Снова с тобой - Кэтрин Смит

Но главное, сколько времени понадобится, чтобы она стала прислушиваться к разговорам о себе?

Октавия приняла руку Норта. Если обществу вздумается посудачить на ее счет, она не будет мешать.

Они завели какой-то бессмысленный разговор и медленно направились через зал к французским дверям на террасу. Безмятежность на лицах убережет от лишних пересудов.

Снаружи ночной воздух веял теплом. Слабый ветерок скрадывал небольшую влажность. По каменной лестнице они спустились в сад. Навстречу пахнуло ароматом цветов и свежескошенной травы.

Установленные на высоких столбах фонари заливали пространство мерцающим светом. Позади плыли другие пары и группки гостей. Их разговоры звучали глухо, изредка взрываясь раскатами веселого смеха.

Октавия и Норт шли в молчании. Предвкушение чего-то важного овладевало ею, пока они забирались все глубже в сад. Со стороны могло показаться, что парочка движется без всякой цели, но Октавия совершенно точно представляла, куда они направляются. Оставив главную аллею, которая вела к лабиринту, она повела Норта к северной границе сада — к живописной рукотворной чаще.

В заросли не пробивалось ни лучика света. Что было на руку любовным парочкам, ищущим уединения. Если судить по звукам, доносившимся до Октавии, таких парочек здесь было предостаточно.

Еще пара поворотов, и она нашла то, что искала, — маленькую каменную хибару, в которой садовники хранили свои инструменты. Даже если бы какая-нибудь парочка случайно набрела на домик, внутрь было не войти. Для этого нужно иметь ключ. Октавия нашла его под камнем у стены. Открыв дверь, она впустила Норта и заперлась изнутри.

Слабого света от двух маленьких окошек едва хватало, чтобы видеть очертания Норта, но большего ни ей, ни ему не требовалось. Они сошлись в жарком объятии, их губы слились. Когда они наконец отпустили друг друга, Октавия подняла на него взгляд. В темноте она не видела его лица, но почувствовала, что Норт смотрит на нее.

— Как хорошо, — пробормотала она. — А теперь объясни, что происходит?

Норт тихо засмеялся. В этом была вся его Ви — сразу взять быка за рога.

— Ты о чем?

Он скорее почувствовал, чем увидел, как она рукой описала дугу.

— Вот об этом. Объясни.

Ага. Значит, она обратила внимание на то, что у него изменилась внешность.

— Я побрился и подстригся. — Действительно, камердинер Брама и побрил и постриг его, но это было не главное.

— Почему? Раньше тебе было все равно, как ты выглядишь.

Это оскорбление или комплимент?

— Теперь у меня есть причина задуматься об этом.

Он опять скорее почувствовал, чем увидел, как она кивнула.

— Политические амбиции, о которых все вдруг заговорили?

Все-таки слухи в обществе распространяются быстро.

— Да.

— Почему бы просто не жениться на какой-нибудь жеманной дуре, у которой папочка владеет половиной Ливерпуля?

Хорошо, что было темно. Она не увидела, как он ухмыльнулся в ответ на ничем не прикрытую ревность.

— Лучше уж я воспользуюсь связями своих братьев, например дружбой Дева с Уинтером и Веллингтоном. — Оба этих господина имели серьезный вес в политике.

— Это очень огорчит многих мамаш на сегодняшнем балу. Я слышала, как одна из них говорила дочери, что ты весьма завидный жених.

Октавия не потрудилась замаскировать яд в своих словах.

— Я? — Норт недоверчиво рассмеялся. — Перспективный жених? С каких это пор?

— Наверняка с тех самых, как побрился и постригся.

— А ты что думаешь? — Обхватив за талию, он прижал ее к себе и почувствовал, как она потянулась к нему.

— О чем? — В голосе не было никаких колебаний.

— О завидном женихе.

— Ради обожания какой-нибудь глупой девчонки не стоило так сильно менять себя, Норт. Если для них важно, как ты выглядишь и какие у тебя связи, они не заслуживают тебя.

Из всех вокруг только одна Октавия могла сказать такое. Ей было наплевать, прицепит он Райлендов в конце своего имени или нет. Ей было наплевать на все, кроме него.

Он опустил голову и прижался к ней лбом.

— Ах, Ви, я так соскучился по тебе!

— Я живу по старому адресу, Норри. — До него донесся легкий сладковатый аромат шампанского. — Мог бы и навестить.

— Нет, не мог. Мне и здесь быть ни к чему. Это не умно — оставаться с тобой наедине. — Аромата, исходящего от нее, ощущения того, что она рядом, было достаточно, чтобы опрокинуть ее на грязный пол и сделать то, что хотелось.

— Почему? — Конечно, она не станет помогать ему бороться с собственным соблазном.

— Для тебя это небезопасно.

— Для меня всегда это было небезопасно. О чем она говорит, черт побери?

— Мать всегда говорила, чтобы я держалась от тебя подальше. Она боялась, что я отдамся тебе. Дед боялся, что люди все поймут, если узнают, что мы были знакомы друг с другом. Я и сама всегда понимала, что ты для меня опасней всех. Я полюбила тебя еще в детстве.

Господи, она хочет, чтобы у него разорвалось сердце? В темноте ее пальцы нашли его лицо и нежно погладили по щеке.

— Поэтому я спрашиваю тебя, что ты собираешься делать?

— То есть?

— Так не может продолжаться. Если хочешь меня, возьми. Если нет, перестань меня мучить. Иди своей дорогой и дай мне успокоиться.

Ему было невдомек, что она, оказывается, мучается так же, как и он.

Он еще крепче прижал ее к себе.

— Я никогда не думал расставаться с тобой, Ви.

— Но и со мной быть не хочешь.

— Хочу. И буду. Как только смогу. — Это клятва, которую он сдержит.

— Как только поймаешь Харкера?

— Да.

Короткая пауза. Октавия слегка заколебалась.

— Не знаю, смогу ли я так долго ждать.

— Дождись меня, Ви! Пожалуйста! Подожди еще чуть-чуть.

— Я уже дожидаюсь двенадцати лет. Откуда мне знать, что Харкер не предлог? Что потом кто-нибудь еще не окажется на его месте?

— Потому что я заканчиваю ловить преступников. Он — последний.

Молчание.

— Правда? — Надежда, с которой она спросила, полоснула, как бритва.

— Правда! Будешь ждать? — Как он был рад сейчас, что не видит ее лица!

— Я…

Норт ничего не услышал, потому что в дверь неожиданно забарабанили.

— Норт, давай выходи быстрее, к чертовой матери!

— Кто это? — в испуге спросила Октавия. Успокаивая, Норт прижал ее к себе, а потом отпустил.

— Это Уин. — Безошибочно найдя дверь — глаза уже привыкли к темноте, — Норт отодвинул задвижку и распахнул тяжелую дубовую дверь.

Там стоял Уинтроп.

— Ты одет?

Норт чуть не двинул ему.

— Да.

— Отлично. Пошли.