Наследие орков - Денис Юрин

У начальника старгородской полиции полковника Гарварса был плохой день: жена отказалась выполнять супружеский долг, а тут еще совершенно некстати произошло нападение на самый крупный и влиятельный в городе банк, повлекшее за собой весьма неприятные разговоры с чинами из городской управы. Угроза досрочной отставки по позорящей честь мундира статье "Частичное служебное несоответствие" заставила полковника ненадолго покинуть стены своего кабинета и "научить" подчиненных, как надо работать.

- Идиоты, бараны… скоты безмозглые! - громыхал полковничий бас в тиши разгромленного коридора. - Мало того, что в городе порядок навести не можете, никто на это и не надеется… вы даже одного паршивого летуна изловить не в состоянии! Где банда, где сообщники того паршивца, не один же… такой погром устроил?!

- Господин полковник, мы прочесали все здание… - робко начал оправдываться командир штурмового отряда, чем вызвал новый шквал негодования взбешенного руководства.

- А ты, капитан, у меня скоро помойку прочесывать будешь, объедки искать! Как мог позволить этому придурку из окна сигануть, да еще на глазах у всего города?! Молчать! Мне жалкие оправдания не нужны, работу нужно работать, а не спирт казенный втихаря хлестать!

В ходе проведения незапланированного воспитательно-разъяснительного мероприятия Диана почерпнула много нового и интересного о тяжких служебных буднях и интимной жизни с нетрадиционным уклоном офицерского состава старгородской полицейской управы. Полковник разошелся, он самозабвенно изливал накопившуюся с утра злость на головы вытянувшихся по стойке "смирно" солдат штурмового отряда и чувствовал облегчение. Когда полковник выдохся, на него снизошло озарение. Он понял, что, несмотря на мелкие превратности судьбы, в общем и целом жизнь удалась. Тональность разговора стала менее грозной, а содержание - более конструктивным.

- Ну ладно, балбесы, показывайте, где тут у нас птички из окон летают?

По коридору прокатился дружный вздох облегчения, настроение воинства мгновенно улучшилось, а по каменным плитам пола загромыхало около двух десятков кованых сапог. В тот самый миг, когда полицейские толпой побрели в дальний конец коридора, одна из противных букашек заползла Диане прямо в ноздрю. Девушка пыталась удержать чих, но не совладала с естественной потребностью организма избавиться от залезших в него паразитов. Очищение дыхательного канала сопровождалось не только громким звуком, отдаленно напоминающим трель охотничьего рожка, но и сотрясением всего тела. Расшатанные стенки шкафа не выдержали нагрузки, и прогнившая изнутри конструкция обвалилась, похоронив Диану под обломками досок, горой шуб и осколками банок со зловонными смесями.

После десятиминутного нагоняя почти каждый из полицейских посчитал своим долгом показать служебное рвение и поучаствовать в поимке опасного преступника. На Диану, с трудом выбравшуюся из-под залитых протухшим рассолом обломков, одновременно накинулись не менее восьми человек. Ее не били, только повалили на пол, заломили за спину руки и, защелкнув на запястьях браслеты наручников, волоком потащили в коридор, где бросили под ноги ожидавшего конца операции полковника.

Небрежно брошенные на пол рядом с девушкой дамская сумочка и "сураба" с опустевшей обоймой лишили пленницу призрачного шанса прикинуться заснувшей на рабочем месте сотрудницей банка. Надежда на спасение была окончательно потеряна, муки в зловонном шкафу были напрасными.

- А вот и сообщница! Что же ты, дрянь трусливая, в шкаф заползла, что ж вместе с дружком не выпорхнула?!

Плоское подобие юмора развеселило солдат, хотя, возможно, оглушающий гогот был всего лишь данью уважения полковничьим эполетам. Стараясь держать себя в руках и не ответить на откровенное издевательство язвительной насмешкой, от которой обычно у самых заядлых шутников отпадала охота острить, Диана подняла голову и молча посмотрела на полковника исподлобья.

Единственно грозным и страшным в фигуре толстощекого карапуза были превосходящие возможности даже самого богатого воображения размеры живота. Если бы не отработанный годами упорных тренировок командный голос, вселяющий трепетный страх в сердца подчиненных, то Гарварса можно было бы принять за переодетого клоуна, засунувшего для пущей гротескности и комичности своего персонажа под форменный китель кучу подушек и свернутых одеял. Облысевший, покрытый потом лоб и клочки торчащих по бокам головы вихрастых волос, пухлые пальчики и обвисшие щеки, покоящиеся на вороте рубашки, - все это обрюзгшее великолепие как-то не ассоциировалось в голове Дианы с образом высшего полицейского чина.

- Ну, что молчишь, дура, немую из себя корчишь или героиню?! Вот погоди, до конторы доберемся, ты у меня завизжишь, как свинья на сносях!

Полковник слегка колыхнул складкой между вторым и третьим подбородком, и подчиненные ревностно кинулись исполнять понятый без слов приказ. Диану грубо схватили за руки и волосы, встряхнули в воздухе, а затем поставили на колени перед толстяком. Это было сделано лишь для того, чтобы пухленькая ручка ожиревшего чиновника отвесила девушке звонкую пощечину.

- Вы не имеете права бить арестованного, это произвол! Я гражданка КС и требую…

Полесские полицейские так и не услышали, чего же хотела потребовать возмущенная поведением толстяка Гроттке. Гарварс совершил воистину невозможный при его комплекции акробатический трюк: каким-то образом умудрившись поднять согнутую в коленке ногу до уровня живота, с криком: "На, жри!" - он пнул Диану в лицо. Пленница упала на спину и заметалась по полу, пытаясь перебороть чудовищную боль, причиняемую изувеченной переносицей и разбитыми в кровь губами.

- Ну что, штучка импортная, может, еще чего потребовать желаешь или попросить? - усмехнулся довольный своей отменной физической подготовкой полковник и властно произнес, обращаясь к оробевшим подчиненным: - Эту падаль в контору, займусь ею лично. Саменс, собери всех, кто из банка во время стрельбы сбег, и в лагерь, на двадцать седьмой километр! Опосля разберемся, кто из них в банке служит, а кто в суматохе к толпе присосался. Да, и еще, начальство банковское, смотри, не трожь, обидятся слюнтяи, вони потом не оберешься!

- Да, это уж точно, вони будет много! Народец нынче пошел такой глупый и упрямый, ну, ничегошеньки понимать не хочет, никак в шкуру честного сыскаря влезть не желает! - раздался со стороны лестничного пролета приятный мужской баритон.

Полицейские, все как один, повернулись и изумленно уставились на невысокого щупленького мужчину, умело скрывающего под дорогим клетчатым пиджаком маленький аккуратный животик. Короткие волосы на голове незнакомца плавно переходили в бакенбарды, а в середине остренького подбородка произрастала редкая поросль, издали напоминающая крохотную бородку. Хотя аудитория казалась настроенной крайне недоброжелательно, а некоторые особо ретивые полицейские даже направили в его сторону снятое с предохранителей оружие, мужчина продолжал медленно приближаться и, не сводя глаз с раскрасневшегося лица Гарварса, пакостно улыбался.

- Значит, превышаем должностные полномочия, господин полковник, да еще при этом грубо нарушаем закон, нехорошо, нехорошо! - пел мелодичный голос, раздражающий слух абсолютным спокойствием. - Иностранную гражданку без суда и следствия сапожищем по морде! Вот тебе и вмешательство правосудия, вот тебе и защитники правопорядка… Срамота!

- А это что еще за сморчок выискался? - обратился отошедший от шока полковник к командиру отряда.

- Не могу знать, - капитан Саменс виновато развел руками.

- Ну-ка, ребята, оттащите пижона в уборную и научите уму-разуму, потом на двадцать седьмой, к остальным!

Трое полицейских, на чьи лица упал начальственный взор, кинулись исполнять незаконный приказ. Однако, не успев сделать и трех шагов, штурмовики остановились и вытянулись по стойке "смирно". Виной тому была маленькая черная книжечка, быстро выпорхнувшая из кармана брюк "пижона". Даже полковник с его врожденной близорукостью увидел позолоченные буквы ГАПС, не предвещавшие ничего хорошего. Хитрые глазенки застигнутого врасплох чинуши испуганно заметались из стороны в сторону. Страх перед зловещей организацией с неограниченными полномочиями мешал сосредоточиться, но полковник все-таки взял себя в руки.

- Отставить! - с запозданием как минимум на пятнадцать секунд прозвучала бессмысленная команда.

Полицейские и так уже вытянули руки по швам и поедали глазами носки ботинок, ожидая, чем же обернется дуэль высокого начальства: приказом об аресте Гарварса или очередным строгим внушением, которое в принципе не повлечет за собой серьезных последствий. Мысль ослушаться решения представителя ГАПС была чужда любому гражданину Полесья.

- Прошу меня простить, - виновато заулыбался полковник, поспешно протягивая руку подошедшему вплотную мужчине. - Сами поймите, нервы, мы все на взводе, не каждый день происходит такое…