стала еще ядовитее.

Так какой дурак пытается убежать от своей судьбы?

Старый, как и он сам, конь взнес великого хана на вершину днепровской кручи, остановился, отсапываясь. Жужубун приложил руку к бровям козырьком, всмотрелся.

Широк Днепр, но в самое жаркое время лета вода спадает, здесь можно перейти вброд. Сейчас как раз самые жаркие дни. И хотя речная вода всякую весну речные отмели намывает заново, да и за лето передвигает, где-то песка становится больше, где-то вымывает омуты, но все же войско переправится здесь… И вряд ли многие утонут.

На том берегу, отступив от воды настолько, что можно высадить и разместить огромное войско, гордо высится на высоком земляном валу высокая массивная стена. В глазах рябит от многочисленных срубов, городней и нависающих над ними заборов. Каменные воротные башни смотрят мрачно и неприступно. Как в башнях, так и на стенах, понятно, полно заготовленных загодя камней, лежат аккуратно связанные пучки стрел и легких дротиков. Хитер и умен киевский каган, воин умелый, но на этот раз столкнется с подлинной силой…