Руководящие идеи русской жизни - Лев Тихомиров

В ту эпоху Россию выручила ее историческая Самодержавная власть, нашедшая себе гениального выразителя. В настоящее же время мы видим множество стремлений подорвать и обессилить эту власть. А между тем возрождение сильной государственности составляет теперь условие «быть или не быть» нашей стране…

Обстоятельства, делающие столь необходимым сильное государство, проявляются и внутри, и извне. Между мировыми нациями теперь начался последний раздел Земного шара. Нации, успешнее других выработавшие государственную силу за XIX век, — Германия, Англия, Америка, Япония, — приступили к завоеванию мирового господства. Из стран древних, отсталых культур выступил на почву обновления и восстановления сил мир магометанский и еще более грозная величина — Китай, кроющий неизмеримые источники силы, если только выйдет окончательно из состояния дремлющей неподвижности.

Для того чтобы не погибнуть жертвой захватов, на которые устремляются эти грозные силы, России также необходимо стать во всеоружии мощи, тем более, что все эти мировые конкуренты по географическим и историческим условиям каждый со своей стороны неизбежно должны обрушиваться на владения русской нации.

Время серьезное, ответственное. Горе теперь ослабевшему, горе побежденному!..

Но если каждому ослабевшему государству извне грозит гибелью этот последний раздел Земного шара между теми, которые окажутся достойными владеть им, то и по внутреннему содержанию современной культуры каждому слабому грозит не менее страшный враг: антигосударственное и антиобщественное движение социализма.

Этот враг подтачивает теперь силы всех народов, но для тех из них, которые способны развивать достаточную культурную и государственную мощь и деятельность, социализм страшен лишь временно, в будущем же он может способствовать даже большему их процветанию, так как побуждает общественную мысль и государственную деятельность к новому порыву устроения для излечения язв, наличность которых порождает социалистический недуг. Но если страна не имеет достаточно глубокой культурной мысли, не имеет и достаточно могучего государства, она рискует быть совершенно источенной и загубленной этим врагом с тем, чтобы после долгой агонии подпасть под власть более сильных наций.

Россия уже имела два предостережения со стороны обеих этих опасностей. Ее извне разгромила вчетверо слабейшая Япония, которая теперь смело ставит на карту все, лишь бы обеспечить свое будущее. Тяжелые разгромы испытала Россия и со стороны социализма, хотя он у нас едва успел собрать ничтожные силы, раздавить которые могло бы почти незаметно всякое государство, имеющее сколько-нибудь сносные силы действия.

Всем известно, как тяжело отозвались на нас эти удары. Если мы не воспрянем, не возьмемся за дело, то каждый новый удар может оказаться для нас — как знать? — непоправимым.

Можно ли, однако, сказать, что мы уже достигли чего-нибудь серьезного для обеспечения своего будущего перед лицом стоящих опасностей? Можно ли быть довольным нашим международным положением и нашей внутренней работой?

Если у нас кое-что достигнуто, то разве в отношении внешних проявлений революции. Но некоторое затишье революционной смуты никак не может успокаивать. Революционные идеи, настроения, партии, общества далеко не исчезли, и едва ли их можно считать даже серьезно ослабленными. Некоторое ослабление острых революционных припадков составляет результат бдительности власти, вообще воскресшей к деятельности, отчасти же — последствие нервной усталости. Но эта минутная реакция больного организма, бушевавшего в припадках горячечного буйства, не означает, что болезнь исчезла.

Еще менее можно сказать, чтобы мы что-нибудь сделали за это время по самому главному пункту своего существования: то есть для повышения силы своего умственного, духовного, культурного, экономического и государственного труда. Работа началась, но национальный труд не поднялся в уровень даже с тем прошлым, которое оказалось неспособным отстоять Россию перед опасностью. Промышленность, земледелие, расселение по национальной территории, наша наука и школа всех ступеней, наша армия всех родов оружия, наши учреждения, охраняющие духовно-нравственное здоровье нации — в чем заметно у нас энергичное движение вперед, в чем виден энергический подъем сил? Все наши «храмины», потерпевшие такие разрушения в страшную годину неприятельского нашествия и революционной смуты, если не лежат в развалинах, то по малой мере остаются в полном неблагоустройстве.

А между тем ни внешние, ни внутренние угрозы не исчезли, не дремлют… И если — храни Бог — завтра же разразится гроза изнутри или извне, то где основания надеяться, что мы встретим ее лучше вооруженными, чем были в 1902–1905 годах?

Мы не должны скрывать от себя, что в некоторых отношениях Россия с тех пор даже утратила многое, при помощи чего в умелых и энергичных руках мы могли бы защитить страну в прошлые годы. Русская нация тогда еще во многое верила, готова была легко сомкнуться на своих исторических основах. Теперь же для Русского народа нет ничего непотрясенного, неподорванного. Теперь трудно сказать: во имя чего можно было бы обратиться в минуту опасности к Русскому народу с уверенность найти всенародный отклик?

Избави Бог дождаться в таком деморализованном состоянии какой-нибудь минуты кризиса. Как банк, потерявший кредит, может рухнуть от самого ничтожного потрясения, так и наша страна рискует огромными потерями при ее нынешнем разочарованном неверии во все основы и силы, на которых возможно создание мощного государственного действия.

Не должно обманывать себя: это положение в высочайшей степени опасное. В нем совершенно недозволительно оставаться, и современным относительным покоем после войны и смуты воспользоваться не для сна, не для приятных мечтаний, а для того, чтобы самой энергической работой как можно скорее создать себе возможность более удачно защищать отечество и государство, чем в предшествовавшие годы.

Это наше общее положение теперь должен взвесить каждый патриот, чтобы в приближающийся деловой сезон помогать своему народу и государству сделать как можно больше шагов к усилению родной страны.

Законодательные и избирательные интересы

Заседания Государственной Думы закончились, и выборные люди разъехались по домам. Недолго они трудились, но сессия была достаточно «оживленная» в том смысле, как это ныне понимается. Гораздо меньше можно сказать о результатах работы в смысле чего-либо нужного для России. Между прочим, даже освобождение Холмщины осталось, по выражению барона Черкасова, висящим в воздухе кусочком сахара, которым октябристы приманивают националистов, но которого, вероятно, так и не дадут.

Как известно, думская сессия последнего года ее существования вообще имела не непосредственно деловые интересы, а так называемые избирательные, то есть подготовку успеха новых выборов для каждого депутата в отдельности и для целых партий. Такая подготовка сплетается ныне в сеть очень сложных операций, уже составляющих у нас целое искусство. Тут отчасти, конечно, требуется напомнить о себе, запечатлеть свое имя в умах избирателей, если возможно, чем-нибудь для них привлекательным, если нет, то по крайней мере шумом. Но завоевание сердец избирателей, подающих голоса, — это еще не главная забота. Основная задача состоит в том, чтобы собрать голоса, а каким образом — это безразлично. Отсюда особую важность приобретает вопрос об устранении препятствий и о получении помощи вне среды избирателей. На этой почве при нынешней раздробленности является вопрос о «блоках» и соглашениях с кем возможно: не мешать друг другу и взаимно помогать, где нужно.

Эти соглашения основаны на распределении между союзниками местностей, в которых данная фракция почему-либо имеет шансы получить голоса, или, наоборот, не надеется на это. Поэтому в договорной местности, положим, националистической, октябристы не должны уже портить голосовок своим выступлением, а, напротив, обязаны присоединить свои голоса к голосам националистов. Для заключения соглашения требуется, разумеется, сторговаться, на каких же пунктах будущего или текущего законодательства одна фракция может что-нибудь уступить другой и на каких, наоборот, должна получить ее содействие. Но, конечно, договаривающиеся стороны при этом могут и честно сдержать слово, и надуть друг друга, так что все-таки приходится очень зорко следить за союзником и принимать меры к тому, чтобы обеспечить исполнение обещаний.

Не менее важную заботу для неоппозиционных фракций и лиц составляет то или иное соглашение с правительством, которого влияние на выборах имеет вообще огромное значение. При этом само собой разумеется, что правительство со своей стороны дает помощь не даром, а имея в виду какие-нибудь реальные для себя выгоды в области управи-тельной или законодательной. Так, например, для получения помощи правительства нужно заранее дать голоса в пользу таких законов, которые ему необходимо почему-либо непременно провести, или по обеспечению необходимых ему кредитов в настоящую же минуту или в будущем. Понятно, что и в этом случае — как и в междупартийных блоках — фракции могут и честно сдержать свои обязательства правительству, и обмануть его, так что правительству тоже недостаточно простого уговора, а требуется следить за добросовестностью договаривающейся стороны и, если возможно, иметь наготове способы наказать ее за измену. Вообще политика нынче пошла сложнейшая и тончайшая, по самым высокопарламентарным образцам.