Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И по-твоему…
— Тройка червей означает бал в «Три хартс»[113] завтра вечером, двенадцать взяток — двенадцать часов, а туз пик — «Туз пик».
— Тогда что означает «необходимо обыграть короля»?
— Ну, я подумала, что нам следует это выяснить.
— Не стану предполагать, будто ты способна ошибиться, Таппенс, — великодушно сказал Томми. — Но я не совсем понимаю, зачем тебе нужно совать нос в любовные дела посторонних людей.
— Я не собираюсь совать нос. Просто я предлагаю интересный эксперимент в детективной деятельности. Нам необходима практика.
— Бизнес, конечно, продвигается не слишком, — согласился Томми. — Но признайся, Таппенс, что тебе хочется пойти на бал в «Три хартс» и потанцевать. А еще обвиняешь меня в умении отвлекать от темы!
Таппенс бесстыдно расхохоталась:
— Попробуй встряхнуться, Томми. Постарайся забыть, что тебе уже тридцать два и что у тебя уже появился один седой волосок в левой брови.
— Никогда не умел отказывать женщинам, — вздохнул Томми. — Значит, мне придется валять дурака в маскарадном костюме?
— Конечно, но костюм ты можешь предоставить мне. У меня отличная идея.
Томми с опаской посмотрел на нее. Он всегда испытывал глубокое недоверие к отличным идеям Таппенс.
Когда он вернулся домой следующим вечером, Таппенс выбежала из спальни ему навстречу.
— Он уже здесь, — объявила она.
— Кто?
— Костюм. Иди и посмотри на него.
Томми последовал за ней. На кровати лежало полное снаряжение пожарника, вплоть до сверкающего шлема.
— Господи! — простонал Томми. — Неужели я поступил в пожарную бригаду Уэмбли?
— Пошевели мозгами, — посоветовала Таппенс. — Ты все еще не понял идею. Используйте ваши маленькие серые клеточки, mon ami. Блесните вашей сообразительностью, Ватсон.
— Погоди-ка! — прервал Томми. — Я начинаю понимать. Во всем этом есть какая-то тайная цель. Что наденешь ты, Таппенс?
— Твой старый костюм, американскую шляпу и очки в роговой оправе.
— Грубовато, — заметил Томми. — Но идея мне ясна. Мак-Карти инкогнито. А я — Риордан[114].
— Вот именно. Я подумала, что нам нужно практиковать не только английские, но и американские детективные методы. На сей раз я намерена быть звездой, а ты только скромным помощником.
— Не забывай, — предупредил Томми, — что на верный след Мак-Карти всегда наводят невинные замечания простака Денни.
Но Таппенс только засмеялась. Она была в хорошем настроении.
Вечер оказался удачным. Толпы людей, музыка, маскарадные костюмы — все словно сговорилось доставить удовольствие молодой паре. Томми забыл о своей роли скучающего мужа, которого вытащили на бал против воли.
Без десяти двенадцать они поехали на машине в пользующийся доброй (или дурной) славой «Туз пик». Как и говорила Таппенс, это был подвальчик, на вид весьма низкого пошиба, но тем не менее переполненный парами в маскарадных костюмах. Вдоль стен располагались закрытые кабинки, и Томми с Таппенс заняли одну из них, намеренно оставив двери приоткрытыми, чтобы видеть происходящее снаружи.
— Интересно, кто из них те, которые нас интересуют, — промолвила Таппенс. — Как насчет Коломбины и Мефистофеля в красном?
— Я бы поставил на того злобного мандарина и леди, которая именует себя линкором, хотя, по-моему, она больше похожа на быстроходный крейсер.
— Какое остроумие! — воскликнула Таппенс. — И всего-то после нескольких капель алкоголя! Кто это там идет в костюме дамы червей? Хороший наряд, верно?
Девушка, которую она имела в виду, вошла в соседнюю кабинку, сопровождаемая Джентльменом, одетым в газету, из «Алисы в Стране чудес»[115]. Оба носили маски — в «Тузе пик» это было традицией.
— Я уверена, что мы в подлинном гнезде порока, — с довольным видом заявила Таппенс. — Вокруг нас сплошные скандалы. Слышишь, как все шумят?
Из соседней кабинки донесся протестующий крик, заглушенный громким мужским смехом. Все кругом смеялись и пели. Пронзительные голоса девушек перекрывало бормотание сопровождавших их мужчин.
— Что скажешь об этой пастушке? — осведомился Томми. — Вон той, в компании водевильного француза. Может, это и есть наша парочка?
— Ею может оказаться кто угодно, — откровенно призналась Таппенс. — Я не собираюсь из-за этого беспокоиться. Самое главное, что мы получаем удовольствие.
— Я мог бы получить куда большее удовольствие в другом костюме, — проворчал Томми. — Ты не представляешь, как мне жарко в этом наряде пожарника.
— Держись, — посоветовала Таппенс. — Ты выглядишь превосходно.
— Рад это слышать, — заметил Томми. — О тебе такого не скажешь. Ты похожа на самого нелепого парнишку, какого я когда-либо видел.
— Нельзя ли повежливее, Денни, мальчик мой? Смотри, джентльмен в газете оставил свою леди одну. Как ты думаешь, куда он идет?
— Полагаю, поторопить официантов насчет выпивки, — отозвался Томми. — Я бы не возражал сделать то же самое.
— Долго же он этим занимается, — промолвила Таппенс, когда прошло пять минут. — Томми, ты, конечно, назовешь меня круглой дурой, но… — Она внезапно встала. — Называй меня как хочешь, но я иду в соседнюю кабинку.
— Послушай, Таппенс, так нельзя…
— У меня предчувствие, что там что-то не так. Я в этом уверена. Не пытайся меня остановить.
Таппенс быстро вышла из их кабинки, и Томми последовал за ней. Двери соседней кабинки были закрыты. Таппенс распахнула их и вошла вместе с Томми.
Девушка в костюме дамы червей сидела в углу, прислонившись к стене в неестественной позе. Глаза сквозь отверстия маски смотрели на вошедших, но она даже не шевельнулась. Костюм был разрисован броским красно-белым узором, но с левой стороны краски словно смешались. Красного цвета там было больше, чем следовало…
Таппенс с криком рванулась вперед. В этот момент Томми увидел то же, что и она, — украшенную драгоценными камнями рукоятку кинжала, торчащую чуть ниже сердца. Таппенс опустилась на колени рядом с девушкой.
— Быстро, Томми, она еще жива. Приведи администратора и вели вызвать врача.
— Хорошо. Только не трогай рукоятку кинжала.
— Постараюсь. Иди скорее.
Томми вышел, закрыв за собой двери. Таппенс обняла за плечи девушку. Та слегка шевельнула рукой, и Таппенс, поняв, что она хочет избавиться от маски, осторожно развязала тесемки. Ее взгляду предстало свежее, как цветок, лицо и блестящие глаза, полные ужаса, боли и недоумения.
— Вы можете говорить, дорогая? — мягко спросила Таппенс. — Можете сказать мне, кто это сделал?
Девушка испустила глубокий трепещущий вздох, вздох слабеющего сердца, не сводя глаз с Таппенс. Потом ее губы раскрылись.
— Это сделал Бинго… — с трудом прошептала она.
Руки девушки безвольно поникли, она прислонилась к плечу Таппенс и осталась неподвижной.
Вошел Томми вместе с
