Вопросительные знаки в «Царском деле» - Юрий Жук

Через несколько дней после заселения в ДОН Царственных Узников, все ключи от принадлежащего им багажа, запертого в каретном сарае, были переданы С. Е. Чуцкаеву, который вернул их в комендантскую комнату уже после совершённого преступления.

После падения Екатеринбурга С. Е. Чуцкаев эвакуируется в Пермь, а затем в Вятку. Но уже в августе месяце Сергея Егоровича переводят в Москву, где по рекомендации старого уральского товарища Н. Н. Крестинского – в то время Наркома финансов Р.С.Ф.С.Р. – назначают его заместителем.

С 18 по 23 марта 1919 года С. Е. Чуцкаев в качестве делегата от Екатеринбургской партийной организации участвует в работе проходившего в Москве VIII съезда РКП(б).

В должности замнаркома он начинает заниматься ликвидацией всех финансовых институтов прежней власти (департаментов бывшего Министерства Финансов, банков, сберегательных касс, имущественного страхования, страхования жизни, государственных займов, налоговой системы и пр.), а также руководит подготовкой аннулирования денежной системы и превращения государственного бюджета в бюджет народного хозяйства.

Приблизительно в это же самое время С. Е. Чуцкаев на некоторое время входит в состав Малого Совнаркома (изначально – Комиссия при Совнаркоме). С конца 1919 года по «архисекретному» поручению В. И. Ленина через Московский Союз Потребительских Обществ (МСПО) он ведает распределением продовольственных пайков, выдаваемых двумстам наиболее ответственным специалистам всех ведомств (так называемых «чуцкаевских пайков»). То есть тех самых пайков, которые к концу 20-х годов превратились в пайки «совнаркомовские», «академические» и др.

В январе 1921 года ЦК РКП(б) направляет С. Е. Чуцкаева в Омск в качестве Заместителя Председателя Сибирского Революционного Комитета – высшего органа государственной власти Р.С.Ф.С.Р. в восточных районах Сибири. Почти сразу же с этим назначением С. Е. Чуцкаева вводят в состав Сибирского Бюро РКП(б).

Описываемый период приходился на то время, когда на территории Сибири ещё весьма актуальными оставались разного рода мятежи и мелкие восстания. Так, С. Е. Чуцкаев в своей телеграмме от 29 марта 1921 года, отправленной на имя Председателя Тюменского Губисполкома С. А. Новосёлова, сообщал:

«Военное командование доносит Сибревкому, что [в] полосе, очищенной войсками от банд, весьма слабо ведется работа по восстановлению советских организаций, результатом чего является неуверенность [в] частях [в] отношении обеспечения тыла. Прошу сообщить действительное положение вещей, что предпринимается [Вами. Это] важно для нашего согласованного ходатайства перед центром [о] присылке работников, если у Вас в них недостаток. № 267/а.

Ответом на любые выступления против новой власти был Красный Террор, который в то время ещё широко практиковался на территории Советской России. И, конечно же, на территории Сибири, которая в тот год «только лишь очистилась от колчаковских банд». Во главе такового стоял Полномочный Представитель ВЧК по Сибири И. П. Павлуновский, единоличным решением которого и подвластной ему коллегии выносились все смертные приговоры. И один из наглядных примеров этому – решение Сибирского Чрезвычайного Революционного Трибунала при Сибревкоме от 30 мая 1920 года в отношении судеб бывших «колчаковских министров».

Посему, в сентябре 1921 года Сибирское Бюро РКП(б) выделило из своего состава С. Е. Чуцкаева в качестве своего представителя в Полпредстве ВЧК по Сибири с целью совместного с чекистами санкционирования смертных приговоров.

После откомандирования Председателя Сибирского Ревкома И. Н. Смирнова в Петроград по ходатайству Г. Е. Зиновьева на его место назначается С. Е. Чуцкаев, который выполняет обязанности председателя до мая 1922 года, после чего вновь отзывается в Москву в распоряжение ЦК РКП(б).

До мая 1923 года он работает в системе Наркомфина СССР под непосредственным руководством Г. Я. Сокольникова (настоящая фамилия Бриллиант), который сменил прежнего наркома Н. Н. Крестинского. (Помимо должности наркома, Н. Н. Крестинский с 1921 года был ещё назначен и Полпредом СССР в Германии, посему большую часть времени находился в Берлине.) Но теперь С. Е. Чуцкаеву приходится выполнять задачи, прямо противоположные тем, которые он выполнял прежде. Как член Коллегии Наркомфина СССР, он участвует в восстановлении денежной системы СССР, государственных займов, государственной системы страхования, системы налогообложения, а также вопросов, связанных с формированием государственного бюджета.

С 17 по 23 апреля 1923 года С. Е. Чуцкаев участвует в работе XII съезда РКП(б), на котором избирается членом Центральной Контрольной Комиссии ЦК РКП(б). После избрания членом Президиума ЦКК РКП(б) Сергей Егорович, продолжая сохранять за собой членство в Коллегии Наркомфина СССР, переходит на работу в это учреждение.

С 1924 по 1927 год С. Е. Чуцкаев работает в системе Рабкрина, занимая должность Заместителя Наркома Рабоче-Крестьянской Инспекции СССР.

Несмотря на то, что вся трудовая деятельность С. Е. Чуцкаева связана с Москвой, он не прерывает своих связей с Уралом, и с 1925 по 1928 годы является сотрудником издававшегося в Свердловске журнала «Хозяйство Урала».

В марте 1927 года ЦК ВКП(б) командирует С. Е. Чуцкаева в Хабаровск, где тот избирается Председателем Дальневосточного Краевого Исполнительного Комитета Советов и членом Дальневосточного Крайкома ВКП(б).

С 1929 года С. Е. Чуцкаев снова в Москве, где возглавляет Бюджетную Комиссию ЦИК СССР.

В 1933 году С. Е. Чуцкаева «перебрасывают» на дипломатическую работу, назначив Полномочным Представителем СССР в Монгольской Народной Республике.

В 1935 году С. Е. Чуцкаев опять отзывается в Москву, где снова возглавляет Бюджетную Комиссию ЦИК СССР. Пост председателя этой комиссии был последней крупной должностью, занимаемой Сергеем Егоровичем. Ибо к тому времени уже давно определились как внутрипартийные враги И. В. Сталина, так и его ярые сторонники. С. Е. Чуцкаев же не относился ни к тем, ни к другим… Посему и сменил этот пост на должность Главы Комитета по землеустройству трудящихся евреев.

Конечно же, это назначение было, в известной мере, политическим низложением. Ведь И. В. Сталин, как мы помним, любил пошутить! Однако это было всё же лучше, чем арест с вытекающими из него последствиями… Тем не менее, вскоре на голову Сергея Егоровича свалились-таки и другие напасти – он был снят со всех постов и исключён из партии. После этого он некоторое время ожидал ареста, но такового не последовало.

По семейному преданию от ареста и неминуемого в дальнейшем расстрела Сергея Егоровича спас не кто иной, как Иосиф Виссарионович, сказавший как-то, что «для Чуцкаева хватит и исключения из партии»… Мотивы подобной сталинской «милости» точно неизвестны. Ибо причина таковой может быть двоякой: либо И. В. Сталин не без симпатии относился к Чуцкаеву, либо не видел в нём самостоятельного политика, представляющего собой какую-нибудь угрозу. А, скорее всего, – и то, и другое.