Стань моей свободой - Ольга Арунд

— Даже спорить не буду, — улыбается тот, кто обещал вести себя примерно. И, к моему безграничному удивлению, сдерживает обещание.

— Ты же не планируешь меня похитить? — Стоило бы скривиться от того, насколько двусмысленно это звучит, но не буду. Сегодня я отдыхаю, по его же собственным словам.

— К похищению обычно не готовятся, — Ян весело кивает на мой рюкзак, куда я сгрузила все лекарства. Просто чтобы не лежало на самом виду.

— Обычно люди знают, куда едут отдыхать, — иронизирую я в ответ.

— Ты не спрашивала, — пропустив меня вперёд, он также легко и естественно открывает передо мной дверь подъезда.

— Спрашиваю. — Улыбка меркнет, когда низ живота отдаёт резкой режущей болью. Всего пару секунд, но и этого хватает, чтобы сбиться с шага и задержать дыхание.

И об этом меня тоже предупреждали. Пройдёт.

— Может, вернёмся? — Ян не успевает подойти, а всё уже заканчивается.

— А обещанный отдых?

— Только если ты уверена, что хорошо себя чувствуешь.

Какой взгляд! Хорошо, что прошлый он так не умел, иначе мне пришлось бы гораздо сложнее. Как раз эта смесь беспокойства и заботы на раз заставляет верить, что хоть кому-то в этом мире мы важны и нужны.

— Станет ещё лучше, если ты сдашь все явки и пароли.

— Знаешь «Амариллис»? — продолжив путь, интересуется Ян.

— Слышала.

Одно только упоминание вызывает волну нервной дрожи. Всё хорошо, всё наладилось. Больше ничего не случится.

— Это загородный отель, в котором чаще всего слишком шумно и людно. — Ещё одна, без скрипа открытая передо мной дверь, и мы выходим с придомовой территории. Почему-то с Яном все эти мелочи чувствуются острее и важнее, что ли. Или просто меня так впечатлила его сегодняшняя защита? — Поэтому для тех, кто любит поспокойнее, в нескольких километрах от отеля, «Амариллис» сдают домики в аренду. Естественно, со всеми удобствами, вплоть до бассейнов, но и они не лепятся друг к другу заборами.

— Какая невыгодная стройка! — насмешливо качаю я головой, собираясь занять пассажирское сиденье его джипа.

— Помочь? — придерживая дверь, совершенно серьезно спрашивает Ян, заставив меня перевести взгляд с не такого уж высокого порога на его лицо.

— Не нужно, — сев и положив рюкзак назад, я чувствую смутное беспокойство. — Спасибо. — Которое заметно уменьшается, стоит ему услышать благодарность.

— Ты не в порядке. — Я жду привычного уже «девочка моя», но его нет. — Но отдохнуть тебе и правда надо, поэтому положимся на случай и Вову.

— Вову? — Мы будем не одни?

— Да, — выезжая с парковки, подтверждает Ян, — Вова Травин, ты должна была видеть его на последней встрече рабочей группы. Такой высокий жилистый и лысый мужик в очках. — Если это тот, который все три часа смотрел на нас с высокомерным осуждением, то видела.

— А что с ним не так? — подняв бровь, интересуюсь я.

— Он был врачом, давно. — Лето заканчивается, суббота, вечер, поэтому и пробок перед нами нет. — Пока не попался на врачебной ошибке и не был уволен с запретом на осуществление медицинской деятельности.

— И ты продолжаешь называть его врачом? — До этого мне казалось, что Ян гораздо более резок в суждениях.

— Ошибка была не его, — пожимает плечами он, — но доказать это не получилось. После того, как прошли наложенные судом три года запрета, Вову звали обратно, но он обиделся и пошёл в архитекторы. Медицину, конечно, ещё изучает, но уже как хобби.

— А Аня? — с весёлым прищуром интересуюсь я и Ян поворачивается, пользуясь красным сигналом светофора.

— Что Аня? — он копирует моё выражение лица, но смена сигнала не даёт мне на это засмотреться.

— У неё тоже есть своя история?

— Своя история есть у всех, — хмыкнув, поворачивает Ян и въезжает в промзону. — Если ты про Аню Минаеву, то когда-то она была скрипачкой, мечтала о филармонии и мировых турне. Потом оказалось, что выше третьей скрипки на четвёртом пульте ей не подняться и Аня…

— Тоже обиделась? — с улыбкой влезаю я, пока Ян занят перестраиванием в левый ряд.

— Можно сказать и так.

— То есть у тебя клуб обиженных? — Почти как книжный, только веселее.

— Разочаровавшись в одном, в другом мы прикладываем в трижды больше усилий, — отзывается он.

И бросает на меня взгляд, в котором мне ясно виден намёк и на мою обиду. После которой, собственно, и родилась идея «Саркани». Смогла бы я провернуть всё это без его участия в моей личной жизни? Возможно, но вряд ли настолько же быстро и успешно.

Злость не всегда во вред. Иногда она — мощнейший двигатель персонального прогресса.

— Это относится ко всему?

— Почти, — краем губ улыбается Ян и снова молчит.

— Сегодня ты на редкость молчаливый парень, — фыркнув, отворачиваюсь я к окну.

— Всего лишь держу своё слово. Расскажи лучше в честь чего в соседнем с тобой кабинете сидели налоговики.

— Чтобы скучно не было, — со смешком я продолжаю изучать лес со своей стороны. — Ни мне, ни моему бухгалтеру, ни СВЧ.

— СВЧ? — с явным интересом спрашивает Ян, и я возвращаюсь взглядом к нему. — Это ведь не то, о чём я подумал?

— Это Стервы в чёрном, — насмешливо хмыкаю я. — Если бы ты их видел, понял бы, о чём я говорю. Эти дамочки едва не довели до срыва обоих инспекторов…

Никогда бы не подумала, что стану с таким воодушевлением рассказывать эту историю, но молчаливое участие Яна, его смешки и реакции развязывают мне язык так, как никогда не снилось алкоголю.

— … и мы с Алёной провели свою аферу. Грубую, конечно, но относительно эффективную, — наконец, выдыхаюсь я.

— Расскажешь? — подавшись вперёд, положив одну руку на руль, Ян с улыбкой смотрит на меня.

Смотрит. На. Меня.

Оглянувшись, я осознаю себя сидящей в неподвижной машине и не понимаю, как могла не заметить остановки.

— Я и так слишком много рассказала, — морщусь я, мгновенно закрываясь. — У тебя что, вместо ароматизатора сыворотка правды?

— И об этом я тоже умолчу, иначе перестану быть хорошим, — веселится он и выходит из