Скрытый Пророк - Ричард Кнаак

Слова брата не были лишены смысла, но Ульдиссиан продолжал смотреть на всех, кто умер здесь. Даже женщина у его ног, которая наверняка была главным прислужником у Пророка, пала жертвой безумия ангела.

— Ульдиссиан… Послушай меня…

Но он больше не обращал внимания на Мендельна, во всяком случае, в эту секунду, поскольку Ульдиссиан заметил на трупе то, что заставило напрячься каждый мускул на его теле. Он быстро наклонился и изучил лицо. Испытывая дрожь, Ульдиссиан склонил голову жрицы набок, чтобы лучше разглядеть.

— Мендельн, взгляни на это.

Его облачённый в чёрную мантию брат наклонился ближе, и вздох изумления излетел из губ Мендельна:

— Во имя дракона!

Две чёрные отметины имелись возле уха — отметины, происхождение которых ни с чем нельзя было спутать.

— Малик! — прошептал Мендельн. — Он был среди нас!

— Ты не заметил его?

Младший брат покачал головой:

— Для этого я должен был находиться рядом, да и то потребовалось бы некоторое время, чтобы заметить. Малик…

— У Инария всегда найдётся в запасе уловка-другая, — Ульдиссиан ещё раз осмотрел тела в поисках причины смерти. Ему было крайне важно найти причину. Хоть одну рану. Хоть трещинку в задней части черепа. Что-нибудь.

Но не было никаких признаков повреждений.

Ульдиссиан огляделся, но ближайший эдирем находился далеко.

— Мы сейчас не можем разобраться с этим, Мендельн! Я не могу заниматься одновременно им и Инарием.

— Малик — моя ошибка, — прошипел Мендельн и сощурился от ненависти к себе. — Мне нести это проклятье. Я поступил необдуманно, и тем самым позволил злодею такому же ужасному, как любой из демонов, вернуться в этот мир, — он распрямился. — Я разберусь с ним. Ты должен сосредоточиться только на Инарии.

Они оба знали, что грядёт куда большая угроза, чем один единственный мятежный ангел, но Инарий и в самом деле был ближайшей проблемой. Ничто иное не будет иметь значения, если они не одолеют его.

И всё же Ульдиссиан не мог не думать о новой проблеме — и ему на ум наконец пришёл возможный ответ:

— Он был здесь. Он единственный оказался поблизости.

— Кто?

— Йонас, — теперь, когда он стал думать об этом, Ульдиссиан припомнил, что ему показалось странным в поведении партанца. — Да… Это Йонас, чтоб его!

Очевидно, Мендельну больше ничего не нужно было знать. Он взял костяной кинжал наизготовку. Кинжал засветился неживым светом.

— Я найду его. На этот раз он не убежит.

Ни один не предложил рассказать другим о том, что в их ряды затесался монстр. Не хватало ещё паники оттого, что все эдиремы заподозрят друг в друге вселившегося Малика. Высший жрец не воспринимался чувствами Ульдиссиана, и виновником этого явно был Инарий. Это означало, что никто из остальных — за исключением разве что Мендельна — тоже не мог почувствовать Малика.

Что было ещё хуже, кто мог теперь обещать, что призрак всё ещё выглядит, как Йонас?

Он не мог об этом думать. Ульдиссиан должен был довериться Мендельну. Мендельн не мог подвести.

Внезапно рядом с ним объявился Ратма. Можно представить, какое у Ульдиссиана было настроение, раз он не удивился внезапному прибытию Древнего. Для бывшего фермера такие вещи становились всё более привычным делом.

— У меня появилась идея, — объявил Ратма.

— Они всегда не к добру. Что на этот раз?

Древний склонил голову набок, затем признал правоту Ульдиссиана:

— У этой есть надежда оказаться немного лучше… Во всяком случае, так мне кажется.

— И у неё такой же шанс на успех, какой имел твой визит к папе? — спросил смертный с неприкрытым сарказмом в голосе.

— Больший, — Ратма поджал губы. — Но, наверно, ненамного.

Ульдиссиана больше волновало, что сейчас планировал Инарий. Он взглянул на север, но увидел только Собор Света. Однако что-то назревало… Инарий не стал бы сидеть сложа руки…

— На этот раз мы ничем не можем помочь тебе.

Фигура в капюшоне плотнее завернулась в свой плащ. На его нечеловечески прекрасном лице не отразилось ни единой эмоции.

— Я и не ждал. Но попробовать необходимо…

Ратму явно не было возможности отговорить от того, на что он настроился, но Ульдиссиану было интересно хотя бы узнать, что Древний посчитал таким важным, что готов был ради этого оставить эдиремов в такой сложной ситуации.

— Просто скажи мне, что ты задумал. Куда ты отправляешься на этот раз?

С лицом, неподвижным, как у мертвеца, сын Инария повседневным тоном ответил:

— Пойду попытаюсь отыскать помощь. Объявлю семейный сбор…

Мендельн нёсся среди эдиремов, которые наверняка принимали его за смерть, пожинающую новые души. При всей их силе даже самые способные из приверженцев брата отворачивались, когда он пробегал мимо. Только одна из его немногочисленных «учениц» узнала его, но он немедленно дал ей понять, что находится на задании, требующем чрезвычайной секретности.

Из необходимости брат Ульдиссиана тут и там останавливался, чтобы расспросить нескольких встревоженных эдиремов, видели ли они партанца. Ответы в основном были «нет», но в конце концов двое указали ему, где они в последний раз заметили его. Отнюдь не уверившись, что он по-прежнему найдёт Йонаса там, Мендельн всё же храбро пустился по единственной зацепке.

Он продолжал держать кинжал перед собой, но до сих пор клинок не подал никаких знаков о приближении мерзкой тени. Мендельн оглядывал каждого, кого миновал, оценивая, не могут ли они быть последним пристанищем Малика.

В результате атак Инария и защиты эдиремов немалая часть почвы была разворочена. Массивные глыбы льда образовали целые холмы в местах их падения, и хотя они теперь стремительно таяли, они представляли собой дополнительные преграды, лишние места, где можно было укрыться.

Но когда Мендельн приблизился к одному особенно изрезанному холму, его острый взгляд приметил что-то бледное, торчащее из-под подвижного камня. В это же время он ощутил противоестественность Малика, а значит, тот был неподалёку.

С заклинанием, готовым сорваться с губ, брат Ульдиссиана подошёл к тому, что почти полностью скрывали вывороченные камни и грязь. Свободной рукой он осторожно смахнул немного камней.

Показался оцарапанный мертвенно-бледный локоть. Как он и думал, это было тело, но одежда была не Йонаса. Что это наверняка был партанец — ведь среди эдиремов не было светлокожих кеджани, — только и мог сказать Мендельн. Он быстро оставил тело, всё ещё сознавая, что Малик должен быть неподалёку.

Он спросил бы у призраков, но с тех пор, как Ульдиссиан и остальные вступили в луга, все призраки исчезли. Даже призраки недавно умерших не оставались на месте, как обычно. Словно им не хватало духу оставаться возле противостояния. Мендельна раздражало отсутствие этой компании. Теперь как никогда ему нужны были их глаза, их знания.