Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2) - Егор Иванов

"Ура! - подумал министр земледелия. - Общественность одержала первую победу..."

63. Царское Село, июль 1915 года

Приближалась безрадостная годовщина войны. Горечь напрасных жертв, недовольство тяжелыми ошибками Ставки и всего военного командования, бесконечные слухи об отсутствии винтовок и пулеметов, тяжелой артиллерии и снарядов, разговоры о предательстве самой царицы и многих генералов, паника перед всепроникающим немецким шпионством наполняли Петроград, Москву и всю Россию.

С трибуны Государственной думы дряхлый телом Горемыкин опять, как и год назад, звал соединиться против врага и супостата. Депутаты громовыми речами сотрясали воздух в Таврическом дворце, а в его кулуарах и за пределами - в салонах, на заседаниях банков и акционерных обществ, благотворительных базарах и на дружеских обедах - шушукались. Восхваляли великого князя верховного главнокомандующего, одобряли его либерализм и желание работать рука об руку с общественностью.

Но Ставка, бездарно отдав противнику Галицию, эвакуировала теперь без боя Варшаву, крепости Осовец и Ивангород. Особенно тошно было офицерам и солдатам покидать Ивангород. Ведь еще недавно крепость молодецки отбила штурм соединенных австрийских и германских войск, подготовилась к отражению новых атак, но штаб Северо-Западного фронта решил отвести войска и попытаться задержать противника на линии Белосток - Брест, где вообще не было никаких укреплений. Это означало дальнейшее откатывание фронта.

Были потеряны Цеханов, Седлец, Луков, армии Северо-Западного фронта отошли за Вислу. Комендант крепости Ковно трусливо бросил свой гарнизон, и этот опорный пункт русской обороны был потерян без боя...

Литерные поезда то и дело были в пути. Жизнь на рельсах нравилась Николаю, в Царском Селе тоже не стало покоя Аликс без конца упрекала, требовала, стремилась подвигнуть его на что-то, к чему он не был готов или не хотел совсем. Аликс ссылалась при этом на друга, то есть на старца Григория, утверждая, что всеми его помыслами и деяниями движет сам господь-бог. Однако самодержец всея Руси совсем не так прост, чтобы автоматически выполнять волю старца. Тем более что вседержитель и без посредников руководит поступками своего помазанника.

Однако события настоятельно требовали его вмешательства, ибо где-то глубоко в душе начинало вызревать подозрение, что корона зашаталась на его голове.

Поздним июльским вечером, еще достаточно светлым, чтобы не зажигать настольную лампу, Аликс почти неслышно спустилась с антресолей и подошла к столу, у которого за пасьянсом тихо отдыхал от треволнений дня владыка Российской империи.

- Солнышко, нам надо обсудить кое-что, - обняла мужа за плечи Александра Федоровна.

Он кротко поднял на нее глаза.

- Ах, как я тебя люблю, май дарлинг, - вырвалось вдруг страстно у нежной Аликс, но тут же она перешла на деловой тон. - Солнышко, ты знаешь, что арестован тот молодой грузин, который по рекомендации Сухомлинова и с санкции начальника Генерального штаба Беляева ездил в Берлин? Он получил там кое-какие предложения германской стороны о мире между нами.

- Да, Мосолов докладывал об этом...

- Что же будет с бедным мальчиком? Он так старался ради династии, а теперь его будут судить и приговорят к смерти за измену!.. Сделай же для него что-нибудь, Ники!

- Мосолов разговаривал с ним сразу после приезда из Стокгольма... пока не разгорелась вся эта история с Сухомлиновым... Он просто не успел устроить ему аудиенцию - ведь я был тогда на Ставке... - принялся оправдываться Николай. - И потом... ведь он передал нам только те же самые предложения германцев, которые телеграфировал и посланник из Стокгольма Неклюдов... Ничего нового Думбадзе не привез из Берлина!

- Но, Ники! Думбадзе был на нашей стороне. Он хотел приблизить отдельный мир с Германией.

- Аликс! Вся эта свора пока сильнее нас... Я не мог отстоять даже нашего преданнейшего слугу - Сухомлинова, особенно после того, как его протеже Мясоедов был повешен по обвинению в шпионаже... Теперь и молодого Думбадзе обвиняют в шпионаже, связывают его с Сухомлиновым, а про того твердят, что он окружил себя вражьей агентурой...

- Солнышко, ты не чувствуешь, что положение невероятно фальшиво и скверно! Если надо, то оставь Николая во главе войск, но отбери у него внутренние дела! Ведь министры ездят к нему в Ставку с докладом, словно он, а не ты - государь! Великий князь Павел уже давно иронизирует, что Николай второй император! - взвинчивала себя до крика Александра Федоровна.

Николай устало махнул рукой.

- Воейков посплетничал мне, что новый военный министр, вернувшись из Ставки, разводил руками в Совете министров... Представляешь! Он "счел своим гражданским и военным долгом заявить, что отечество в опасности... Что в Ставке наблюдается растущая растерянность. Она охвачена убийственной психологией отступления... В действиях и распоряжениях не видно никакой системы, никакого плана..."

- Я тебя всегда предупреждала против этого Поливанова! - возмутилась Александра Федоровна. - Ты его назначил по представлению Николая, а он теперь платит черной неблагодарностью тому, кто его рекомендовал!.. Возмутительно! Тебя заставили удалить и другого верного слугу - Маклакова! Они хотят выгнать и тебя, а меня заточить в монастырь! Мы должны действовать...

- Аликс! Успокойся! - ласково проговорил Николай. - У нас есть еще время. Нельзя рубить сплеча, когда идет война! Против династии сплотилось слишком много врагов! Мы их должны перехитрить!

- Ники! Будь тверд! Покажи себя настоящим самодержцем, без которого Россия не может существовать! - повторяла словно в забытьи царица. В ее глазах сверкал, однако, не только истеричный блеск, но и неуемная жажда властвовать, держать под своей рукой огромную и могучую империю.

Николай отодвинул в сторону карты, вынул турецкую папиросу и спокойно, в своей замедленной манере сказал:

- Я решил сместить Николая и взять верховное командование.

- Это будет славная страница твоего царствования! - радостно воскликнула царица. - Бог, который справедлив, спасет твою страну и престол через твою твердость!

- Нам надо многое сейчас решить, - прервал ее Николай, - и потом действовать по разработанному плану, без экспромтов... Первое я уже тебе сказал - сместить Николая, вместе с ним - слабого Янушкевича...

- Кого ты хочешь начальником твоего штаба? - деловито поставила вопрос Александра.

- Я возьму генерала Алексеева... Николаше я поручу кавказское наместничество вместо Воронцова-Дашкова... Я думаю, верный старик не откажется уступить место великому князю - и турецкий фронт...

- Нужно немедленно распустить крамольную Думу, - так же деловито вмешалась жена.

- Солнышко, мне надо сначала навести порядок в кабинете министров... миролюбиво возразил Николай.

- Мне хочется отколотить их всех! - почти выкрикнула Аликс. - Особенно этих новых либералов Щербатова и Самарина, которых ты неизвестно зачем ввел в Совет министров!

- До них дойдет очередь... - с тихой угрозой произнес самодержец. Затем я удалю Кривошеина, хитрого подстрекателя... После него Харитонова и других либералов...

- Ники, а когда ты займешься Сазоновым? Ведь он не делает и шага без английского посла, он не даст нам заключить мир с Германией! - злобно назвала Александра имя ненавистного министра.

- К сожалению, Аликс, Сазонова следует убирать в последнюю очередь - за ним собралось слишком много сил! Тут и Англия в лице Бьюкенена, и Франция Палеолога, и многие члены нашей собственной семьи, которые поднимут крик, если слишком поспешно тронуть хитрую бестию... Я уберу его, когда мир будет близок и останется несколько малых шагов к нему...

- Какие тревожные дни! - воскликнула царица, осмыслив всю глубину переворота, нарисованного крупными штрихами Николаем. - Те, которые не могут понять твоих поступков, убедятся очень скоро в твоей мудрости! Господь нам поможет!..

64. Петроград, август 1915 года

Подполковник Мезенцев пролежал в лазарете полгода, но так и не смог поправиться до такой степени, чтобы вернуться в строй. Врачи определили, что ему требуется еще несколько месяцев для окончательного выздоровления. Ввиду ограниченной годности Главное артиллерийское управление предложило подполковнику либо отправиться в запасной артиллерийский дивизион для подготовки новобранцев, либо заняться в Петрограде делом снабжения артиллерии боевыми припасами.

Настрадавшись от недостатка снарядов, Мезенцев выбрал для себя службу в ГАУ. Поток служебных и житейских забот настолько захлестнул подполковника, что он, прослужив четыре месяца, еще не нашел времени для восстановления своих старых знакомств. Однажды, будучи по делам в Генеральном штабе, он встретил в коридоре подполковника Сухопарова. Александр вспомнил и Сергея Викторовича, и нового своего приятеля Соколова, и его славную, необыкновенно красивую молодую жену.