Синяя звезда - Галина Вайпер

Раз так, подумала я, можно позволить себе заглянуть в зеркало. Лениво протянула руку, подняла его… Нет, мое лицо не стало ядовито-синего цвета, вовсе нет. Сквозь синий свет можно было разглядеть, что кожа осталась нормального, привычно теплого цвета. Казалось, что свет только окружает, сопровождает меня, не более того. Я попыталась почувствовать в себе его источник, но так ничего толком и не поняла. Казалось, что свет равномерно наполняет меня и вытекает наружу только оттого, что не помещается внутри целиком.

Стук в дверь… Расмус. Не хочу я его видеть. То есть хочу, но боюсь. Я и так ощущаю себя вконец измученной. Снова стук… Нет, не хочу вставать, и не буду. Дверь открылась. На фоне освещенного коридора я увидела его темную длинную фигуру, освещенную синим светом изнутри.

Он тихо осведомился:

– Ты не собираешься вставать?

– Нет, – мрачно протянула я.

– Почему?

– Я не чувствую в себе сил даже на то, чтобы жить, – через силу пожаловалась я.

– Я тоже чувствую себя смертельно усталым, – Расмус сделал шаг вперед. – Можно у тебя посидеть?

Я по-прежнему не хотела его видеть, но и выставить прочь не хватало сил. Приняв мое молчание за согласие, Расмус уселся на краю кровати в ногах. Он уложил свои длинные руки на колени, бессильно свесив кисти рук, ссутулился и замер. Похоже, у него тоже не осталось сил даже на разговоры. Таким замученным я его еще не видела.

– Мне кажется, что я вот-вот умру, – у меня еле шевелился язык.

– Все умрем, – прошептал, как прошелестел Расмус, – рано или поздно.

Мне стало страшно:

– Что ты говоришь, Расмус? Ведь не здесь и не сейчас?

– Не здесь и не сейчас, – еле слышно подтвердил он. – Потерпи немного, скоро все пройдет.

– Что пройдет?

– Усталость, – шепотом ответил он. – И мы снова оживем.

– Ты меня пугаешь…

– Бояться глупо, – через силу улыбнулся он. – Уже ничего нельзя изменить. Остается только ждать и терпеть…

– Что происходит, Расмус? Неужели ты не можешь что-нибудь сделать?

– Нет, – он через силу улыбнулся. – Не могу и не буду. Я столько времени шел к этому моменту, столько энергии истратил, чтобы дождаться его.

Я закрыла глаза. Не пора ли мне проснуться? Сколько можно терпеть этот давящий кошмар? Не хочу, не буду! С меня хватит!

Расмус придвинулся, взял меня за руку:

– Вряд ли тебе понравится твое пробуждение, Холли! Подожди немного, не торопись…

Что такое он несет? Что там происходит со мной, с моим неподвижным спящим телом? Ох, не зря меня терзали смутные предчувствия… что-то не так, надо просыпаться, все, пора, вот оно, уже за спиной, дышит в спину, непонятное, страшное…

Я похолодела от ужаса:

– Расмус, что случилось?

Он поднял на меня прищуренные глаза и произнес жуткие слова:

– Ты больше не проснешься, Холли… и навсегда останешься со мной.

Мороз побежал по коже, заморозил душу… Нет! Нет и нет! Я проснусь! Я всегда просыпалась… проснусь и сейчас!

– Холли, – Расмус крепко вцепился в мою руку. – Ты же говорила, что любишь меня! Ты говорила, что готова на любую цену, чтобы остаться со мной! Ты уже передумала?

Я потрясла головой, пытаясь вырвать свою руку из его пальцев.

– Но почему, Холли? Что изменилось? – горестно спросил он. – И в любом случае, все равно поздно… Даже если бы я захотел что-нибудь изменить, я не смог бы. У тебя уже не хватит сил проснуться…

Черта с два, подумала я в бешенстве! Из последних сил отняла у него свою руку, кое-как сползла с постели. Куда идти, где выход? Как мне вырваться отсюда?

Расмус медленно поднялся следом.

– Холли, подожди, послушай меня! Я так долго искал тебя…

Я стащила с кровати одеяло, набросила на себя.

– Зачем?

– Потому что ты моя половина, Холли!

Неожиданно я вспомнила, как смотрела на небо из коробки шлюза, представляя себя пылинкой с точки зрения неба… или того, кто разглядывал меня оттуда, с его высоты. Потому что сейчас я смотрела вниз, с высоты черного ночного неба в море, на темной поверхности которого слабо светилась голубым светом тусклая звездочка, как капля воды на полуночной кухни, отражающая свет уличного фонаря за окном.

Фокус зрения изменился, как будто я смотрела в микроскоп. Мыльница, пластиковая лодчонка, на ее дне, скрючившись под кучей тряпья, в синем свете… Там мой Роман! И он, только он – моя половина, поэтому я останусь с ним до конца, мне не нужна жизнь без него, и я вернусь к нему туда, несмотря ни на какие происки колдунов, волшебников и магов из кошмарных снов. Я иду к тебе, и никто не сможет меня удержать! Пусть хоть таким образом, но я буду с тобой вместе и навсегда!

– Моя половина там, не во сне, а наяву! – жестко сказала я. – И я возвращаюсь туда, а ты не сможешь меня остановить!

Я решительно, насколько позволяли остатки сил, двинулась к двери. Голос Расмуса преследовал меня:

– Холли, когда-то давно, когда проходил посвящение, я узнал, что рано или поздно мне придется найти свою недостающую часть, если можно так выразиться. Единственную женщину во всех когда-либо существовавших, существующих ныне и всех, которые когда-либо будут существовать, мирах. Она, и только она станет моей Синей звездой, и тогда я обрету свою полную силу.

– Ты хочешь сказать, что я должна стать твоей женой? – я оглянулась, мне стало противно.

– Ничего ты не должна, – он устало наморщил нос. – Ты станешь ею, когда придет время. Разве ты не знаешь, что у каждого человека есть своя половина, и он не может быть счастливым и полноценным, если он не найдет ее?

– Знаю. И даже знаю, кто моя половина, – пожала я плечами. – Но совершенно уверена, что это не ты, я не чувствую этого.

– Ты и не можешь чувствовать, – он неожиданно успокоился. – Ты еще не совсем здесь, рядом со мной. Вернее так – временами ты здесь, а временами еще нет. Я не довел до конца процедуру перетаскивания тебя из твоего мира в мой. На это мне потребуется еще некоторое время. Но скоро, совсем скоро я закончу ее…

– А если я не захочу? Ты вытащишь меня из моего мира, но у тебя ничего не получится… Что тогда ты будешь делать?

– Так не бывает, – убежденно заявил Расмус. – Есть силы, которым не может противостоять ни одно живое существо. Ты этого еще не знаешь, а мне пришлось узнать и почувствовать это на собственной шкуре. И скоро придет твое время…

– Но я совсем не хочу! И не желаю быть игрушкой в твоих руках, – сердито возразила я.

– Это не мои руки, – он протянул мне свои ладони, – это руки судьбы. И ни я, ни тем более ты, не в силах ничего изменить в нашей с тобой жизни.

– Расмус, все было так хорошо, – простонала я. – А теперь я буду тебя бояться.

– Бояться надо мне, моя дорогая, – он улыбнулся, протягивая мне руки. – До сих пор мне приходилось преодолевать только сопротивление мироустройства. Но вдруг ты начнешь сопротивляться своему переходу, узнав обо всем? Я не хотел, чтобы ты знала, но теперь поздно сожалеть. Все случается в свое время, и все случится, когда время потребует свое. Не уходи, Холли, к чему тебе лишние страдания?