Санкция «Айгер». Две мертвые китаянки - Треваньян

— Где я могу найти Ху Луна и Ин Хуна?

— И снова я ощущаю себя погруженным в неведение, как в болото, — замурлыкал он, — утешаясь лишь мыслью, что мастер решения загадок знает ответы на свои вопросы, находя нужным скрывать от Чана свою истинную, наверняка уже достигнутую цель.

Вот все, чего я от него добился.

За этим последовали самая оголтелая лесть, униженные поклоны, дальнейшие уверения в величайшем уважении и любви, после чего я отправился за своим провожатым, с шеей как кусок старого каната, по извилистым коридорам, сумрачным комнатам, вверх и вниз по разбитым ступенькам.

У выхода — уже после того, как были сняты железные скобы, — старичок выгреб из-под рубахи мой револьвер и вручил его мне. Я подавил в себе желание тут же, на месте, проверить, не сделали ли с ним чего-нибудь; вместо этого я сунул револьвер в карман и переступил порог.

— Спасибо, что пристрелили того парня наверху, — поблагодарил я.

Китаец кашлянул, поклонился и запер дверь.

Дойдя до Стоктон-стрит, я повернул в направлении нашей конторы и, неторопливо шагая, без особого успеха ломал голову над массой разнообразных вопросов.

Вначале следует задуматься над смертью «глухонемого» Ухла. Была ли она заранее спланирована, чтобы покарать никчемного работника и настроить меня на должный лад? Но какой именно? И почему? С какой целью? Чтобы я чувствовал себя обязанным китайцам. Но если так, то зачем им это нужно? А может, это один из тех загадочных номеров, которые так любят проделывать китайцы? В конце концов я отодвинул эти вопросы в сторону и сосредоточился на маленьком, толстом человечке в пурпурном одеянии.

Он мне понравился. У него было чувство юмора, большой лоб, отвага, — словом, все. Посадить его на парашу было бы почетным делом, которым не стыдно похвалиться перед близкими. Это был мой идеал противника. Но я вовсе не собирался внушать себе, что у меня имеются кое-какие шансы. «Глухонемой» указал мне на связь, существующую между Чан Ли Чином и Сурком из гостиницы «Ирвингтон». «Глухонемой» бурно отреагировал на мое обвинение в том, что он причастен к убийству в доме Шан. Вот все, чем я располагал. К этому можно добавить лишь то, что Чан ни словом не показал своей заинтересованности делами Лилиан Шан.

В свете этих фактов можно было предполагать, что смерть Ухла не была заранее спланированным представлением. Более правдоподобным выглядело предположение, что он заметил мой приход, попытался меня убрать и был убит моим провожатым, поскольку сделал бы невозможной аудиенцию, данную мне Чаном. Жизнь Ухла мало стоила в глазах китайца.

Пока что у меня не было причин для недовольства рабочим днем. Я не совершил ничего особенного, но по крайней мере, ознакомился с тем, что меня ждет в ближайшем будущем. Если уж мне суждено биться головой о стену, то теперь я хотя бы знал, где находится эта стена и кому принадлежит.

В конторе меня ожидало известие от Дика Фоули. Он нанял квартиру напротив гостиницы «Ирвингтон» и в течение нескольких часов следил за Сурком.

Тот провел полчаса в ресторанчике Томсона «Толстяк», на Маркет-стрит, разговаривая с владельцем и несколькими спекулянтами, постоянно там просиживавшими. Потом он взял такси и доехал до О'Фаррел-стрит, где нажал один из звонков при входе в дом «Гленуэй». Звонил он безрезультатно, после чего воспользовался собственным ключом и вошел. Через час он вышел и вернулся к себе в гостиницу. Дик не мог сказать, какой именно звонок он нажал и какую именно квартиру посетил.

Я позвонил Лилиан Шан.

— Вы будете дома сегодня вечером? — спросил я. — Мне бы хотелось поговорить с вами кое о чем, но не по телефону.

— Я буду дома в половине восьмого.

— Хорошо. Я приду.

В четверть восьмого я подъехал на такси к ее дому. Она сама открыла мне дверь. Датчанка, занимавшаяся домом, пока не будут наняты новые слуги, приходила только днем, а ночевать уходила к себе домой; она жила в миле от дома Шан.

Вечернее платье, которое было на Лилиан, относилось к разряду строгих, но все же позволяло предполагать, что если бы она отказалась от очков и больше заботилась о своей внешности, то могла выглядеть гораздо женственнее. Она проводила меня наверх, в библиотеку; навстречу нам поднялся упитанный молодой человек лет двадцати с небольшим в вечернем костюме — симпатичный мальчик со светлыми волосами и гладким лицом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он представился, и я узнал, что его фамилия Гартхорн. Девушка явно намеревалась провести встречу со мной в его присутствии. Я же этого не хотел. После того как я сделал все, — не заявляя об этом прямо, чтобы дать понять, что хочу поговорить с ней с глазу на глаз, она извинилась перед своим гостем назвав его по имени — Джек, — и отвела меня в другую комнату.

Я испытывал легкое раздражение.

— Кто это такой? — спросил я.

Она посмотрела на меня, удивленно подняв брови:

— Мистер Джек Гартхорн.

— Вы его хорошо знаете?

— Могу я узнать, почему вас это интересует?

— Можете. Мистер Джек Гартхорн мне не нравится.

— Не нравится?

Тут мне в голову как будто что-то стукнуло.

— Где он живет? — спросил я.

Она назвала номер дома на О'Фаррел-стрит.

— Случайно не «Гленуэй»?

— Кажется, да. — Она взглянула на меня с полным равнодушием: — Не объясните ли мне, в чем дело?

— Еще один вопрос, потом объясню. Вам знаком китаец по имени Чан Ли Чин?

— Нет.

— Ладно. Теперь насчет Гартхорна. Мне удалось напасть на два следа, связанных с вашим делом. Один ведет к Чан Ли Чину из Китайского квартала, другой — к некоему Конирсу, уже отбывавшему срок. Присутствующий здесь Джек Гартхорн был сегодня в Китайском квартале. Я видел, как он выходил из одного подвала, скорее всего, соединенного с домом Чан Ли Чина. Бывший преступник Конирс сегодня днем навестил дом, в котором живет Гартхорн.

Она открыла рот, затем снова закрыла.

— Но это же абсурд! — пробормотала она. — Я знаю мистера Гартхорна в течение некоторого времени и…

— Как долго вы его знаете?

— Долго… несколько месяцев.

— Каким образом вы с ним познакомились?

— Через подругу по колледжу.

— Чем он зарабатывает на жизнь?

Она вдруг замолчала и сжалась.

— Послушайте меня, мисс Шан, — начал я. — Возможно, этот Гартхорн порядочный человек, но всё же я должен это проверить. Если он в порядке, я не причиню ему никакого вреда. Но мне необходимо знать все, что знаете о нем вы.

Слово за слово, постепенно я вытянул из нее все. По ее словам, он был младшим сыном известного в штате Вирджиния семейства и временно находился в опале из-за каких-то юношеских проделок. В Сан-Франциско он приехал четыре месяца назад — выждать, пока уляжется отцовский гнев. Все это время мать снабжала его деньгами, чтобы на период изгнания избавить от необходимости зарабатывать себе на хлеб. Он привез рекомендательное письмо от одной из подруг Лилиан Шан — нетрудно было догадаться, что Лилиан Шан питала к мистеру Гартгорну большую симпатию.

Понимая это, я спросил:

— Вы едете с ним куда-то сегодня вечером?

— Да.

— На его автомобиле или на вашем?

Она нахмурилась, но всё же ответила на мой вопрос:

— На его. Мы едем ужинать в «Хаф Мун».

— Тогда мне понадобится ключ от дома, потому что после вашего отъезда я намерен сюда вернуться.

— Что такое?

— Я хочу сюда вернуться и попрошу вас ничего не говорить ему о моих подозрениях, но полагаю, он решил увезти вас на целый вечер. Если на обратном пути у него вдруг что-то случится с мотором, сделайте вид, что вас это не удивляет.

Она встревожилась, но не хотела признать, что я могу оказаться прав. Как бы то ни было, ключ я получил, после чего рассказал ей о задуманной нами уловке, которая потребует ее помощи, и она пообещала приехать в четверг в нашу контору в половине десятого утра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда я вышел, Гартхорна уже не было.

Снова сев в такси, я велел водителю ехать в ближайший поселок, где купил в магазине пачку жевательного табака, фонарик и коробку патронов. У меня револьвер тридцать восьмого калибра с особыми патронами, но пришлось купить обычные, так как у продавца таких не оказалось.