Точка обмана - Дэн Браун

Гэбриэл напряженно подалась вперед:

— Продолжайте.

— Мисс Тенч поставила меня в известность, что Белый дом случайно получил определенные геологические свидетельства того, что в шельфовом льду Милна лежит огромный метеорит. Один из самых крупных в истории. Такая находка может оказаться значительным достижением космического агентства.

Гэбриэл была поражена.

— Подождите, то есть они знали о метеорите еще до того, как его обнаружил спутник?

— Именно. На самом деле спутник не имел ничего общего с открытием. Администратор и так знал о существовании метеорита. Просто дал мне координаты и велел провести спутник над тем местом, притворившись, будто мы обнаружили метеорит.

— Вы шутите!

— Вот-вот. Именно так реагировал и я, когда меня пригласили участвовать в том позорном шоу. Они отказались сообщить, как именно обнаружили наличие метеорита. Мисс Тенч упорно настаивала, что это не имеет никакого значения, зато мое участие в этом деле даст им прекрасную возможность забыть о моих промахах. Если я сделаю вид, что спутник-сканер обнаружил метеорит, то НАСА сможет взойти на пьедестал столь необходимого нам успеха и тем самым поддержать президента накануне выборов.

Гэбриэл не могла прийти в себя от изумления и растерянности. Кое-как собравшись с мыслями, она уточнила:

— Вы не могли объявить об открытии метеорита до тех пор, пока не станет известно о возвращении спутника в рабочее состояние, так?

Харпер кивнул:

— Отсюда ложь на пресс-конференции. Меня буквально силой заставили сделать это. И Тенч, и администратор были немилосердны. Подчеркивали, что я подвел всех на свете. Президент финансировал мой проект, НАСА потратило на него годы работы, а я все уничтожил своей ошибкой в программировании.

— И вам пришлось согласиться.

— У меня просто не оставалось выбора. Если бы я не сделал этого, карьере моей пришел бы конец. Но суть в том, что, если бы не моя ошибка, спутник на самом деле обнаружил бы метеорит. Поэтому ложь казалась совсем незначительной. Я нашел для себя оправдание: программное обеспечение все равно приведут в норму через несколько месяцев, когда полетит экспедиция. Я просто объявлю об ожидаемых результатах немного раньше.

Гэбриэл, не удержавшись, присвистнула.

— Крошечная ложь, позволяющая воспользоваться результатами своевременного открытия.

Харпер заболевал на глазах от воспоминаний о собственном позоре.

— Ну вот… подчиняясь приказу администратора, я выступил на пресс-конференции и объявил, что нашел обходной путь для решения проблемы детектора аномалий. Потом выждал несколько дней, после чего провел спутник непосредственно над местом залегания метеорита, в соответствии с данными мне координатами. Затем позвонил руководителю программ наблюдения и сообщил, что в шельфовых льдах Милна спутник определил аномалию высокой плотности. Передал координаты и сказал, что аномалия такой плотности, что там вполне может оказаться метеорит. НАСА отправило на остров небольшой отряд, чтобы взять пробы. Тут-то и развернулась вся последующая бурная деятельность.

— Так, значит, лично вы до сегодняшнего дня даже не подозревали о существовании в метеорите окаменелостей?

— Никто из нас в штаб-квартире не имел ни малейшего понятия. Мы все откровенно потрясены. Теперь коллеги называют меня героем, потому что я обнаружил доказательства существования внеземных биологических форм, а я не знаю, что и сказать в ответ.

Гэбриэл долго молчала, внимательно глядя на Харпера красивыми темными глазами.

— Но если не спутник обнаружил метеорит во льду, то как же администратор узнал о нем?

— Кто-то нашел его раньше.

— Кто-то? Кто именно? Харпер вздохнул.

— Канадский геолог Чарльз Брофи, исследователь острова Элсмир. Очевидно, он производил геологическое зондирование шельфа Милна и случайно обнаружил во льду огромный метеорит. Он сообщил об этом по радио, а НАСА перехватило.

Гэбриэл покачала головой:

— Как же канадец стерпел то, что НАСА присвоило себе честь открытия?

— Очень просто. Он весьма своевременно скончался, — с жутковатым спокойствием ответил Харпер.

ГЛАВА 91

Закрыв глаза, Майкл Толланд прислушивался к рокоту двигателей. Он решил больше не думать о метеорите — до возвращения в Вашингтон. Если верить Корки, то хондры оставались решающим свидетельством. Камень, застрявший в шельфовом льду Милна, мог быть только метеоритом. Рейчел не теряла надежды получить ясный ответ для Уильяма Пикеринга к моменту посадки, но все ее рассуждения так или иначе заходили в тупик именно из-за хондр. Несмотря на то что характеристики метеорита вызывали подозрение, он оставался подлинным. Что ж, значит, так тому и быть.

Рейчел, без сомнения, была измучена их недавней борьбой за жизнь. Но ее мужество и выдержка поражали. Она сумела собраться и сосредоточиться на главном, то есть на необходимости или окончательно развенчать, или подтвердить подлинность метеорита, а также выяснить, кто и зачем хотел их убить.

Большую часть пути Рейчел просидела рядом с Толландом. Даже несмотря на тяжелые обстоятельства, общение с ней приносило ему радость. Несколько минут назад она отлучилась в хвост самолета по личным делам, и Майкл с удивлением обнаружил, что ему очень не хватает ее присутствия. После смерти Шейлы он еще ни разу не скучал по другой женщине.

— Мистер Толланд!

Майкл поднял голову. Из кабины выглядывал пилот.

— Вы просили сказать, когда мы окажемся в пределах телефонной связи вашего корабля. Если нужно, могу сейчас соединить.

— Спасибо.

Толланд прошел в кабину и набрал номер. Хотел предупредить ребят — свою команду, — что не появится еще примерно пару дней. Разумеется, он не собирался сообщать им о причине такой задержки.

После нескольких гудков подключилась корабельная система коммуникации — «Шинком-2100». Но прозвучало не обычное вежливое приветствие, а веселое обращение одного из членов команды, признанного шутника.

— Привет-привет, это «Гойя», — раздался голос. — Уж извините, что здесь никого нет, но дело в том, что нас похитила стая очень крупных блох. А если честно, то мы позволили себе сойти на берег, чтобы отпраздновать великий для Майкла день. О, как же мы гордимся! Можете оставить свое сообщение, и завтра, как только протрезвеем, мы с вами свяжемся. Чао! Счастливо!

Толланд засмеялся. Он соскучился по своим парням и обрадовался, узнав, что они смотрели пресс-конференцию по телевизору. Хорошо, что они отправились на берег. Когда ему позвонил президент, Майкл быстро собрался и уехал, бросив товарищей. А сидеть на корабле без дела — сущее мучение! Хотя автоответчик и сообщил, что все сошли на берег, наверное, кто-то все равно остался, чтобы следить за судном — опасно оставлять его на якоре без присмотра. В том районе, где оно сейчас находится, сильное течение.

Толланд набрал другой номер, линию внутреннего автоответчика — на нем наверняка записано послание, адресованное лично ему. Прозвучал гудок. Есть послание! Голос был тем же, что и на внешней линии.

— Привет, Майк! Ну и дела! Если ты слышишь это, то, наверное, проверяешь сообщения от всяких там высокопоставленных лиц из Белого дома. И конечно, пытаешься понять, куда же мы все подевались. Извини за то, что мы ушли с корабля, но, сам понимаешь, этот вечер вовсе не для «сухого закона». Не волнуйся, мы очень крепко привязали «Гойю» и оставили гореть свет в рубке. Втайне надеемся, что нашу посудину кто-нибудь угонит, и тогда Эн-би-си купит тебе новый, современный корабль. Не волнуйся, шучу. На самом деле Ксавия согласилась остаться на борту и следить за порядком. Она сказала, что предпочитает посидеть в одиночестве, а не праздновать вместе с толпой пьяных рыбаков. Можешь в это поверить?

Толланд улыбнулся, обрадовавшись тому, что корабль под присмотром. Ксавия была очень серьезной особой, не поощрявшей шумные пирушки. Уважаемый морской геолог, эта женщина славилась своей способностью говорить то, что думает, с убийственной прямотой.

— Надо сказать, Майк, — продолжал голос на автоответчике, — что вечер сегодня просто потрясающий. Заставляет откровенно гордиться собственной принадлежностью к научному братству, так ведь? Все кругом толкуют о том, как выгодно это открытие для НАСА. Да к черту НАСА! Для нас это еще лучше! Наверняка после всего, что произошло сегодня, рейтинг «Удивительных морей» поднимется на несколько миллионов пунктов. Ты, старик, теперь звезда. Настоящая. Поздравляем. Сработано отлично.

В трубке раздался приглушенный обмен репликами, потом снова тот же голос сказал:

— Кстати, о Ксавии. Она хочет тебя за что-то отчитать. Вот она, здесь.

На автоответчике зазвучал резкий голос Ксавии:

— Майк, ты божество, правда! И поскольку я тебя так люблю, то согласилась сегодня остаться в няньках у твоей проржавевшей доисторической посудины. А если честно, то я не прочь хоть немножко побыть в стороне от этой толпы хулиганов, которых ты почему-то называешь учеными. А еще, вдобавок к роли сторожихи, мне поручили укрепить сложившуюся репутацию злючки и предостеречь тебя от превращения в самовлюбленного зазнайку. Конечно, после такого успеха это может оказаться делом нелегким. Поэтому я обращу твое внимание на промах в фильме. Да-да, именно так, ты расслышал правильно. Редчайший для Майкла Толланда случай грубой логической ошибки. Не волнуйся, на земле живут лишь три человека, способные это заметить, и все они морские геологи и жуткие зануды без малейшего намека на чувство юмора. Примерно как я. Ты же знаешь, что говорят о нас — геологах: мы вечно ищем ошибки! — Она рассмеялась. — В любом случае это ерунда, мелочь. Крошечная деталь из области петрологии. И говорю я о ней исключительно для того, чтобы сделать тебе гадость и испортить вечер. Ты ведь можешь получить на сей счет пару звонков, поэтому я и решила тебя предупредить, чтобы в разговорах с посторонними ты не выглядел полным идиотом, хотя, как мы все знаем, ты именно такой и есть. — Она снова рассмеялась. — Я не очень вписываюсь во всякие там вечеринки, потому и осталась на борту. Не трудись мне звонить: я включила автоответчик, потому что чертова пресса звонит постоянно, не давая вздохнуть. Сегодня ты настоящая звезда, даже несмотря на промах. Я тебе все объясню, как только вернешься. Пока.