Сыщики преисподней (сборник) - Георгий Зотов

– Аврал, старик! – заорал он с порога. – Тебя к начальству вызывают.

– А что там у них случилось? – безразличным голосом спросил офицер.

– Хрен их знает, – кратко разъяснил ситуацию Есенин. – Просто велели собрать всех. Приехал какой-то чин из Учреждения – наши забегали, как сумасшедшие. Собирайся.

Заперев ящик с эликсиром на ключ, офицер не торопясь последовал вслед за Есениным, по дороге здороваясь с коллегами и пытаясь сообразить, в чем дело. Может быть, на пропуске контрабанды бананов опять словили Лумумбу? Такие инциденты уже случались – негры в городе существенно страдают от недостатка тропических фруктов. Деликатно постучав в дубовую дверь с медной табличкой «Директор городской таможни Успекаев П. Б.», Есенин проскользнул внутрь, за ним вошел офицер.

Директор, грузный седоусый человек в неизменной белой рубашке – на Земле они были немного знакомы, хотя «Белое солнце пустыни» ему никогда не нравилось ввиду опереточного изображения революционных бойцов, – стоя посреди кабинета, оживленно беседовал с блондином в штатском, примерно лет тридцати. Рядом с ними прохаживался молодцеватый парень в форме Учреждения – непокорный чуб выбивался из-под казачьей фуражки. Заметив их появление, человек в штатском, извинившись перед Успекаевым, учтиво поздоровался с поэтом и пристально взглянул в сторону офицера.

– Мне рассказывали про вас, сударь. Полагаю, вы и есть господин Антропов?

Офицер не спеша повернул голову. Их глаза встретились.

– Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались «товарищ», – с холодной улыбкой произнес офицер, поправив очки. – У вас имеются ко мне вопросы? Я внимательно слушаю.

Часть третья

Поцелуй вампира

У всех свое видение Ада. У меня тоже.

В моем Аду нет женщин, зато полно ханжей, которые всегда учили меня жизни. Я очень не хочу туда попасть. Но явно попаду.

Глава 1

Ночной дозор

(8 часов 54 минуты)

Гензель изо всех сил старался не смотреть на стол. Совсем недавно, три часа назад, тут лежало тело мальчика – жалкое, обмякшее, с длинными надрезами вдоль вен. Он видел трупы множество раз, и при жизни, а уж после смерти – тем более. Тем не менее ему почему-то было очень жаль мальчика. Этот паренек ему сразу понравился – смешной, добрый и дружелюбный. После того как Гензель стал носферату, выглядел он не как спелый ананас – в лучшем случае его сторонились, а в худшем – шарахались в сторону со словами «Ну и урод!».

Мальчик отнесся к нему так, как будто он его закадычный друг, через пять минут после знакомства потащил пить чай с пирожными. Конечно, большую роль тут сыграло любопытство – он в первый раз увидел настоящего вампира, но внешность Гензеля его не пугала, не вызывала неприязни. Ладно – будем надеяться, что Главный Суд не даст мертвому ребенку слишком тяжелое наказание. Он этого явно не заслужил.

Вампир снова включил видеомагнитофон, поставленный на паузу, и попытался погрузиться в созерцание «Ночного дозора». Натуральная лажа. Неужели такое возможно? Если да, то местные вампиры – хлипкий народ. Не сказать за другие страны, но в России их мочат все кому не лень. А вдруг это документальный фильм? Тогда вампирам в этом государстве не очень повезло – их, наверное, мало осталось. Жаль, что его не выпускают из дома – уж он бы развернулся, показал всем, что такое старая школа.

Тяжелые мысли, заполнившие голову, мешали сосредоточиться на сюжете. После ухода мальчика он впервые задумался: что из себя представляет хозяин? Ведь если он не жалеет даже близких, боготворящих его людей, каковым и был мальчик, остановится ли он перед тем, чтобы в решающий момент пожертвовать Гензелем? Хозяин вежлив и корректен, никогда не повышает голос – но в то же время расчетлив и безжалостен. Он «работал» с телом мальчика флегматично, без какого-либо благоговения или сожаления – точно так же, как и с остальными курьерами. Для него он стал обычным мясом.

Гензель не знал арамейского, и хозяин, усмехаясь, не отказал себе в удовольствии вслух зачитать ему перевод рецепта эликсира из зловещей Книги. Это оказалось проще, чем приготовить винегрет. Сначала обычная водопроводная вода три часа настаивается на чистом серебре. Потом туда добавляется жидкий азот, растворяющий молекулы серебра и кастрирующий его свойства, – остается совсем немного «полумертвых» серебряных частиц. Чуть позже в раствор вливается свежая крысиная кровь, еще сильнее снижающая опасную святость жидкости. Далее добавляется сухая крапива, выросшая на кладбище, и молодой чеснок, ибо главный смысл эликсира – в его взаимоисключающих элементах. Один компонент должен бороться с другим, и таким образом каждый теряет свою силу. Эликсиром нельзя разрушить город, именно поэтому его капли легко проскальзывают сквозь серебряные датчики на Адских Вратах. Зато оставшиеся, пусть и серьезно ослабленные крысиной кровью и азотом, частицы серебра способны уничтожить любую грешную душу, находящуюся в пределах города.

Восхищение Гензеля хозяином, правда, уменьшилось, после того как он узнал, что тот не придумал эликсир сам, а задействовал его из Евангелия от Иуды. Однако вампир признавал – за все две тысячи лет существования Книги только хозяин смог претворить этот рецепт в реальность.

…Неподалеку в угол метнулась крыса, он проводил ее безразличным взглядом. После отправки последнего курьера хозяин разрешил ему ловить этих тварей и даже обещал съездить на деревенский рынок за канистрой густой и сладкой свиной крови. Однако после зрелища, когда мальчика разделали, словно говяжью тушу на том же рынке, у него пропал аппетит.

Носферату не был впечатлительным – он наблюдал сцены и покруче. Когда девственницам перегрызали горло на вампирских шабашах, он сам в числе первых подставлял кубок под пенящуюся струю, наслаждаясь вкусом свежей крови. Но он не был знаком с этими девушками, не рассказывал им анекдоты, они не пожимали ему руку на прощание. Встретившись с ним в темном переулке, они лишь завизжали бы в ужасе.

Мальчик стал первым, кто после его превращения в вампира отнесся к нему по-человечески. Неужели нельзя было найти другого курьера для последнего вояжа? Очень странно, что хозяин пожелал отправить в город именно мальчика. После смерти жизнь тоже есть, уж ему это было достоверно известно. Но если бы у него был выбор, он предпочел провести больше времени на Земле. Тут ему нравилось больше. Хотя бы потому, что телевизор во время рекламы, как оказалось, можно выключить, а индийские автобусы встречаются сугубо в Индии. Но для мальчика теперь ничего этого нет.