Мир в подарок - Оксана Демченко

– Но, сестра…

– О чудо! Вспомнил наш Сантал о кровном родстве! Жалости захотел, мышь мокрая? Славно, подумай теперь о папе-кормчем. Он будет рад с тобой побеседовать. Уже намекал, что на двухвёсельных прогулочных лодочках в лебедином пруду недобор капитанов. Зеленый, как жаба, и еще оправдывается! Тебя не спасать надо бы, а вторым ножом угостить.

– Не надо, – я наконец решила их прервать. – Второй я уже не вытащу. У вас водички холодной нет?

Силье резко остановилась. Виновато развела руками, разом остывая. Сгребла с дивана разбросанные вещи, протащила меня туда, замотала в одеяло и усадила. Торопливо наполнила бокал, передала мне.

– Спасибо.

– Мне? – она рассмеялась, пружинисто скручиваясь в сидячее положение на покрывающих пол коврах. – Это тебе спасибо, хотя поверить трудно. Добро пожаловать на мою «Чайку». Одна из самых красивых бригантин Индуза, кстати. И я знаю, кому не бывать её капитаном! Ладно, вспомним о нормальных людях. Снился тут князь, говорил о тебе, но я засомневалась. Он, значит, действительно жив? Этим торопыгам окаянные, на берегу стоя, сказали, Риннарх умер.

– Жив. Уже, наверное, во дворце. У него намечается большая разборка с братом, повод появился. Вам стоит задержаться и дождаться его людей – через пару дней кто-то появится.

– Можно. Кормчий чуть остынет, – усмехнулась Силье. – Как бы сгоряча Его Могущество не сократил число глаз у моих родственников. Отец в гневе ужасен.

– Тарпен просил тебя провести, – я наполнила бокал повторно. – Когда еще случай будет. Если скандал окончен, прогони этих цветных, ладно?

Они исчезли сами, едва почуяв возможность покинуть страшное место, и зеленый капитан, и малиновый княжич. Довольно быстро мне удалось изложить события последних дней и запинаясь рассказать о своих первых покойниках. Силье посоветовала смотреть на мир проще и не пытаться спасать ядовитых змей от их собственного яда. Достала объемистую бутылку красного и плеснула по бокалам. Под первую, вторую и третью порцию я рассказала ей о себе и других снавях, даре, посвящениях, трудной судьбе мира. Допили за хорошую погоду.

Вторая бутылка пошла легче, несмотря на скудость закуски. Мы начали с тоста за трудное расставание с шашлыком. Потом Силье принялась усердно и успешно прививать мне любовь к красным винам. Я честно дегустировала и находила напиток все более приятным. В благодарность исполнила для неё переложение на местный стиль песенки про отважного капитана.

Прикончив бутылку, мы в четыре руки нашли еще одну, выпили за Кормчего и Князя. Потом вышли на палубу – заметно штормило – и Рыбья кость со знанием дела сообщила, что крепчает северный ветер. Мы на всякий случай посчитали многострадальные кливера, сошлись на том, что разница в полтора-два при пересчете – вполне нормальна и, кажется, вернулись в каюту.

По крайней мере, проснулась я там, поздним утром, в давно вожделенном состоянии легкого похмелья от хорошего вина. Новая подруга уже умылась и довольно хрустела последним шашлыком, предоставив мне салат с гарниром из зависти. Я съела, запила новой порцией красного, уже в чисто лечебных целях.

Силье скороговоркой сообщила, что трупы врагов рано утром галера вывезла в море. Акулы довольны. Погибших в схватке похоронили в огне, чтобы отвезти прах домой. Еще отыскались рыбак и княжеский гонец, оба мертвы. Им роют могилы в скальной осыпи за долиной.

– Раненые есть?

– Серьезно – пятеро, остальные так, поцарапаны. Мы потеряли троих – невероятное везение. Храмовые стражи серьезные бойцы, но у них не оказалось лучников. К тому же они сразу утратили боевой дух, поняв, что окаянных кто-то положил, стали глупо прорываться на западную тропу. Их из гнезда на скале укладывали, одного к одному. Конечно, отдельное спасибо твоему странному коню. Что сказал рыжий их лошадкам – один он знает, но те практически обезумели.

– Действительно удачно.

– Тяжело лечить? Вроде, вчера совсем трупом смотрелась. Знаешь, зеленое лицо в сочетании с рыжими волосами – очень страшно.

– Рыжими? – Я ошалело тряхнула головой, выдернула прядь от макушки и принялась её изучать. – Ну тебя, я коньячная.

– А пахнешь, как винная, – фыркнула нахалка. – Да вы с этим хамским конем в одну масть. И что тебя не устраивает? Модный в Карне цвет.

– Только не говори, что у меня веснушки!

– Не, веснушек нет. Ты же, эта… коньячная. Нормальный цвет кожи, все путем. Нос красноват, веки тяжеловаты, но это скоро пройдет. Не переживай. Всю жизнь так жила – так и помрешь.

– Спасибо, только я всю жизнь была кофейная. И один день – блондинка, потом каштановая недели две-три, а теперь рыжая. Куда катится мир?

– Да в правильную сторону, подруга. Если никто не заметил – то и грустить не о чем.

Видимо, посветлела немного после второго прыжка в Радужный. Риан не сказал, Най промолчал – ну, ночью и понятно. Так в Агрисе-то… Хотя они там все рыжие, кто не илла.

– Взбодрись. Иди на палубу, посмотри, как люди работают. Полегчает.

Я пошла. Галера стояла рядом, борт в борт, ночью снятая с мели и уже вернувшаяся с прикорма рыб. С двух сторон от неё, на берегу и нашей палубе, толпились зрители. На бригантине самые любопытные висели на вантах.

На совершенно пустой палубе Акулы, заляпанной кровью с трупов, перевезенных утром в дар тезкам корабля, возились двое. Капитан и княжич. В драных штанах, с голыми спинами, взмокшие и утомленные. Им громко и разнообразно сочувствовали. И еще помогали, с размаху поливая водой и спины, и палубу.

– Придем в Индуз, скажи кормчему, что мыл полы-ы, слышь, сухопутный? Он тебя за борт небольно отправит, правда, надолго.

– А капитан-то наш хорошо трет! Детство вспомнил, когда на Упорном ходил юнгой. Какие там были палубы – чудо. Батюшка – добрый: его, что ни день, к работе усердно приучал. Вот, значит, и пригодилось.

– Эй, Карн, пройдись под той толстой палкой, что из пола растет, её еще мачтой иногда называют.

– Капитан, ночью девки хором пели, что улыбка – она заместо флага. У тебя, выходит, с флагом ба-альшие проблемы.

Мне особенно понравилось то, что оба наказанные трудились действительно усердно и отшучивались без злости. Хотя палуба была обширная, а грязь трудно выводимая. Я усмехнулась. Силье придумала славное развлечение, чтобы спасти обоих от гнева отца. Публично парни уже наказаны, и второй раз кормчий их казнить не станет.

Раненые лежали в каютах, я спустилась к ним, оставляя другим выгодное место у борта.

Разобравшись с последним, все-таки потеряла сознание. И очнулась в знакомой капитанской каюте, перед кубком холодной воды и вскрытой уже бутылью – на запив. Опять был вечер, и в каюте кроме Силье ждали моего внимания бывшие рабы. С некоторым удивлением я обнаружила обоих мужчин, обеспеченных свободой, оружием и конями после удачной ночной охоты на отставший отряд окаянных. Добрались, значит.