Смерть и прочие неприятности. Opus 2 (СИ) - Сафонова Евгения

Когда Айрес повернула голову на звук, Герберт запустил руку в карман штанов, в один шаг сократил разделявшее их расстояние — и дутая медная полоска, защелкнувшись на запястье королевы, заискрилась зеленью блокирующих чар. Дождавшись, пока Айрес переведет взгляд обратно на племянника, Ева подскочила к исчезнувшему щиту; второй браслет скользнул на женскую кисть, обрамленную гранатовым бархатом, охотно и легко. И замкнулся, не встретив сопротивления.

Вот и все.

Неужели все?..

— Кто тронет ее, будет иметь дело со мной. — Герберт обвел взглядом присутствующих, застывших хищниками в засаде. Встретившись глазами с Мираклом, предупреждающе сощурился. — Ко всем относится.

— Желаю удачи в сражении с моими войсками, — сказала Айрес. — Капитулировать я им не прикажу. Даже не проси.

Ожившие тени истаяли клочьями черноты, словно подводя черту под случившимся.

Нет, внезапно поняла Ева, глядя на лицо Айрес: совсем не похожее на лицо человека, только что потерявшего все. Нет, Айрес тирин Тибель никогда бы не сдалась так просто.

Никогда, не будь у нее запасного плана.

— Уэрт, ты же понимаешь, чем проще всего закончить все это, — негромко молвил Миракл, не торопясь опускать клинок. — Если она умрет, ее солдатам не за кого будет сражаться.

Ничего еще не закончено. Ева осознала это так отчетливо и ясно, будто кто-то нашептал ей это суфлером. Может, и нашептал: в конце концов, Мэт прекрасно умел подделываться под любой голос, включая ее собственный.

Сейчас Айрес лишь взяла передышку перед… чем?

— Они будут сражаться за режим, при котором им так хорошо и вольготно жилось. За то, чтобы власть досталась кому угодно, кроме тебя, при котором все будет совсем иначе. Но ты не хуже меня знаешь, что заставит их склонить головы. — Герберт выразительно кивнул в сторону Евы, благоразумно отступившей от королевы на пару шагов. — Вернее, кто.

— Уэрт…

— Или ты, благородный освободитель, намереваешься занять трон, убив свою беззащитную, сложившую оружие тетю? Тогда нам с тобой не по пути.

Миракл смотрел на брата, не мигая. Ева не думала, что теплый ореховый тон его глаз способен разить таким холодом.

Несравнимым с глазами Герберта, что раскрывали вглядывающемуся в них объятия льдистой бездны.

Медленно, медленно мятежный Тибель опустил меч:

— И что прикажешь с ней делать?

— Я поправил ограничение на браслетах. Она не может покинуть этот зал. Оставь с ней охрану из числа твоих новых друзей, — Герберт одарил «коршунов» взглядом, далеким от приязни, — потом переведем ее в один из наших особняков — я настаиваю, чтобы с ней обращались достойно. Если она случайно погибнет, у тебя появится одним врагом больше. Учитывая обстоятельства, сам понимаешь, насколько это нежелательно. — Более не удостаивая вниманием никого из присутствующих, некромант протянул Еве руку. — Ева, идем.

Не задавая вопросов, покорно подбежав ближе, чтобы вцепиться в его ладонь, Ева позволила повести себя к выходу из зала. Не зная, чей взгляд так ощутимо и зло сверлит ее спину — Айрес или Миракла.

Ох, так просто это не кончится…

— Ты уверен, что у вас все получится? — негромко поинтересовался Миракл вдогонку.

Учитывая, что по техническим причинам Герберт никак не мог его услышать, Еве пришлось дернуть некроманта за рукав, вынудив обернуться.

— Абсолютно, — откликнулся Герберт, когда его брат повторил вопрос. — А тебе, полагаю, еще нужно триумфально освободить узников из камер. Вперед, герой, довершай революцию. Мы займемся своей частью.

— Мне полагается еще триумфально объявить о пленении королевы. Народу, жаждущему ее крови. И помочь моей матери подавить сопротивление ее войск.

— Не беспокойся, минут через пять всем станет немного не до того. Особенно если ты сможешь произнести подобающую случаю воодушевляющую речь. Воодушевляющие речи, если не ошибаюсь — конек истинных королей.

Сарказм в этом прощании был почти неуловим.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 06.04:

За дверью в зал их ждали еще несколько охранников. Таких же мертвых, как тот, что остался в анатомическом театре. Пока они проходили мимо, Ева старательно смотрела прямо, — что было довольно-таки нелегко, если ты хотел не запачкать босые ноги в кровавых лужах на полу. Наверное, после всего пережитого да при виде такого количества мертвецов, сверлящих потолок остекленелыми глазами, ей полагалось впасть в истерику; но чувства, притупленные всем кошмаром последних дней, просто отказывались реагировать. И даже когда тела остались позади, Ева какое-то время молчала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Слишком многое нужно было спросить. Слишком многое хотелось понять.

— Я снял чары, но говори громче, — посоветовал Герберт. — Такие вещи не проходят бесследно, ближайшую пару часов я буду слышать хуже обычного.

— Как ты… это…

— Усовершенствовал одну заковыристую формулу. Свел все к трем рунам, которые можно вычертить, прежде чем прозвучит непосредственно приказ. Научился читать по губам, чтобы Айрес не заподозрила подвоха. — Разбивший объяснение смешок оставался Еве непонятен, пока Герберт не продолжил: — Бедный Эльен. Он, конечно, любит поболтать, но даже ему в то время пришлось несладко.

О том, что интересовало ее больше всего, Ева смогла заговорить, лишь когда коридор привел их к маленькой полутемной лестнице, вьющейся куда-то наверх. Задав, пожалуй, не самый актуальный в данный момент вопрос.

— Ты же понял, что все это… там, в зале… была игра, правда?

Впрочем, актуальность смело можно было считать понятием относительным. И сейчас услышать ответ Еве было безумно важно: даже несмотря на факты, ясно обозначившие отношение некроманта к произошедшему.

— Мне приятно, что ты считаешь меня идиотом, но я больше бы в тебе разочаровался, прояви ты самоубийственную честность. — Герберт не смотрел на нее, опережая ее на ступеньку, ведя за собой — но то, что он не отпускал ее руки, успокаивало лучше чего бы то ни было. — Глупость страшнее лицемерия.

— Тогда, выходит, я бы Айрес как раз и обыграла.

— Ты пыталась. К сожалению, шансы изначально были неравны. Таких милых девочек, как ты, Айрес ела на завтрак со своего придворного дебюта.

Хвала адекватности и редкостному пониманию венценосного не-идиота. Одной проблемой на повестке дня меньше. Об остальных — во всяком случае, обо всех одновременно — Ева предпочитала не думать.

Больше шансов не сойти с ума.

— Жаль, твоя сокамерница немного не в той кондиции, чтобы оценить всю романтику момента, когда Миракл до нее доберется, — донеслось с задворок сознания. — Прекрасный принц явился вызволить ее из логова зла…

— Что будет дальше? — собственным голосом заглушив демона, определенно являвшегося в этой беседе третьим лишним, спросила Ева. — Куда мы?

— На крышу. Учитывая, что происходит вокруг тюрьмы, сейчас это единственный безопасный способ выбраться отсюда.

— А почему мы не остались с Мираклом?

— У него свой план действий. У нас свой. Все получится, лишь если каждый выполнит свою задачу. И о нашей задаче «коршунам» лучше не знать. — Остановившись, Герберт все же выпустил ее ладонь: чтобы открыть люк, в который уперлись закончившиеся ступеньки. Интересно, не здесь ли Миракл пробрался в здание?.. — Часть правды, полагаю, им уже известна, но чем меньше людей будет знать всю правду, тем лучше.

На крыше, длинной и плоской, было снежно и светло. После дней во тьме Ева зажмурилась, до того ударила по глазам яркость белого облачного неба. Откуда-то доносились крики, хлопки и шум, обещавший неприятное зрелище битвы под тюремными стенами; это вконец спутало мысли, и без того кричащие и расталкивающие друг дружку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Айрес сдалась не просто так. Я уверена, — пробормотала Ева, забыв, о чем они говорили прежде. Босые ноги ее стояли на притоптанном у люка снегу, почти не чувствуя холода; отпечатки разномастных ботинок подтверждали теорию о том, каким обходным путем воспользовался Миракл сотоварищи. — Наверняка у нее в запасе какой-нибудь коварный план.