(не)Веселый космический Роджер - Самат Айдосович Сейтимбетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С Дионарой, разумеется, и Хлоей, и Троргом, и другими, кого он освободил, и все приветствуют его.
— А что с ними не так, господин?
— Если они неразрушимы, то почему ими не воспользовались другие сильные? Если их можно разрушить, то как? Нам остро не хватает информации.
Особенно о том, что делали другие Сильные. Ушедшие считались мифом, по земным сведениям, стало быть, эту информацию не слишком разглашали, держали в секрете. Зачем? Чтобы самим раскрыть тайны Ушедших и стать еще сильнее, допустим. Но при этом никто не занимался сектантами всерьез, стало быть, уже убедились в бесплодности таких попыток, да, следовало помнить об инциденте у тех же Лалиноли. Какой из этого можно было сделать вывод?
Что всеми очевидными путями уже сходили и только понесли потери, а сумасшедшие дороги сектантов не давали особых результатов. Если Михаил хотел добиться успеха – а он хотел! – ему следовало сделать что-то иное, чего еще никто не делал.
— А чтобы получить информацию, нам нужно добиться расположения сектантов, - сделал он вывод.
Попутно выполнить приказ – просьбу Нессайи, скопировать у них всю информацию по Ушедшим. Наскок и демонстрация готовности умереть – хорошо, но недостаточно. Михаил, ощущая, как уже начинает болеть голова, прошел по коридору, достигнув следующей двери. Снова вспыхнули «Священные картинки» и в то же время, Михаила явно сканировали.
Определяли его состояние, которое не соответствовало… чему? Какому-то эталону, с которым сверялся храм.
— Я не понимаю, - развел руками Михаил. – Можно мне информацию на человеческом?
Он чуть напрягся, ожидая чуда, но того не случилось. Тем не менее, «Священные картинки» сменились другими, каких Лошадкин еще не видел. Вышедшие из ритуальной помывочной сектанты повалились оземь, то ли от страха, то ли из поклонения перед божественными откровениями.
— Что ты натворил! – воскликнул один из сектантов.
— Просто спросил, - ответил Михаил.
— Ты!
Сектанты неожиданно ловко сменили позы. Вот только что они лежали, склонившись до земли, а вот уже вскочили, наставив оружие и Драммаха целилась в них в ответ. Храм отреагировал, не только начал сканировать, но и вспыхнули новые предупреждения, при виде которых сектанты закричали что-то радостное.
— Убрать оружие! – закричал Лошадкин. – Всем! Немедленно!
Ошибкой было его вообще сюда брать, но понял он это с запозданием. Пробиваться силой через двери и стены в здании, которое явно управлялось чем-то, было самой серьезной из ошибок. Эскалацию конфликта следовало тогда уж начинать с орбитальных бомбардировок… нет, силу вообще следовало отложить в сторону и даже не думать о ней. Поверить или принять условно, что Ушедшие умели защищаться и не лезть силой, как это явно делали до него.
Но соблазн, конечно, был очень силен, Михаил вдруг отчетливо осознал позывы и их природу. Как с мордахами, хрокагами и прочими – право силы, право менять их жизнь, за счет превосходства в технике и развитии. Разве могли Сильные признать, что Ушедшие, исчезнувшие миллионы лет назад, превосходили их в чем-то? Те, кто признавал, наверняка ударялись в сектантство и попадали в другую категорию, тех, кому пиетет перед «богами» мешал действовать.
Без сомнения, имелись и те, кто находился посредине, пытался исследовать наследие Ушедших, не впадая в попытки давить силой, да вот беда, им мешали уже другие. Например, сектанты. В любом случае, это были лишь догадки Лошадкина, из которых следовало… да ничего не следовало, по правде говоря. Кроме понимания, что силой тут ничего не решишь, а наемников пригласили как мясо на заклание.
— Вы! Богохульники! – вскричал старший из пятерки сектантов.
— Все-все, - вскинул руки Михаил. – Уже идем мыться.
— Не поймешь этих землян, - проворчала Драммаха недовольно.
Но оружие все же отпустила, и они пошли совершать ритуальные омовения. Храм не то, чтобы вздохнул облегченно, но никаких предупреждений больше не выдавал. Двери распахнулись радостно, словно радостно подталкивая всех внутрь. Манопа, разумеется, записала все происходящее и его следовало проанализировать, но сейчас Михаилу стало не до того.
Он ожидал увидеть нечто вроде общего душа, как на Земле, но вдруг оказался один. Барьеры отделили его от остальных, создавая иллюзию – нет, настоящую приватность. Впору было ожидать, что сейчас хлынет вода, омовения же, но Михаил понял, что промахнулся и в этом вопросе. Само слово «омовения» внушило ему неправильную идею, еще один знак, что слова сектантов стоило бы фильтровать и перебирать, и перепроверять трижды.
— Кутимо, - вырвалось у него невольно.
Нет, вода не полилась (и слава Ушедшим, с них сталось бы подать кипяток!), но его явно облучали чем-то таким. Очищающим. Более того, храм, отгородив его от остальных, что-то вещал Михаилу на непонятном языке. Языке ли? Непонятно.
Право слово, окажись они вдруг все вчетвером тут голыми и начнись веселый перетрах под струями воды, все равно было бы легче. Можно было бы сообщить остальным, что все это ради их спасения – даже если бы ему не поверили. Нет, наверняка бы не поверили, но возможно, Хлоя дала бы выход каким-то своим чувствам, да и хвост Драммахи манил, напоминая о Пранте, жене из мордахов.
Которая, в свою очередь, напоминала обликом Дрею.
— Ты записываешь? – спросил он у манопы, хотя в этом не было никакой нужды. – Послушай, храм, пирамида, или как там тебя, ты бы перестроился под меня, а? Ну или хотя бы на современный галактик? Пообщались бы, обменялись слимками, записали друг друга в друзья?
Речь храма – поток образов, картинок, чего-то еще – изменилась, но понятнее не стала. Понимал ли он Михаила и сектантов? Как они вообще нащупали все эти ритуалы танца… ритуалы! Движения и звуки, да, образы? Электронное воздействие? Совокупность, которая дала бы ему возможность расшифровать эти вот «египетские иероглифы» Ушедших?
— Мы недовольны! – проскрежетал Бырг. – Очень недовольны!
— Нет бы сказать спасибо, - проворчал Лошадкин. – За показ новых картинок.
— Вы должны были слушаться наших братьев и сестер!
— Так я не понял, нас наняли для разведки или послушания?
— Вас вообще не нанимали!
