Ярмарка невест - Кэндис Герн

Джеймс стоял рядом с кроватью во всем своем великолепии, и взгляд Верити опустился вдоль узкой полоски волос, стрелкой уходящей вниз плоского живота. Верити раскрыла рот при виде его возбужденной плоти. Боже милостивый, неудивительно, что ей было больно.

Все опасения Верити вылетели из головы, как только Джеймс лег рядом с ней, обнял ее и поцеловал. Ощущение его крепкой груди, прижимающейся к ее мягким грудям, его покрытого волосами тела к ее мягкой коже доставляло ей неописуемое удовольствие. Джеймс проворно развязал ее подвязки и стал спускать с ног чулки. Губы его следовали за шелком, целуя каждый дюйм открывающейся кожи.

Полностью раздетая Верити чувствовала, как ее кожа горит под руками Джеймса, когда они двигаются по ее телу. Его ласки казались ей волшебными. Желание сосредоточилось в глубине ее тела, превращаясь почти в невыносимую боль. Джеймс покрывал поцелуями ее шею и плечи, опять дразня ее груди и опускаясь ниже, к нежной коже под грудью, к животу. Глухая пульсирующая боль внутри ее стала сильнее, мучительнее.

– Ты такая красивая, – шептал Джеймс снова и снова, пока Верити ему почти не поверила.

Наконец она и сама решилась прикоснуться к его телу, сначала робко, потом смелее, когда Джеймс прошептал ей на ухо, как ему это приятно. Верити провела руками по его груди, плечам, спине и ниже, по выпуклостям ягодиц. Джеймс застонал от ее прикосновения и накрыл ее своим телом.

Вновь завладев ее ртом, Джеймс развел Верити колени, и она почувствовала его возбужденную плоть у своего бедра. Ладонь Джеймса двинулась вниз по животу Верити и опустилась на курчавые волосы между ног.

– О! – простонала Верити и задрожала всем телом.

Пальцы Джеймса коснулись нежной трепещущей плоти и принялись ласкать Верити так, что она застонала от наслаждения, которого никогда прежде не испытывала. Джеймс нашептывал Верити на ухо слова желания, но она едва слышала их, всецело сосредоточившись на необыкновенных ощущениях, которые он вызывал у нее своими ласками.

– Пожалуйста, – шепнула она, сама не зная, о чем просит. – Пожалуйста...

Джеймс развел ей пошире ноги и придвинул к ней вплотную свою возбужденную плоть. Верити напряглась, приготовившись к боли. Джеймс приподнялся на локтях и, глядя ей глубоко в глаза, переплел свои пальцы с пальцами Верити у нее над головой, а потом одним медленным, мягким движением вошел в нее.

Джеймс замер и внимательно всмотрелся в лицо Верити. В какой-то момент она выглядела так, будто приготовилась испытать страшную боль. Джеймс крепко держал ее за руки, потому что знал, что она боится. Потом глаза ее расширились от удивления. Джеймс улыбнулся и сжал ее пальцы.

– Не больно?

– Не-ет, – прошептала она, растягивая слово, как будто не могла в это поверить. – Нет.

Он поцеловал ее.

– Хорошо. Теперь позволь мне любить тебя должным образом.

Он начал двигаться медленно, чтобы дать Верити время привыкнуть, понять, что там, где когда-то была лишь боль, можно испытать удовольствие. Он отпустил ее руки и положил свои ладони ей под ягодицы. Он задал ритм и руками показал Верити, как ему следовать, подталкивая ее бедра навстречу своим толчкам.

Верити быстро все поняла и, казалось, отдалась естественному отклику своего тела. Она стонала и извивалась под Джеймсом. Он почувствовал нарастающее в ней напряжение и понял это лучше ее. Когда ее дыхание стало быстрым и прерывистым, Джеймс почувствовал, что она скоро достигнет пика, и, просунув руку между ней и собой, вновь коснулся чувствительного бутона, который раздразнивал раньше. Верити дернулась и закричала, захваченная волной экстаза. Джеймс крепко держал ее, пока она содрогалась под ним, и лишь после этого перестал себя контролировать и задвигался сильно, быстро и глубоко, пока все его существо не пронзило удовольствие, позволившее выплеснуть наслаждение, оставляя тело обессиленным, удовлетворенным и довольным, как никогда в жизни.

Они долго лежали, тяжело дыша, влажные от пота.

Джеймс всем своим весом осел на Верити. Она этого даже не заметила. Она смаковала ощущения, последовавшие за тем, что между ними произошло, того невероятного, что он с ней сделал, того удивительного взрыва, когда она подумала, что сейчас разлетится на мелкие кусочки. Джеймс заставил ее почувствовать себя красивой и желанной, что она считала невозможным. О, как она его за это любила! Ее глаза наполнились слезами.

Верити подняла расслабленные руки и обхватила Джеймса за плечи.

– О, Джеймс, – произнесла она, не в силах сдержать дрожь в голосе, – я не знала... не знала, что это может быть так чудесно.

Он поднял голову и большим пальцем вытер слезу в уголке ее глаза. Он нежно поцеловал ее, и Верити не смогла больше сдерживать слезы. Джеймс скатился с нее, повернул ее на бок и крепко прижал к себе.

– Я знаю, – сказал он.

– Нет, не з-знаешь, – пробормотала она сквозь рыдания.

– Успокойся, милая.

Он продолжал крепко обнимать Верити, пока она не взяла себя в руки.

– Ты не понимаешь, – сказала она наконец. – Я думала, что у меня... у меня что-то не в порядке. Что я никогда не смогу быть физически близка с мужчиной. Я думала, что я... ненормальная. Но сейчас... думаю, что все это время я ошибалась.

Джеймс поцеловал ее.

– Это не ты была ненормальной, Верити. У тебя все в порядке. – Он опустил руку и провел по ее груди. – Все в порядке.

Верити была настолько переполнена этим открытием, что едва дышала. Изо всех удивительных событий прошедшего дня: приезд Гилберта, спасительное появление Джеймса, возможность признания брака недействительным, это изумительное занятие любовью – ничто не поразило ее настолько глубоко, как известие, что у нее нет никакого изъяна, заставляющего мужчин отворачиваться.

Это знание расцветило яркими красками ее понимание того, кем она была, оно стало частью ее существа. Верити была потрясена. Как сложилась бы ее жизнь, если б она знала правду?

Однако были еще вопросы, которые требовали ответов. Ведь не только Гилберт отверг ее.

Она посмотрела на Джеймса.

– Значит, боль в прошлый раз...

– Была полностью по моей вине. Если бы я знал, что ты, моя дорогая, девственница, я был бы более осторожен. Злился я после этого не на тебя, а на себя. Я злился, мне было стыдно за то, как грубо я тебя взял. Если бы я только знал, я бы сделал все намного лучше, и для тебя это не было бы настолько болезненно. Больно бывает только в первый раз. В остальное время...

– Это чудесно.

Верити обняла Джеймса и положила голову ему на плечо. В течение нескольких минут она стала совсем другой женщиной. Мужчина, которого она обожает, считает ее красивой и желанной. Теперь гордость будет настоящей гордостью, а не маской, прикрывающей стыд.