Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

Скорее все-таки первое, уж очень предусмотрительным и просчитывающим каждый шаг показался девушке странный тип с почти смешным, если бы не расшифровка его значения, прозванием.

Засовы клетки шестилапа оказались хорошо смазанными и приспособленными в пазах так хитро, что открыть их изнутри даже хомо сапиенс, обладателю нормальных пятипалых конечностей, было бы затруднительно. Что уж говорить о змее с лапами, чьи когтистые конечности для мелких манипуляций не годились в принципе!

Стоило налечь как следует и потянуть, как запор открылся, Ника потянула на себя второй, и дверь-решетка открылась. Шестилапая пленница с быстротой, каковую странно было ожидать от столь внешне неповоротливого создания, метнулась наружу. Однако на освободительницу, как и обещала, не набросилась. Сразу же направилась к соседней клетке с драконом и разбудила, а может, велела ему перестать имитировать сон коротким хриплым всхрюкиваньем, так похожим на звуки, издаваемые свиньями, что Ника невольно улыбнулась.

Красный дракон приоткрыл один глаз и лениво повернул массивную голову. Его желтый с эллипсом зрачка глаз уставился в голубой глаз шестилапа. Потом представитель мифических для Террона созданий встал и смиренно отошел в дальний угол клетки, подальше от здоровенной двери, состоящей сплошь из массивных рельсов-засовов. Замок довершал композицию, как вишенка на торте.

Ника расценила действия пленника как знак успешного завершения переговоров о собственной неприкосновенности и приступила к процедуре взлома. При этом освободительница машинально обкусывала сломанные о засовы ногти, сплевывая в сторону, и бормотала под нос задумчиво, скорее чтобы развлечься, нежели надеясь прийти к верному выводу:

– Не понимаю, если он дракон, почему сам не спалил к чертям клетку. Ладно, может, температура пламени для плавления прутьев недостаточна, так ведь пол деревянный, можно и снизу все раздолбить и выйти…

Дракон, вроде бы совершенно индифферентно созерцавший потуги девушки, неожиданно вытянул хвост-стрелку наружу и ткнул ею, как указкой, в знак, выгравированный на замке, потом хвост-стрелка опустился ниже и ткнул в точно такой же значок, выжженный на боку самокатной клетки рядом со знаком движения. Ника пригляделась и только тут сообразила: значок напоминает перечеркнутый язычок пламени.

– То есть клетка заколдована против огня! Понятно, извините! – Девушка ойкнула от осознания еще одного факта: дракон был не менее, а то и более разумен, чем занятый переговорами с возмущенно шипящими и мяукающими кошачьими шестилап.

Принятое от нечего делать, почти по прихоти решение выпустить бедных звериков на волю переросло в твердое намерение добиться этого во что бы то ни стало и поскорее. Одно дело приносить в жертву обычных, пусть и экзотически выглядящих зверей, совсем другое – разумных существ. Если ей не выбраться из ловушки, то это не повод мучиться другим. Ника отодвинула последний засов и в замешательстве уставилась на оставшийся большой замок. Ключей под днищем повозки подвешено не было. Возможно, они находились где-то в вещах Садовника? Конечно, рыться в чужом имуществе некрасиво, но если нет другого выхода…

Выход нашелся. Шестилап подошел к клетке дракона и прицельным ударом двух передних лап смахнул замок. Дужка оказалась банально разорвана, как какая-нибудь бумажная подделка под металл.

– Ого! – восхищенно выдохнула Ника и направилась к клетке с барсом, вновь ступая по траве с осторожностью. Ноги начали потихоньку привыкать к невольному массажу колкими остовами пожелтевших и высохших на корню травинок, притаившихся под свежими метелками близ самой земли.

Дракон выбрался на свободный пятачок между клетками и с чувством потянулся, бережно расправив крылья. Только тут стало ясно, что они у бедолаги сломаны и срослись неправильно. Или были специально сращены, чтобы не мог улететь? Ну ничего, судя по тому, как быстро двигался красный дракон, он в беге мог дать фору гепарду, так что без пропитания не останется. А там, может, и крылья исправить сумеет.

Намерение выпустить четырех зверей в неизвестный биогеоценоз не смущало Веронику. Во-первых, она освобождала пленников, которых в противном случае ждала смерть. Во-вторых, все звери не имели пары, а значит, глобально пошатнуть биологическое равновесие, дав потомство, не могли.

Пантеру-гиганта и большого барса Ника вызволяла из клеток под непосредственным надзором и при постоянном ворчании шестилапа. Кажется, змеемордая умница не до конца доверяла своевольным кошачьим. Барс сразу умчался куда-то к горизонту, едва распахнулась дверь, пантера вышла неспешно, оскалилась в сторону освободительницы, получила лапой по морде от защитницы девушки и тоже сочла за лучшее убраться восвояси.

Дракон подошел поближе, внимательно осмотрел и обнюхал девушку, аккуратно боднул головой в плечо, отчего Ника села в траву на попу, и тоже удалился в пампасы, летящими прыжками.

Последней ушла шестилапая переговорщица. Она, правда, сначала великодушно предлагала Веронике уйти вместе, вновь рисуя образ свободы, теплого ветра и вольного бега по степи, но девушка отказалась.

– Нет, мне нельзя с тобой. Меня-то точно будут искать и преследовать. Толком прятаться и хорошо заметать следы я не умею, значит, отыщут быстро. Драться я не умею, да и ничьей крови проливать не хочу. Уходи одна!

Шестилапая союзница передала Нике образ-пожелание, по-видимому, удачи и скользнула в травы. Несколько мгновений, и будто ни ее, ни кого-то другого из пленников никогда не было среди клеток.

Звери, выбрав каждый свой путь, растворились на равнине в подступающих сумерках. Ника немного постояла, смотря не то чтобы им вслед, скорее на алые краски заката, щедрыми мазками испятнавшие горизонт. Мысли и чувства, которые словно перетряхнул контакт с шестилапом и вспышка освободительной активности, снова начинали восприниматься как сквозь вату. Вот только теперь двуногая пленница была твердо уверена в своих планах.

Сухие былинки по-прежнему кололи стопы, а в траве мог водиться кто угодно ползучий и ядовитый, только это больше не имело значения. Важно было лишь решение. Девушка взяла фляжку с травы у седла, где ее оставил пленнице Садовник, заглянула в лежащую рядом сумку. Предлагая утолить голод, мужчина указывал именно сюда. Два куска твердого сыра и небольшие плоские лепешки, похожие на лаваш. Ника выложила из сумки ровно половину продуктов, оставила на седле. Потом повесила на плечо лямку и пошла, осторожно ступая по траве на закат.

Оружия у нее не было, вещей тоже, так что двигаться было бы вполне комфортно, если бы не отсутствие обуви. Городская девушка не привыкла ходить босиком, тем паче бегать. Потому просто шла, не надеясь убежать и скрыться, всего лишь делая то, что считала правильным. Так же как действовала за несколько минут до этого, ломая ногти в борьбе с засовами клеток.

Садовник нагнал ее минут через пятнадцать. Наверное, быстро обернулся с охотой. Молча подхватил, усадил впереди себя на лошадь и привез назад, к клеткам и вещам. Тут же валялась туша какого-то копытного зверя со странными рогами-винтиками и мордой, на которой в смерти застыло виноватое выражение. Словно травоядное собиралась за что-то извиниться, да не успело.

Садовник спешился, снял Нику с лошади и спросил почти утвердительно:

– Выпустила зверей?

– Да, – согласилась девушка, отпираться не было резона.

– Замок кто сорвал? – уточнил с легким исследовательским интересом мужчина.

– Шестилапая змея, передними, одним ударом.

– Зиверра, – кивнул сам себе Садовник, по-видимому имея в виду истинное название шестилапов. – Зачем?

– Что?

– Зачем выпустила? – конкретизировал вопрос лаконичный собеседник.

– Зиверра попросила, – пожала плечами горе-освободительница. – Они хотели на свободу, а должны были умереть. Вот я и открыла клетки. Шестил… то есть зиверра пообещала, что меня никто не загрызет.

– Ты не видела смысла бежать. Передумала?

– Нет, наверное, мне всего лишь стало немножко стыдно. Даже звери боролись за свою свободу, я тоже решила попробовать. Не думала, что получится, только сидеть на попе ровно было неправильно, – вздохнула девушка.

– Действие гжеза длится трое суток, ты не должна о таком переживать, – пожалуй, по-настоящему заинтересовался феноменом оказанного сопротивления Садовник, спокойно умащиваясь на седле вместо кресла и принимаясь за хлеб с сыром. Тушу копытного охотник не тронул. Может, не хотел возиться с разделкой и жаркой мяса?

– Я не переживаю, но думать-то все равно могу, пусть это несколько тяжеловато. Зато тяжесть привычна. Я часто сюжет романа по ночам всегда продумывала, когда не спалось. Пока до конца все ясно не станет, бывало именно так, точно сквозь вату мысли продирались, зато потом так легко-легко становилось и весело, – задумчиво поделилась Ника своими соображениями, не надеясь на отклик, больше высказывая мысли вслух.