Одни несчастья - Карина Пьянкова

Ватанабэ Такео смотрел на статную колдунью перед собой и четко понимал, что она действительно могущественна. В ней ощущалась сила полноводной спокойной реки, которая неспешно несла свои воды через половину мира к морю. Такая безмятежная… пока не начинается наводнение и яростный неукротимый поток не сносит все на своем пути. Она напоминала певцу его бабушку, почтенного матриарха рода Ватанабэ Юкико-сан, без чьего соизволения не происходило ни единого важного события в семье вот уже много лет.

— Очень рада увидеть вас лично, мистер Ватанабэ, — тонко улыбнулась молодому человеку миз Коллинз, но синие глаза оставались холодными, как осеннее небо.

— Взаимно, — привычно проявил вежливость он, но сейчас уважение, которое он испытывал, было искренним как никогда. Впрочем, радости Такео не чувствовал. — Но повод для встречи оказался не самым радужным.

Ведьма кивнула и указала на кресло рядом с журнальным столиком. Такео сел, как от него и хотели. Вообще он предпочитал идти навстречу незначительным желаниям таких могущественных женщин. Уступив им в малом, можно попробовать отказать в большем.

Миз Коллинз собственноручно разлила по чашкам чай. Для себя и для гостя. Ватанабэ оценил жест. Ко всему прочему, от Джулии он уже знал, что чай, а тем более зеленый, — не самый любимый напиток главного редактора «Фейри стайл».

— Вы считаете, у нас есть шансы, миз Коллинз? — первым делом спросил музыкант, задумчиво глядя на золотистую жидкость в своей чашке. Аромат приятно щекотал ноздри и удивительно удачно гармонировал как с духами главного редактора, так и с одеколоном самого Ватанабэ. Вокруг миз Дженнет Коллинз мир выстраивался в идеально соразмерную картину.

Умирать молодому человеку категорически не хотелось. Только не сейчас, когда он нашел свое зеленоглазое счастье.

Женщина усмехнулась и сделала первый глоток, едва заметно морщась. На белоснежном фарфоре не осталось ни единого следа карминной помады, не всем удается пить так.

— Не уверены… А ведь наверняка говорили Джулии, что все будет хорошо, да?

— Говорил, — кивнул Такео, даже не пробуя отпираться. — И буду говорить. И буду делать все, чтобы эта история закончилась хорошо. Потому что я люблю Джулию и потому что я мужчина. Это мое дело — защищать ее саму и ее покой.

Дженнет удовлетворенно кивнула, и в ее глазах, синих, как небо вечером, мелькнуло одобрение.

— Вы хороший человек, я вижу это. Надежный. Вы любите Джулию. Но каковы ваши намерения относительно этой девушки? — продолжила разговор ведьма. Чашку она из рук не выпустила, но пить больше не стала. Должно быть, чай она и правда не ценила. А зря, он оказался чудесным.

— Если мы переживем эту ночь? — дотошно уточнил мужчина, подняв голову.

— Да, если мы все переживем эту ночь.

— Вы ей мать, чтобы спрашивать? — мягко, но требовательно поинтересовался Ватанабэ.

Главный редактор рассмеялась и поправила свою и без того идеальную прическу, волосок к волоску. Ей нравился этот мягкий напор иностранца. Такео в тот момент казался ей настоящим мужчиной, добрым, сильным и мудрым, подходящим для такого сокровища, как Джулия Беннет.

— Я ей не мать. Но она для меня как дочь. Мне дорога эта девушка, мистер Ватанабэ. Она не просто мой ценный сотрудник, она та, кому я доверяю, та, кем я дорожу. И естественно, что я беспокоюсь о ее судьбе. И о ее сердце тоже беспокоюсь. Итак, если для нас наступит день, то что вы сделаете?

— Тринадцатое предложение руки и сердца, — просто и честно ответил музыкант, решив не юлить. Тем более что будет дурного, если о его тайне узнает еще один человек? В последнее время информация о личной жизни лидера In the Dark распространялась со скоростью лесного пожара и такими темпами скоро окажется в новостях. И пусть там оказывается. Может, у Джули исчезнет причина для отказа, если об их романе станет известно общественности. — Я люблю Джулию и хочу провести с ней всю оставшуюся жизнь.

Тонкие брови, которые сами по себе казались произведением искусства, слегка приподнялись, обозначая изумление.

— Стало быть, она не желает того же? — нейтрально уточнила миз Коллинз, умело скрывая собственное изумление. Бриллиантовые серьги заискрились в лучах восходящего солнца как капли росы. — Отказывается выйти замуж за красивого и богатого мужчину по сильной взаимной любви?

Ну да, он бы тоже не поверил, услышь от кого о такой дикой истории. Любая бы на месте Джулии согласилась еще тогда, в первый же день, у той забегаловки, в которой Такео облил любовь всей своей жизни горячим дешевым кофе. Но любой другой он не стал бы делать предложение в первый же день знакомства и любую другую он не видел бы во сне весь последний год ночь за ночью.

Джулию Беннет можно было назвать как угодно, но только не обычной.

— Да.

В голосе музыканта звучала боль. Настоящая. И усталость. Тяжело столько времени в одиночку бороться с чужими страхами.

— Я могла бы… помочь… переубедить Джулию, — задумчиво заметила Коллинз с искушающей полуулыбкой на холеном лице. Так выглядел бы дьявол, предлагающий сделку по продаже души. На самых выгодных условиях. — Если завтра это вообще будет иметь смысл. Не бесплатно, разумеется.

— Ведьмы же ничего не делают бесплатно? — улыбнулся Такео, принимая правила игры.

Ответом ему был кивок.

— Тогда скажите мне, чего вы хотите за помощь? Надеюсь, не мою душу?

— Душу вы уже отдали. Так что дважды вам ее не продать. Тем более я не дьявол, меня интересуют куда более материальные и прозаичные вещи, — тихо рассмеялась миз Коллинз.

Что ж, чтобы получить в полное владение любимую женщину, порой мужчины творили нечто совершенно дикое, в том числе и продавали душу. Связаться с ведьмой — это сущие пустяки, верно?

— Ради нее я готов заплатить любую цену, миз Коллинз. Надеюсь только, что в итоге она не окажется для меня неподъемной.

Дженнет и не подумала скрывать торжества:

— Поверьте, мистер Ватанабэ, вы точно не обеднеете. Ну разве что самую малость.

— Нет, ты представляешь, мне пришлось столько времени провести у этого гада в руках! Да еще не известно, что он мог бы со мной сделать! — продолжала с энтузиазмом вещать о своих последних злоключениях Лиллен. Окончательно уверившись в заблуждении о нашей дружбе, Адамс решила в полной мере насладиться этой самой женской дружбой и теперь принципиально не замолкала ни на минуту.

Мне оставалось только кивать в ответ и поддакивать (хотя про себя я думала, что Дэниэлс — редкостная скотина, но все-таки не негодяй, да и чего распинаться о возможном ущербе, если его так и не причинили), в принципе девушке хватало и этого с моей стороны. Она рассказала и о том, как достало ее работать одной, без меня, насколько большим мерзавцем оказался Дэниэлс-младший и какой у него крутой автомобиль, как ей страшно сейчас находиться в офисе и какой бардак в приемной остался после курицы Вивиан.