Похищенный трон - Гарри Тёртлдав

— Ты не ожидал, что он вступит в бой раньше, чем мы подойдем к самой столице. — Не успев договорить эти слова, Абивард уже пожалел, что произнес их.

Ни к чему напоминать Шарбаразу о прошлых ошибках, которые теперь не исправишь.

Но Шарбараз не рассердился, а только кивнул:

— Мой седобородый родственничек, прокляни Господь его подлую душу, оказался похитрее, чем я думал. Это его не спасет, но очень затруднит нашу задачу.

И вновь Абивард позавидовал умению Царя Царей вытаскивать себя из пучины печали исключительно силой воли. Он спросил:

— Как по-твоему, сколько еще пехотинцев он сможет выставить против нас? Я и представить себе не мог, что они сумеют нанести нам такой урон.

— И я, — согласился Шарбараз. — Что ж, вот и еще один урок: нельзя в лоб атаковать лучников, у которых есть укрытие, если только я не хочу угробить больше людей, чем требует необходимость. — Он сложил ладонь раненой руки в кулак. Абивард был рад что он на это способен. — Остается надеяться, что заплатили за этот урок не чрезмерную цену.

— О да, — отозвался Абивард. — Многое будет зависеть от боевого духа. Если воины решат, что одержали очередную победу на пути в Машиз, все будет хорошо. Надо позаботиться, чтобы они не сочли сегодняшнюю битву поражением.

— Ты абсолютно прав. Если кто-то считает себя проигравшим, скорее всего он и в самом деле проиграл. — Вид у Шарбараза был нерадостный. — Мне казалось, что Смердис давно должен был посчитать себя побежденным.

— Что ж, величайший, если он так не считает, надо его убедить, — сказал Абивард, надеясь, что его слова прозвучали оптимистически.

Страна Тысячи Городов оказалась для Абиварда полным откровением. В его собственном наделе земля не могла прокормить один сколько-нибудь крупный город, не говоря о тысяче. Но в речных долинах, на невысоких холмах над грязной плоской низиной, возвышалось множество городов.

Когда Абивард спросил, откуда взялись холмы на такой плоской местности, Шарбараз усмехнулся:

— В этом повинны сами города. — Увидев, что Абивард ничего не понял, он пояснил:

— Это города возникли в незапамятные времена, и с тех самых пор жители выбрасывают на улицы мусор. Когда улица становится намного выше входной двери в дом, хозяин разрушает свой дом. Они ведь строятся не из камня, а из саманного кирпича. Потом он выстраивает себе новый, на том уровне, до которого поднялась улица. Проделай это несколько веков подряд — и тоже окажешься на холме.

С той поры Абивард начал по-другому смотреть на эти холмики — как на зримое воплощение времени. Сама эта мысль внушала ему благоговейный ужас. Холм, на котором гнездилась крепость Век-Руд, был естественным — в любом месте на глубине в пол-локтя кирка упиралась в сплошную скалу. Ему и в голову не могло прийти, что люди способны сами создавать холмы.

— А что в этом особенного? — спросила Рошнани как-то вечером, когда он заговорил об этом в ее закутке. И довольно едко добавила:

— Судя по тому, что я видела, эта земля — сплошная грязь, и ничего кроме грязи. Собери эту грязь в кучу, дай ей просохнуть — вот тебе и холм.

— Гм, — сказал он; в словах его главной жены была правда, и от этой правды его восторг перед жителями Тысячи Городов поубавился. Пожалуй, он был несколько разочарован: рукотворные холмы впечатляли намного больше, чем кучи грязи. — Но чтобы построить хоть один из этих холмов, нужно очень много грязи.

— А тут и есть очень много грязи. — Несмотря на свой добрый нрав, в спорах Рошнани была цепкой, как барсук. Абивард сменил тему, негласно признав ее победу в этой стычке.

Грязи сопутствовала обильная влага; ирригационные каналы разносили воды Тубтуба и Тиба вдоль русел и по всему междуречью. Ганаты были бы экономичнее, но их через грязь не пророешь.

На орошаемых площадях земля обильно плодоносила: зерно, фиги, лук, дыни, бобы — всего и не перечислишь. Крестьяне работали на полях в одних набедренных повязках и соломенных шляпах, защищающих от палящего солнца. Варясь заживо в своих доспехах, Абивард всей душой завидовал им. В нескольких шагах от берега канала земля становилась серой и пыльной, и росли на ней разве что колючки, да и то не везде.

Народ Тысячи Городов разбегался и прятался за городскими стенами при приближении армии Шарбараза.

— Как же нам вытащить их оттуда? — спросил Абивард на военном совете.

— А нам и не надо их вытаскивать, — ответил Заль. — Если мы будем осаждать каждый городишко, то навсегда застрянем в стране Тысячи Городов и никогда не доберемся до Машиза. Мы попросту пройдем мимо: возьмем с полей все, что нам надо, и пойдем дальше.

— После этого они нас невзлюбят, — заметил Абивард.

— А они и так нас не любят, — сказал Заль. Это было несколько цинично, но совершенно справедливо. Абивард вопросительно посмотрел на Шарбараза.

— Заль прав, — сказал Шарбараз. — Если победим Смердиса, мы заручимся преданностью Тысячи Городов. Если же нет, то какая разница? — Он с горечью рассмеялся. — Так что возьмем все, что нам нужно.

Спустя десять дней после битвы с лучниками, которых выставил против них Смердис, войска Шарбараза еще раз повернули на запад, из долины Тубтуба и Тиба вновь к Дилбатским горам. Впереди лежал Машиз.

А перед ним расположилось войско, собранное Смердисом, чтобы помешать сопернику войти в город. Дым от его походных костров застилал небо. До армии Смердиса оставалось все меньше и меньше фарсангов.

— Вынуждает нас приблизиться к нему, — сказал законный Царь Царей, когда его войско остановилось на ночлег. — В Машиз ведет только одна дорога широкая, прямая. У караванов есть и другие пути, но те проходы можно заблокировать горсткой вооруженных людей. Я вышлю разведчиков проверить, но сомневаюсь, что Смердис оставил эти проходы открытыми.

— Могут ли его воины атаковать с одного из этих проходов? — спросил Абивард.

Когда Заль ответил, голос его звучал не слишком весело:

— Это может случиться, повелитель. Нам будет труднее сдерживать его, чем ему — нас. Но до сих пор он не проявил себя напористым военачальником, способным одновременно решать две боевые задачи. Есть хорошие шансы — не отличные, но хорошие, — что и дальше все пойдет таким образом.

— Поскольку мои шансы обрести свободу и начать эту войну были вовсе мизерны, я удовлетворюсь и просто хорошими шансами, — заявил Шарбараз. — Остается решить главный вопрос: как выиграть генеральное сражение наилучшим образом. И теперь, боюсь, нам вновь остается только пойти на противника в лоб.