Паутина Лайгаша - Дмитрий Браславский

Беседа оказалась долгой.

Единодушно осудив необоримое упрямство гномов, на прошлой неделе в очередной раз наотрез отказавшихся разрешить заколдовывать клинки еще в их кузницах, Исиндиос неторопливо обсудил повышение цен на перья шеандилей (совсем пираты распоясались, а эмир как сидел сложа руки, так и сидит!) и несколько неожиданно (честно признаться, чародей в этот момент ненадолго задремал) перескочил на обсуждение нравов современной молодежи.

Лииль стоически терпел, безнадежно пытаясь понять, зачем же на самом деле пожаловал к нему этот занудный иерарх.

– … просто некому передать весь тот опыт, который мы по крупице собирали десятилетиями, – журчал Исиндиос, временами доверительно наклоняясь поближе к магу. – Разве ж это ученики! Вот у вас, почтеннейший, был ли хоть один ученик, которым вы могли бы гордиться?

– Пожалуй, что и был, – задумчиво ответил эльф, деликатно отстраняясь, чтобы не так чувствовался нестерпимый запах, изливавшийся изо рта иерарха. – Вернее, была.

– Талантлива? – с завистью поинтересовался Исиндиос.

– Не без того. Иллюзии, телепортация – здесь ей не было равных. Однако слишком самолюбива. Слишком. Уверен, что, если б она пожелала, могла бы лет через десять даже претендовать на место в Круге. Но, увы…

– И вы, конечно же, не стали настаивать? – иерарх постарался устроиться так, чтобы горб не слишком упирался в спинку кресла.

– Я не был уверен, что ей пойдет это на пользу, – эльф погрел руки о чашечку с нежно-зеленым тиссаром. – Она любила интригу ради интриги, если вы понимаете, о чем я говорю… Вернее, даже так: в любой игре ей хотелось двигать все фигуры сразу. И за себя, и за противника.

– То есть никакой лояльности? – угрюмо прокаркал иерарх.

– Трудно сказать. Если уж давала слово, то держала его с упрямством рыцаря Ордена Снежного Барса. Но в остальном… Даже я никогда не знал, чего от нее можно ожидать.

– Зачем же, мой друг, в таком случае вы взялись ее учить? Если не ошибаюсь, маги вашей расы не слишком любят людей.

– А вы знаете много магов моей расы? – с горечью парировал эльф, и Исиндиос отметил про себя, что, похоже, старые раны еще даже не зарубцевались. – И разве я сказал, что она была человеком?

– Разве нет? – ухмыльнулся иерарх, в полной красе продемонстрировав полусгнившие корешки зубов.

– Была-была, – Лииль как-то сразу сник, и Исиндиосу стало даже жаль его. – Все в прошлом, отчего не рассказать. Мне порекомендовал ее один мой старый друг, у которого не было в то время иного выхода. И я не смог ему отказать.

– Потом жалели?

– Иногда, – лукаво улыбнулся Лииль. – Особенно когда она в очередной раз пыталась отстаивать свое мнение. По любому поводу. Знаете, как сейчас вижу. Совсем ребенок, ей и семнадцати не было, когда она появилась в этом доме. Но, бывало, тряхнет своими огненно-рыжими волосами, склонит немного голову набок… Стыдно признаться, но я отступал. Даже я.

– Слишком упряма, чтобы заслуживать доверия? – иерарх хотел было сочувственно покивать, но вместо этого отчаянно закашлялся и несколько минут Лииль всерьез опасался за жизнь посетителя – из горла Исиндиоса вырывалось только сиплое шипение.

– Напротив, – покачал головой эльф, дождавшись, пока приступ кашля миновал. – Я и сейчас уверен, что она меня не предаст. Что бы ни случилось.

– Воистину редкость. И имя сей добродетельной особы…

Лииль секунду поколебался. Что-то насторожило его в голосе иерарха. Возможно, он был слишком любезным.

– Если вы не против, монсеньер, мне бы не хотелось…

– Конечно, конечно, забудьте о моем бестактном вопросе, мессир! – Исиндиос замахал покрытыми коростой руками столь энергично, что даже перевернул кувшин со свежим апельсиновым соком на новую мантию чародея. – Орроба меня побери, какой же я неловкий! Простите, мэтр, ради всех богов простите! Кажется, я и так злоупотребил вашим терпением, а тут еще такая досадная случайность. Одно ваше слово – и мои жрецы…

Когда гость наконец откланялся, Лииль кинул мантию слуге и неторопливо направился в свою лабораторию.

Так зачем же все-таки приезжал этот настырный иерарх?! x x x

Бэх казалось, что конь несся даже не по тропинке – над ней. И если бы ветви, покорные воле Лентала, предусмотрительно не отгибались в сторону, они с паладином давно бы уже оказались на земле.

До сих пор она видела подобную скачку только раз в жизни, да и то со стороны, когда один из работавших на Темеса магов наложил на скакуна орденского курьера заклятье Летящей Бури.

Паладин мерно поднимался и опускался в седле, не выказывая ни малейших признаков усталости, тогда как Бэх чувствовала себя отбивной, которую скоро уже можно будет подавать на стол.

Девушка решила, что вытерпит еще четверть часа, а потом все же попросит Лентала устроить привал. Или полчаса… Нет, пожалуй, и четверти будет многовато.

Повинуясь приказу всадника, конь перешел с рыси на шаг и, пританцовывая, остановился.

– У нас есть минут пятнадцать, чтобы размять все, что затекло, – бодро объявил Лентал. – А потом снова в путь!

Стараясь не выдать облегчения, Бэх спрыгнула на землю и привалилась к ближайшему дереву. Мысли он, что ли, умеет читать? Или, боги всеблагие, неужели и сам устал?

– Все хотел тебя спросить, – будто невзначай поинтересовался паладин. – Только честно. Я тебе не слишком помешал, когда к вам присоединился?

– С чего бы вдруг? – Бэх удивленно взглянула на него, одновременно пытаясь усовестить затекшую левую ногу.

– Ну как, раньше ты была единственной жрицей в талиссе, и все такое прочее…

– Ну и что?! Не единственной же в мире. И потом, разве не боги определяют наш путь? – улыбнулась она, стремясь окончательно развеять сомнения паладина.

– Не боги, – неожиданно серьезно ответил тот.

Однако увидев изумление на ее лице, добавил:

– В смысле, и боги, конечно, тоже. Но не только.

– Ты про свободу воли, – усмехнулась Бэх. – Есть такое дело. Но я все равно уверена, что все самое-самое важное в нашей жизни определяют боги.

Лес внимательно прислушивался к их разговору. Странная весна в этом году, недобрая. Слишком много смертей, слишком много боли. Сначала Беральд, потом Айвен…

В ответ лес дохнул ей в лицо будоражащей кровь весенней свежестью: запахом новорожденных почек и тянущейся к солнцу травы, пением птиц и журчанием протекавшего где-то за деревьями ручейка.

– А что же здесь такого невероятно важного? – не отказал себе в удовольствии Лентал. – Подумаешь, тоже дело! Ну, присоединился к вам приблудный паладин. Ну, отсоединится при случае.