Будь Человеком - М. Ножкин

— Но, Али-бек, — выдохнул старший, — мы же с вами мусульмане…

— Молчать! — оборвал его Али-бек. — Теперь буду говорить я. А вы будуте слушать. Но сначала положите оружие на стол.

Гости нехотя расстались с оружием.

— Так вот, шакалы неверные! Я не в вашей Алькаиде, я сам себе Алькаида! Этот контейнер я не отдам никому! Это подарок Аллаха! Я ждал его всю жизнь! Я сам поеду в Россию, поеду в Москву, пойду на их Красную площадь…

Синицын вытащил десантный нож, распахнул дверь и сильно толкнул Мустафу в спину:

— Вперёд!

Мустафа взвыл нечеловеческим голосом и побежал вокруг стола, огибая его слева, к Али-беку, выкрикивая на ходу:

— Хозяин, беда! Беда, Али-бек, беда!..

Синицын растянулся на полу и быстро пополз по-пластунски позади гостей вокруг стола, огибая его справа, за спину Али-бека, к камину, к заветной пальме, за которой таилась дверь в подземный ход. Внимание Али-бека и гостей невольно переключилось на Мустафу.

— Что случилось, говори быстро?! — Али-бек направил на Мустафу маузер.

— Хозяин, Крэбс всё знает про контейнер!

— Это ты меня предал?

— Нет, нет, хозяин, — Мустафа рухнул на колени. — Серый всё рассказал!

— Ах, змеиное отродье! Я с него шкуру сдеру! Где Крэбс?

— Едет сюда!

— Ну что ж… — Али-бек вдруг взял себя в руки и, совершенно преобразившись, спокойным голосом произнёс: — Господа, я вас покидаю. Дела. Благодарю за визит. Приятно было познакомиться.

Али-бек начал потихонечку пятиться к пальме, не спуская глаз с гостей. В левой руке он держал пульт (с пальцем на красной кнопке), в правой — свой любимый старинный маузер. Вот он поравнялся с пальмой и уже собрался нырнуть в свою тайную нору… Но тут за его спиной поднялся Синицын. Он обхватил старика сзади обеими руками и железной хваткой, как клещами, вцепился ему в запястья, нажав со всей силой на болевые нервные точки. Али-бек взвыл от боли, пальцы его невольно разжались, из правой руки выпал маузер, из левой выпал страшный пульт и повис на проводах, которыми он был прикреплён к поясу со взрывчаткой и контейнером.

Синицын моментально перерезал поодиночке оба провода и, заваливаясь вместе с Али-беком на пол, отдал команду:

— Огонь!

Вся операция длилась несколько секунд, и ошалелые гости не успели ничего понять. На команду «огонь» среагировал только Мустафа. Он тут же растянулся на полу. Приходящие в себя гости схватились за оружие, но было уже поздно. Ворвавшиеся в комнату Андрей с Олегом в упор расстреляли всех четверых. Именно с колена и именно длинными очередями. Тем временем задыхающийся от злости и бессилия Али-бек извивался под Синицыным как змея. Он шипел, хрипел и тянулся к валявшемуся рядом маузеру.

— Да лежи ты, гнида! — Синицын двинул его кулаком по темени, в Али-беке что-то громко хрустнуло, он дёрнулся и застыл в какой-то нелепой загнутости. Синицын потрогал его пульс на шее и поднялся: — Готов! Не бывать тебе, поганец, ни в России, ни в Москве! Твоё место в аду! — Потом повернулся к ребятам: — Молодцы, мужики! — Потом поднял Мустафу: — Вставай, Мустафа, простудишься! Спасибо тебе, коллега!

— Что будем с ними делать? — Мустафа показал на расстрелянных.

— Что хочешь. Мне они не нужны.

— Вещественные доказательства всё-таки.

— Мой тебе совет: забери у них документы, а трупы оставь. Меньше забот.

— Верно, Иваныч, — Мустафа быстро обшарил карманы у расстрелянных.

А Синицын снял с Али-бека страшный пояс, аккуратно разрезал крепёжные ремни, освободил контейнер, показал его ребятам:

— Вот она, смерть во плоти!

Олег протянул руку к контейнеру. Синицын остановил:

— Нельзя. Это очень опасно.

— Но вы же трогаете.

— У меня работа такая, — сказал Синицын и засунул контейнер к себе за пазуху.

Затем расстелил пояс со взрывчаткой на столе, достал из кармана моток тонкого бикфордова шнура, отрезал метра три и обвязал его вокруг взрывчатки, оставив оба конца. Для надёжности.

— Ну что, Мустафа, готов?

— Сейчас, сейчас, — Мустафа щёлкнул несколько раз маленькой фотокамерой. — Теперь готов.

— Выходим по одному и на ту сторону, к Алексею. Оружие оставить.

— Эх, жалко, командир. Хороша машинка, — вздохнул Андрей.

— Я сказал, оружие оставить! — жёстко повторил Синицын.

— Есть, командир! — Олег аккуратно положил автомат на пол.

— Вперёд! — скомандовал Синицын.

Ребята пошли было к выходу, но вернулись.

— А с этим что делать? — Андрей показал на связанного охранника под прилавком.

Мустафа понял без перевода и твёрдо сказал:

— С этим ничего делать не надо. Бандит, убийца, садист. Собаке собачья смерть.

— Ну что ж, тебе видней, — кивнул Синицын. — А теперь вперёд, живо! — Ребята рванули к выходу, а Синицын глянул Мустафе в глаза: — Значит так, Мустафа. Мужик ты хороший. Работать с тобой можно. Обстановка в мире накаляется, покоя не будет никому. Но мы соседи. Значит, должны жить дружно. Верно?

— Верно, Иваныч, — Мустафа произносил это новое для него слово с явным удовольствием.

— Нас стараются натравить друг на друга. И у вас, и у нас полно предателей. Но они приходят и уходят, а мы остаёмся. Верно?

— Верно, Иваныч.

— Скажи своим, пусть не лезут к нам в душу. И оставят Крым в покое. Иначе мы выгоним всех ваших строителей и все ваши фрукты-овощи… И не пустим к вам наших туристов. И вы потеряете миллиарды долларов. Верно?

— Верно, Иваныч.

— Ну, дай бог, ещё свидимся. Своему начальству о наших делах никаких подробностей. А я о тебе тоже помолчу. Так?

— Так, так.

— И на всякий случай пароль… — Синицын на секунду задумался. — Так… Пароль: Туморроу. Отзыв: Иваныч! Понял?

— Понял. «Туморроу — Иваныч!» О’кей!

— Ну, будь здоров! — Синицын крепко пожал Мустафе руку и достал зажигалку. — У тебя в запасе одна минута. Уходи!

Мустафа ушёл, а Синицын выдернул у двух расстрелянных брючные ремни, укрепил ими на теле за спиной контейнер, оглянулся вокруг, схватил с вешалки лёгкую широкую куртку вроде накидки, под которой легче было спрятать контейнер, глянул на часы и процедил сквозь зубы:

— А у меня в запасе сорок пять секунд, — и чиркнул зажигалкой.

Бикфордов шнур зажёгся сразу, и шипящий огонёк весело пополз к столу, к поясу со взрывчаткой. Синицын поджёг и второй конец шнура, для страховки. Потом повернулся и быстро вышел из комнаты. Стеклянную дверь на улицу он открыл не сразу — её, как назло, защемило. Очевидно, снизу попал камешек. Синицын ударил ногой в металлическую раму возле дверной ручки. Стекло уцелело, но дверь со скрежетом распахнулась. Синицын мельком глянул по сторонам, глянул на часы и побежал на другую сторону, где его с нетерпением ждали верные друзья. Не останавливаясь, махнул рукой:

— За мной!

И вся группа побежала по круто уходящей в гору тропинке — подальше от крысиной норы Али-бека.

Они успели подняться довольно высоко, к самой кромке деревьев, невысоких, но очень кустистых и колючих. И тут в небе над ними опять застрекотал спортивный вертолёт.

— Ложись! — скомандовал Синицын, и вся его команда нырнула под колючие кусты, в кровь обдирая руки и лица.

Вертолёт снизился до предела, повертелся над «Релаксом» и медленно поплыл за угол, вдоль улицы, на которой находилась аптека. Вот он поравнялся с большим зелёным крестом над аптечной дверью… И тут наконец раздался взрыв! Мощный, звучный. Ударная волна моментально выбила все стёкла в округе, подняла крышу двухэтажного аптечного дома и обрушила её на всех, кто остался в потайном зале Али-бека.

Мощный воздушный поток подхватил вертолёт и понёс его на противоположную, гористую сторону улицы. Лопасти вертолёта беспомощно забарахтались, накренились, зацепились за скалистый выступ. Вертолёт закувыркался, покатился по склону, истекая по дороге горючим. Удар о булыжную мостовую был жёстким, и вертолёт просто не мог не взорваться. Волна горячего воздуха рванулась по склону вверх, и жар её ощутили наши герои.

Внизу, в районе «Релакса», раздались крики, вопли, выстрелы — началась паника. Самое время уходить. Синицын дал последнее указание:

— Вы трое — бегом к машинам, к Федотычу. Надеюсь, он ещё там. Пулей мчитесь в порт и на корабль. Крэбса не отпускать до ворот порта. Пока он у вас, вас не тронут.

— А если Федотыча нет?

— Тогда пешком-бегом в порт и на корабль. И никому ни слова!

— А вы как же?

— А я вас потом догоню. Не волнуйтесь!

— Нет, мы вас не оставим, — решительно заявил Лёшка.

— Это приказ. Андрей за старшего. Бегом, марш!

— Есть, командир! — ребята развернулись и побежали в гору.

— А я? — почему-то шёпотом спросил перепуганный насмерть Серый.

— А ты со мной. Как нитка с иголкой.

— Вы меня убьёте?

— Я же сказал: молчи, не задавай вопросов, выполняй приказы, и будешь жить. Пошли быстро! — Синицын пропустил Серого вперёд и подтолкнул в спину: — Я же сказал: быстро!

И они поспешили в другую сторону.