Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья

Следом появилась женская фигура, которая несла в руках большую пластиковую плоскую коробку. Она ступила в круг света, и я увидел, что это Ива. Собственной персоной. Судя по габаритам ее ноши, в коробке вполне может уместиться Лист Весны.

Но за каким чертом ее принесло сюда?

- Здравствуйте, мистер Берницкий. Наши планы немножко меняются. Товар с доставкой к месту, - улыбнулась Ива.

Голос ее был какой-то излишне официальный, деревянный, а движения механическими. Видимо, она не слишком рада тому, что делает.

Деловито приблизившись ко мне, Ива положила коробку на плиты. Открыла ее. И отошла в сторону. У меня сперло дыхание.

Ну, вот и все! Поиск завершен! В коробке лежал Лист Весны. Обе части Предмета на месте.

Я нагнулся. Коснулся пальцами Предмета.

А когда разогнулся, мне прямо в голову смотрел восьмизарядный полицейский пистолет. «Вальтер». Держала его Ива умело, и по каменному выражению лица я понял, что нажмет она на спуск без малейшего колебания.

- Брось оружие на пол, – отчеканила она, выделяя каждое слово.

Вот же черт! Как мое хваленое чутье дало сейчас сбой? Притом когда все странности ситуации налицо! Как какой-то морок нашел. Да еще ощущение близости вожделенного Предмета сбило все тонкие настройки в душе.

Я прикинул, что стоит она от меня в трех метрах. Резким броском можно попытаться сбить ее с ног, но шансов не так много. Тем более, если не пристрелили сразу, значит, есть какие-то варианты, и возможен торг.

Я разжал пальцы, и мой спецпистолет, которым можно дырявить под водой водолазов, упал на пол со стуком.

- Ну, вот и отлично, - послышался трескучий голос.

В круге света появился очередной участник этой трагикомедии.

Католик!

Он тоже был в гидрокостюме. И держал в руках направленный на меня скандинавский короткоствольный пистолет-пулемет «А-236».

Он кивнул Иве. Так махнула пистолетом и потребовала у меня:

- Отойти на пять шагов!

Я выполнил это требование.

Она засунула свой «Вальтер» за пояс. Вытащила из контейнера Золотой лист. И аккуратно уложила его в нишу на кафедре. Прямо на Лист Лета.

Мне показалось, что мир немножко вздрогнул. Возникло ощущение резко образовавшейся пустоты, которая вот-вот должна чем-то наполниться.

Мои виски сжало резкой болью и тут же и отпустило. Мир стал чуть более четким. Но все равно каким-то неопределенным.

Католик удовлетворенно крякнул и опустил пистолет-пулемет.

Ива между тем опять целилась в меня.

- До недавнего времени я не знал о дуальности Предмета, - довольный, как кот, объевшийся сметаны, поведал Католик на чистом русском языке. – Искал Золотой лист в Москве. Потом в Париже. А нужно было просто крепче прижать тех спелеологов-уфологов.

- Это ты про Дэникена и Лопеса? Ты приложил руку к их смерти? – поинтересовался я.

- Ну что ты, - даже как-то обиженно произнес Католик. - Я бы предварительно вытряс из них все, в том числе расположение этого уединенного места. Начал искать я, когда они были мертвы. Они не могли выжить. Они сгорели в соприкосновении с тем, чего обычным людям касаться нельзя. Это как таскать руками радий. Они же не мы, Старьевщик. Им это не по плечу.

- Как ты здесь оказался? – спросил я.

- Хочешь знать? – Католик расплылся в улыбке. - Мне скрывать нечего.

И, правда, скрывать он ничего не стал. В двух словах обрисовал ситуацию. Как выяснилось, он все же узнал о сделке с Золотым листом. Когда к Иве прилетели представители Кафедры Равновесия с Предметом, он их перехватил. Дальше лишь дело техники.

- С Ивой мы договорились, - иронично скривил он тонкие губы.

И я понял суть ситуации. Иву он не купил, не уговорил. Она нанес мощный ментальный удар. И сломал её. И сейчас она находится под его контролем. Считай, закодирована на подчинение. Эта процедура выжигает человека. Но, понятно, что здоровье реципиента волновало Католика меньше всего.

Потом на вертолете с Ивой и своими гончими он прилетел на «Тритон». Боевики без особых проблем захватили корабль. Реально сопротивляться могли лишь ребята Шкипера, но они были не готовы к такой агрессии изнутри.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- На корабле остались живые? – угрюмо спросил я.

- Остались, - радостно произнес Католик. – Почти бескровная операция. Только трое раненых. А вот долго ли им жить? Зависит от твоей сговорчивости.

- Сговорчивости? – удивился я. - Зачем я тебе нужен, когда Предмет и так у тебя.

- Предмет, - усмехнулся Католик. – Ты же ничего не понимаешь.

- Ну, так объясни, - требовательно произнес я.

Затягивать разговор для меня было предпочтительнее, чем подыхать, начиненным свинцом, Пока человек жив, всегда имеется шанс что-то изменить.

- Настало время сделать кое-что вместе, - сказал Католик.

- Ты в своем уме? – изумился я. – С чего это?

- Потому что идёт вторжение.

- Какое вторжение?!

- Издалека, - вдруг в голосе Католика проскользнули четкие нотки страшной усталости. - Ты все равно пока не поймешь.

- Со звезд? – усмехнулся я. - С шагающими танками, бластерами и Звездой Смерти?

- Эх, если бы все ограничилось таким карнавалом, - поморщился Католик. - Нет, бластеров и звездных крейсеров не будет. Все гораздо хуже…

А ведь он и, правда, хотел договориться - сейчас мне это стало совершенно ясно. Может, и не врет про Вторжение? Ощущалась в этом мире какая-то иная чуждая сила. Тогда может, действительно, нам надо договариваться?

Ответа у меня не было. Но все существо протестовало против договора с той стороной.

- Дест, - произнес я. – Вы тысячи лет терзали человечество. Сеяли хаос, зло.

- Не мы. Человечество сеяло их само. Мы лишь немножко подталкивали. Но это наш хаос и зло. А что там, за пределами нашего мира? Может, нечто тысячекратно худшее? То, чему человек вообще не нужен. Или нужен, как пища. Не в буквальном смысле. Есть вещи куда страшнее.

- Куда уж хуже? – скривился я.

- Куда? – воскликнул Католик. - Понимаешь, это все сущая ерунда – геноцид, кровь, вражда. Человек через смерть выходит из плена этого мира. И уходит в новую жизнь. На новый круг. А если плен заключен в самом на веки предопределенном тесном кругу неумолимых перерождений? Если выхода нет? Вот что страшно, Старьевщик. Очень страшно.

- Зачем нужен тебе именно я?

- Знаешь, почему меня зовут Католиком?

- Без понятия, - искренне ответил я.

- Это не вероисповедание. Скорее, от слова катализатор. То, что запускает реакцию. Цепь событий. Без чего не прорастет зерно – информационная структура, сжатая в Предмете. Ты такой же, Старьевщик. Предмет и ты – это единство и взаимопроникновение. Только тогда следует цепь изменений. Только тогда.

Я внимательно посмотрел на собеседника. Что-то совершенно нечеловеческое сейчас виделось в нем. Какая-то вселенская сила играла им.

Но мне кристально ясно было одно. Даже если и имеется в его словах рациональное зерно, идти ему навстречу нельзя. Ни при каких условиях.

Значит, остается героически пасть в неравной борьбе. Броситься на амбразуру. Шансов у меня исчезающее мало. Ну, хоть не пасть забитой мясником бессловесной овцой.

Или все же есть выход?

Я покосился на Иву. И ощутил, как в глубине моего существа поднимается упругая волна. На ее гребне были воспоминания из прошлых миров. О том, как Ива предала, а потом спасла меня там, на Тибете. Может, все повторяется?

Какая-то внутренняя целеустремленность возникла у меня. Будто сжал в комок все эти воспоминания и попытался втиснуть в сознание Ивы.

Не экстрасенс я и не колдун, хотя и бывают у меня редкие прозрения. Но сейчас мной владело всепоглощающее чувство, что я мысленно способен достучаться до чужого разума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Секунда, другая – они были как вечность.

И я победил! Достучался! Рывком, как кувалду, опустил на ее голову знание!

Ива вздрогнула. Всхлипнула. Я прямо физически ощущал, как в потоках боли мечется ее душа, пытаясь вырваться из наложенных Католиком оков.