Космическая одиссея Инессы Журавлевой - Юлия Цыпленкова

Продолжая выписывать немыслимые пируэты, он вел огонь по даарейским катерам, так Руся назвал маленькие кораблики, окружавшие нас. Я не видела выстрелов, не видела светящихся пунктиров, как когда была в очках, но кораблики вспыхивали. Стоило кому-то подобраться ближе, как Брэн стрелял, уничтожая угрозу. Беда была только в том, что катеров было много, а штурмовик один. И нас снова тряхнуло.

— База, уничтожены три щита, — каким-то очень спокойным голосом сказал Руся, после того, как нас вновь ослепило и тряхнуло так, что у меня челюсть клацнула.

— Брэн, порву! — заревел на всю кабину Ардэн. — В бой не ввязываться! Уходи, помощь близко. Понял меня?

— Понял, тайлар командир, — ответил Руся и ушел резко вниз.

— Инна, Инночка, — позвал меня Дима. — Как ты?

— Ненавижу космос! — истерично взвизгнула я. — Ненавижу вас всех! Хочу домо-о-ой!!!

Я не герой, я совсем не герой. Я могу драться на эмоциях, могу огрызаться и выносить мозг, но я совсем не герой, который готов броситься грудью на амбразуру. Мама, как же я хочу к тебе…

— Маленькая моя, скоро все закончится, — уговаривал то ли меня, то ли себя Ардэн. — Скоро ты будешь в безопасности.

— На Земле?! — выкрикнула я, вытирая выступающие слезы. — Мама!

— Брэн! — рыкнул Дима.

— Все отлично, командир, снесли последний щит. Держимся, — бесшабашно ответил Руся и ответил на взгляд моих округлившихся глаз. — Или даарейцы, или главный с первым. Мне уже все равно.

— Правда, друг? — ядовито спросила я. — А мне вообще не все равно. Я жить хочу! Мне всего двадцать пять, и я ни разу не была замужем. И детей хочу, и дом — полную чашу. Мне не все равно, Руся! Понял меня, гадина такая? Если ты нас не вытащишь, я тебя и на том свете достану, извращенным образом достану!

— Да шучу я, Инусь, ты чего? — Брэн смущенно кашлянул. — Прости, не очень удачно.

— Вообще не удачно, — ответила я и отвернулась, вытирая новую порцию слез.

А потом нас снесло. Штурмовик крутанулся в вакууме и заглох. Я ме-едленно обернулась к Русе, снимавшему очки.

— Что это? — одними губами спросила я.

— Инусь, прости, — растерянно улыбнулся он.

— Что? — пискнула я, испуганно оборачиваясь.

У нас на хвосте висели два катера. Они неспешно сокращали расстояние, мы медленно плыли в безвоздушном пространстве.

— Почему стоим? — неожиданно спокойным тоном спросила я.

— Нас вывели из строя. Мы металлолом, солнце, — устало вздохнув, произнес Руся и откинулся назад, прикрыв глаза. — Подумай о чем-нибудь приятном. Умеешь погружаться в себя? Это, как переход в другую реальность.

Вот сейчас я дошла до степени, когда была готова убивать голыми руками, и единственный, кого мне хотелось убить, это был тайлар Брэн, погружавшийся в другую реальность.

— А ну, назад, сволочь, — рявкнула я, отдав долг. По роже врезала, вырывая Русю из нирваны воспоминаний. — Ты толком скажи, это конец?

— Твою мать, Брэн, я тебя наизнанку выверну, — снова рев Димы заполнил кабину. — Почему отключаешься?

— О-па, а может еще и рано заказывать панихиду, — усмехнулся Руся. — Тайлар командир, временная неисправность, пока трепыхаемся.

И тут Ардэн пообещал трепыхнуть Брэна лично, не забыв объяснить, как это будет происходить. Я даже не догадывалась, что такие позы существуют. Он говорил это так вдохновенно и в таких красках, что я невольно заподозрила Диму в наличии некоего не совсем традиционного опыта. Руся побледнел, потом позеленел, потом что-то прохрипел и, наконец, ответил:

— Б… — душевно растянув слово.

Тем временем катера окружили нас. Все с той же нарочитой медлительностью, повернулись округлым носом к штурмовику. Руся матернулся, и наш маленький кораблик взревел, как хороший трактор. Катера выстрелили одновременно, и штурмовик вновь резко нырнул вниз. Над головой засверкало, и я вскинула голову, глядя, как катера взрываются один за другим.

— Йа-ху-у-у, — заорал Руся.

Я бросила взгляд на вновь оживший экран и увидела, что над нами завязался бой. Кто-то из аттарийцев приблизился к нам, Брэн состыковался с ним, и нас потянули к «Гордости». Я еще какое-то время смотрела на вспышки в черноте космоса и устало прикрыла глаза. Так и сидела, пока Руся не сказал.

— Нет, все же первый ас. Как он их разом снес.

— Что? — я открыла глаза и посмотрела на аттарийца.

— Тайлар Грейн, — пояснил Руся. — Ин, ты чего? Ин, ты в обморок что ли падаешь?

Обморок? На хрен обморок, хотя было бы неплохо. Рома там?! Мой Рома там, где сейчас вспыхивают не понятно чьи аппараты? Истерика вновь подкатила, только теперь мне было страшно не за себя. Черт, да мне за себя так страшно не было! Застыв на месте, я уперлась взглядом в экран, ни черта не понимая в том, что он показывает, но все пытаясь увидеть моего синеглазого похитителя.

— Ты чего, Инусь? Первый и не в таких переделках бывал, успокойся, — попробовал меня подбодрить Руся.

— Рома там, — потрясенно прошептала я и перестала реагировать на Брэна.

Наверное, до меня только сейчас по-настоящему дошло, что мои мужчины военные, и чем это может грозить. Когда мы опустились в ангар, и люк откинулся, я все еще сидела в прострации. И когда Дима вытаскивал меня из кабины, что-то быстро и горячо говоря, и беспрестанно целуя меня, я тоже молчала. И лишь когда Ардэн нес меня по коридору, я сильно-сильно обняла его за шею и разрыдалась.

Дима принес меня на мостик, усадил в кресло и единственное, что я уловила, были слова:

— Ну а теперь по-взрослому.

После этого на мостик явился один из медиков, хотел забрать меня, но, встретившись с глазами легара, просто влил мне что-то в рот и исчез. Меня вынесло в другую вселенную, где какое-то время плавала в вязком тумане, находясь в странном состоянии сна и бодрствования одновременно. Временами я слышала команды, которые отрывисто отдавал Ардэн. Иногда голоса пилотов, заполнявшие рубку. Кажется, был голос Ромы, спрашивавший что-то про меня.

Состояние было тяжелым и даже неприятным, словно мне дали наркоз, и сознание не до конца уснуло. Дима время от времени наклонялся к моему лицу, всматривался в глаза, что-то шептал и снова возвращался к своим обязанностям.

— Крейсер блокирован, — в какой-то момент услышала я и кое-как стряхнула с себя оцепенение.

— Рома, — тягуче, будто мой рот был замазан жвачкой, произнесла я. — Где?

— Ты проснулась? — Дима тут же опустился передо мной на корточки. — Спи дальше, радость.

— Я не спала, — все так же заторможено ответила я. — Эску-улап га-ад, опои-ил.

— Странно, — Дима на мгновение отвлекся, и я попробовала встать.