Любовь по правилам и без - Юлия Гауф

Я простила, а она — нет. Это забавно, когда меня пытаются убедить что я должна испытывать к Вите неприязнь из-за измены. А я не испытываю. Просто потому что жизнь она мне не сломала. И я рада что сам Виктор пошел дальше и строит свою жизнь, а не убивается из-за чувства вины.

— Так, дай-ка мне нашу именинницу, а то ты совсем её приватизировал, — протянула я руки чтобы забрать свою малышку. — Ну что, Нино, пойдешь к маме на ручки?

Королевишна снова надула губы, размышляя, достойна ли я такой чести. Но кто бы её спрашивал? Посмеиваясь, взяла дочку и прижала её к себе.

— Надышаться не можешь? — подколол муж.

— Дети быстро растут, это правда. А пока что она так здорово пахнет — детством, — вдохнула еще раз любимый запах и звонко поцеловала хохочущую малышку в пухлую щечку. Но не смогла остановиться на одном поцелуе.

Господи, да я сама не меньше чем Егор помешалась на нашем ребенке! Причем, когда родилась Нина, я стала и Катю любить сильнее, хотя казалось что сильнее уже некуда. Оказалось что есть, и любви просто стало больше. А если мы всё таки родим мальчишку, я и вовсе стану плавать в розовых пузырях, обожая весь мир.

— Пойду, покормлю её, — шепнула я и вышла из-за стола.

Вовремя. Тётя как раз затянула песню Ваенги — самое то на детском дне рождения!

— Сейчас мама тебя покормит, мы еще посидим, а потом будем рассматривать подарки.

— Ня! Па-па, — пролепетала Нина.

— Папа тоже будет распаковывать подарки. И мама, — подтвердила я.

— Ма-ма. Ням, — согласилось моё дитятко.

— Сейчас покормлю, зайка.

— Ма-ма.

— Разболталась, — рассмеялась я тихо, и вошла в нашу спальню где застала задумчивого Игоря. — О, а ты чего здесь прячешься? Ау, Игорь, приём!

— А?

— Что-то случилось? — я опустилась в кресло, но грудь оголять не стала — не всем приятна эта физиология, хоть в ней нет ничего постыдного. — Ты какой-то потерянный. Проблемы?

— Ерунда. Ты Нино кормить собираешься? Я пойду, — молодой мужчина резко поднялся с нашей кровати — сделать бы ему замечание за то что в одежде на ней сидел, но сегодня я добрая.

Игорь дошел до двери, взялся за ручку, но вдруг замер.

— Аня замуж вышла. Это жена моя, — глухо произнес он.

— За кого?

— Не за меня, — резко бросил, открыл дверь и снова остановился. — Она же в столицу перебралась. Мы… поругались тогда. Я ездил к ней, но у нас опять не получилось. А сегодня я узнал что она теперь замужем, — нервно хохотнул он. — Замужем, представляешь?! Как так? Нашел я её мужа в сети, такой лох с виду, что она вообще нашла в нём? Еще и имя дебильное — Филипп. Филя, мать её! Она променяла меня на Филю!

— Игорь, — растерянно пробормотала я, не зная что сказать и как утешить.

Может, им просто не судьба вместе быть?

— Игорь, — повторила я, — некоторые отношения — это опыт. Болезненный, но нужный, понимаешь? Если судьба — будете вместе, а если нет — значит, нет. Может, тебе стоит позвонить Анне? Съездить к ней? Если ты её всё еще любишь.

— Я? Люблю? Её? Да пошла она, я с восемнадцати лет за ней как собачонка, — выплюнул он сквозь зубы. — Ладно, прости, Насть. Эти откровения — лишнее. Тебе полагается бонус за то что выслушала моё нытье, — он обернулся ко мне и грустно улыбнулся. — Мне контракт предложили. В Штатах. Только что я написал в Федерацию и своему агенту что согласен, сейчас поеду подписывать контракт и через 10 дней улетаю. Буду за «Чикаго Буллз» играть. Тебе первой рассказал.

— В Штаты? — вскочила я. — Но это же так далеко!

— Вот и отлично что далеко, — кривовато усмехнулся Гарик, кивнул мне, послал воздушный поцелуй Ниночке и вышел из комнаты.

Не нравится мне эта затея.

За Игоря я почему-то тревожусь сильнее чем за всех остальных братьев Егора. Вроде, у парня было самое беспечное детство, не то что у его старших братьев. Ему оплачивали элитную гимназию, спортивные секции, спонсировали отдых на лучших курортах. Даже квартиру подарили на совершеннолетие. Он почти не помнит родителей и его не коснулась боль от их потери, и он не впахивал как тот же Марат. Но именно Игорь мне кажется самым неустроенным из всех братьев Соколовских, и отнюдь не из-за несчастной любви. Вернее, не только из-за неё.

Может, он еще передумает уезжать? Игорю бы лучше с нами остаться, тем более в такой тяжелый для него момент.

— А может, всё правильно, — пробормотала я, кормя Нину.

Мы вернулись к гостям, посидели с ними, а потом выпроводили весь наш семейный табор. И остались втроем.

— Катя написала, просит разрешения остаться у отца на ночь, — взглянул Егор на экран. — Слушай, а она не ревнует? Может, ей кажется что мы любим ее меньше чем Нину? — забеспокоился муж

— Не ревнует она. Старшенькая у нас прошаренная, к психологу ходит. Она просто схитрила, не хочет помогать с уборкой после гостей, — объяснила я сообщение Кати, которую прекрасно знаю. — Блин, уборка, — простонала, разглядывая кавардак, оставленный этими взрослыми и «аккуратными» людьми, которые насвинячили сильнее чем маленькие дети.

— Оставим на завтра?

— Да, — радостно согласилась я лентяйничать. — С тобой Игорь разговаривал?

— Насчет переезда? Да. Пусть едет, — Егор на удивление спокоен, говоря это. — Для брата это шанс, наши баскетболисты редко становятся замеченными американскими скаутами. А «Чикаго Буллз» — клуб НБА, это большая удача. Я Игоря поздравил.

— А остальное он тебе рассказал?

— Что именно?

— Ничего, — улыбнулась я. — Личное.

— Про любовь? — Егор обнял меня. — Не буду выпытывать, если захочет — сам расскажет. А о любви мы с тобой поговорим завтра. О нашей любви.

— А сегодня?

— А сегодня, — Егор окинул меня голодным, жарким взглядом, — сегодня мы с тобой будем не говорить о любви, а заниматься ею. Кто-то мне сына обещал!

— Кто? — невинно спросила я мужа, провоцируя его откровенными ласками.

Люблю! Господи, как же я его люблю, иногда кажется что моей любви даже с избытком, она растет с каждым прожитым совместным днем, с каждой проведенной вместе ночью, с каждым нашим пробуждением в одной кровати. У нас столько счастливых моментов! Когда мне грустно, я перебираю их как драгоценные жемчужины — наши прогулки, завтраки, вспоминаю как Егор гладил мой живот, знакомясь с нашей Ниночкой. А наш медовый месяц в Черногории — его я вспоминаю, и краснею от того что мы творили.