Мастер проклятий - Матвей Геннадьевич Курилкин

и теперь бегу обратно, почти прямо на изрыгающую пламя картечницу. Вижу удивленное и возмущенное лицо старика, вижу, как он начинает крутить ручку, смещая прицел.

Я чувствую, как проваливаюсь в транс. В голове возникает картинка с траекториями каждой выпущенной из картечницы пули. Все они бьют в сверкающую фигуру. Старик понял мой замысел, но для того, чтобы сместить прицел нужно время — на Гатлингах это не такой уж быстрый процесс. Еще пара шагов. Желтые линии в моем воображении все ближе к неопрятному мешку в, который упал в двух шагах от иерарха — очень удачно. Чуть дальше, и динамит мог рассыпаться так же, как и все, что попадает в сияющий кокон вокруг священника. Чистый уже сообразил, какую опасность несет рюкзак, и шагает к нему, только не быстро. Идет будто против сильного ветра. Еще шаг и я падаю. Очередная пуля попадет прямо в камень насыпи. Нужно приложить совсем небольшое усилие, чтобы она срикошетила в нужную сторону. Взрыв! Земля, в который раз за сегодня подбрасывает меня вверх, а затем ощущение тела пропадает, и сознание начинает медленно уплывать.

Провалиться в блаженное небытие мне не позволили. Чернота почти заполнила область зрения, когда кто-то начал немилосердно трясти мое избитое тело.

— Поднимайся, брат! Не время умирать! Там Еве плохо!

Какой Еве? Не знаю никакую Еву. Голова соображает туго, мысли ворочаются вяло и неохотно. Ровно до тех пор, пока я не понимаю, что под этим именем знают Керу. После такой новости ясность сознания почти вернулась. Чтобы полностью прийти в себя, я выдернул нож с пояса Доменико и с силой провел лезвием по ладони. Идиотское решение, однако, на удивление, помогло. Резкая боль немного прочистила мозги, я, наконец, вспомнил, как говорить:

— Помоги встать. Что случилось?

— Сам посмотри, — предложил кузен, помогая сесть. Зрелище было действительно экзотическое. Ева — а это, похоже, была именно она, с плачем и хохотом колола штыком тело чистого. От человека там, собственно, ничего уже не осталось — так, кровавое месиво. Сама девушка тоже с ног до головы была покрыта красным. Рядом стоял Мануэль, растерянно глядя на вакханалию.

— Мы пытались ее оттащить, сначала, — пояснил Доменико. — Только не получилось. Отшвырнула.

— Давно она так?

— Да пару минут уже.

Странно, мне казалось, между взрывом и моментом, когда меня усадили прошло всего несколько секунд. Что ж, пора прекращать. Кажется, я догадываюсь, откуда такая реакция. На ноги поднялся с помощью эквита, дальше доковылял самостоятельно. Ничего не болело, кроме порезанной собственноручно ладони, но голова кружилась довольно сильно.

— Ева, хватит. Он ведь не один был, вспомни. Там еще минимум пятеро было.

Девушка замерла с занесенным над трупом штыком, повернула свое безумное, покрытое брызгами крови лицо, и воткнула в меня пронзительный взгляд своих зеленых глаз.

— Десять. Их было десять.

— Да хоть сколько, — пожал я плечами. — Давай уже заканчивай, дел еще полно.

— Я, патриция[43] Ева Августа, даю настоящую клятву в том, что буду решительна и беспощадным к врагам Диего Ортеса, не выпущу из рук оружия, пока каждый присягнувший чистому богу не будет уничтожен. Я клянусь мстить врагам жестоко, беспощадно, неустанно. Кровь за кровь, смерть за смерть!!! Я клянусь, что скорее умру, чем предам себя и Диего Ортеса перед лицом чистых и их пособников.

— Клятва легиона! — пораженно прошептали рядом.

— Что?

— Это сакральная клятва легиона, — пояснил свои слова Рубио. — Только она клянется не стране и императору, а Диего. Вы теперь связаны, парень, навсегда. Даже если… — старик резко замолчал, но я понял, о чем он чуть не проговорился. Даже если Кера исчезнет. Что ж, я, в общем, не против. 

Эпилог

В самом центре вечного города, на площади, которая в самом скором времени будет названа в честь святого подвижника Ноны стоит храм. Он построен всего несколько лет назад, и очень отличается архитектурой от окружающих зданий. В народе его уже прозвали «Торжество чистоты». Это название неплохо отражает суть здания. Ослепительно сияющий куб из стекла и металла полностью прозрачен — любой может наблюдать происходящее в храме. Священнослужителям нечего скрывать от окружающих — их поступки так же чисты, как их помыслы. Этой ночью в храме не проводится служб. Прохожие, если бы таковые осмелились слоняться в столь позднее время в непосредственной близости от храма, могли бы полюбоваться редким зрелищем: все девять иерархов собрались в средоточии и ведут неспешную беседу. А вот содержание ее услышать не мог никто — иерархи позаботились о том, чтобы некоторые тайны оставались недоступны для любого, кто не входит в их круг.

— Таким образом нашим эмиссарам в стране норманнов пока по-прежнему не удается закрепиться, — докладывает один их иерархов. Впервые увидевший этого невысокого мужчину наверняка скривился бы от отвращения, увидев провалившийся нос. Правда, уже несколько лет не находилось храбрецов, позволявших себе демонстрировать это отвращение. Когда-то подвижник Коинт явился в один из первых тогда храмов чистоты, надеясь, что новый бог сможет излечить его от болезни, которая обезобразила ему лицо и медленно убивала. Чистый ответил на его молитвы и дал даже больше, чем можно было рассчитывать. Правда, исправить внешность последователя бог не смог, но подвижника это очень быстро перестало беспокоить. Впрочем, здесь, среди иерархов чистоты подвижник не сильно выделялся внешностью. Благородством черт не мог похвастаться никто из них, ведь каждого чистый бог вознес когда-то с самого дна жизни.

— Правительство отказывается получать флогистон, — продолжал тем временем докладчик. — Мы смогли наладить контрабандный канал поставки, но продукт не пользуется значительным спросом, даже при попытках отдавать его бесплатно. Фабриканты пока опасаются отказываться от угля, уповая на то, что наши поставки могут быть в любой момент прерваны. Ценой значительных усилий нам удалось договориться с мастерской Бенца о том, чтобы они ставили на свои локомобили котлы, работающие на флогистоне, под обещание непрерывных поставок, однако они все равно оставляют возможность перехода на топливо. Из-за этого цена на их локомобили упала не настолько сильно, как могла бы. Что касается проповедников, пока и вовсе нечем похвастаться. Их гонят отовсюду, несмотря на чудеса, которые они являют. Среди норманнов пока достаточно тех, кто может показать не меньшую силу благодаря своим мерзким божкам.

— Это печальные вести, Коинт. — Прервал говорившего иерарх Прим. — Однако неудачи у внешних народов волнуют нас меньше, чем волнения в республике. Я предлагаю вернуться к обсуждению внешних дел позже, а пока хотелось бы услышать Тетрия.

— Мы потеряли контроль над Дакией, севером Галлии и севером Ишпаны. — Коротко рапортовал Тетрий. — Послать