Останкино 2067 - Виталий Сертаков

– Именно тогда, когда все пошло слишком хорошо. Вдруг стали больше не нужны наши деньги, а в какой-то момент охрана Сибиренко не пропустила Рона в лабораторный комплекс. Юханов все-таки вошел и устроил Левушке скандал. Тот расплакался, потом собрал нас и признался, что на все работы наложен гриф секретности. Дальше Сибиренко выкинул удивительный фортель. Он открыл сейф и вернул нам деньги наличными. Мы обалдели! Я никогда не видел столько наличности. Мы с Роном переглянулись и подумали об одном: кто же помог Левушке с евриками? Даже просто выйти из его кабинета с чемоданом денег – означало подставиться! Тут же, за стеночкой оказался нотариус, и Лева предложил расторгнуть договор. Вот такая хренотень. До выхода этой дурацкой «Халвы» оставалось меньше квартала.

– И вы согласились?

– Юханов разорался. Он сказал, что Леве жопу прикрывала Марина, и без нее он говорить отказывается. Потом приехала Симак, и Сибиренко нажрался у нее на даче. Он же всегда к ней был неравнодушен… Он нажрался и выболтал то, что не имел права говорить. Он сознался, что федералы давно создали параллельный центр и очень рады, что появилась возможность обмена опытом… На самом деле, им нужен был практический полигон для обкатки своих разработок.

Я упирал на то, что мы собирались продавать людям душевное тепло, а не насаждать контроль. Марина сказала, что постарается повлиять на президента, чтобы он как-то вмешался. Рон сказал, что лучше потерять деньги, но все свернуть, пока не поздно. Лева плакал и божился, что на первом этапе никаких «посторонних примесей» в сценарии не будет. Симак все равно вынудила его подкинуть конкретной информации; на этом позже и строился ее доклад. Она первая заявила о возможной цепной реакции, о «заражении» подчинением масс людей, как только шоу станет дешевле…

Мы поверили Леве и разошлись, но денег так и не взяли.

Когда Лева Сибиренко понял, что остался один, он поджал хвост и пополз к своим хозяевам в Серый дом. Марине надо было молчать в тряпочку, но… мы не могли предположить, что Левушка начнет с нас.

– Что происходит, вы можете толком объяснить?

– Происходит то, что один любознательный, а теперь мертвый человек назвал финальной дракой за умы. Время штурма уже известно, патроны вложены в ракетницы, и капеллан обошел окопы. Однако ржание одной испуганной лошади или огонек сигареты может все испортить.

– Симак выступила с докладом, способным повлиять на ход будущих думских выборов? Или здесь опасность для президента?

– Выборов, скорее всего, не будет. Ни думских, ни президентских.

– Но ведь Сибиренко выдвинул свою кандидатуру?!

– Ему понадобятся симпатии плебса, когда придется занять пустующее кресло. Он же не идиот, наш народ не проголосует за успешного бизнесмена. Чтобы прийти в Кремль и принять от бояр скипетр, надо загодя раскрутить имидж народного заступника.

Полонский, вы в курсе, что Сибиренко передал активы сыну, а сам собирается поститься в одном из монастырей? Вы в курсе, что его представители собираются пустить семьдесят миллионов на закупки подарков для одиноких пенсионеров? В нужный момент эти пенсионеры выйдут на улицы и грудью встретят штыки…

Полонский придвинулся, внимательно изучая собеседника. Он даже невольно принюхался, ожидая уловить запах алкоголя. Но владелец «Салоник» был совершенно трезв.

– Вы хотите сказать, что обладаете данными о намечающемся государственном перевороте? И вы намерены переложить это бремя на меня?

– Да ладно, к чему этот пафос? Те, кто прикончил Рона, должны знать, что информация была именно у меня и ушла, и куда именно она ушла. Тогда есть шанс, что от меня отстанут. В наше время избавляются только от тех, кому есть что сказать…

– Кто «они», господин Костадис?

– Хрень такая, глупее вопроса вы не могли задать!

– Прекрасно! Теперь «они» захотят избавиться от меня?

– Несомненно. Вам придется действовать очень быстро.

– Зажечь случайную сигарету? Испугать лошадь?

– Вот-вот.

– Я не отказываюсь действовать и не боюсь угроз. – Януш повертел в ладони медальон, внутри которого позвякивала капсула с чипом. – Но ведь у вас гораздо больше возможностей.

– В том-то и фокус! – взвился миллионер. – У меня нет больше возможностей. Мне ничего не принадлежит, я своей рукой подписал документы о продаже фирмы, я скупил акции у мелких держателей и передал весь пакет людям Сибиренко… Если я выступлю против Останкино, все это воспримут как бессильные потуги кокера тягаться с догом, как жалкие плевки конкурента. А если это сделаете вы…

– Вы им добровольно отдали фирму? Погодите, так вас никто не бил по голове и никто не воровал документы?

– Никто не бил и не воровал. Я сделал все сам, после того как провел с Милешей около тридцати часов. Я сам снял пароли и открыл доступ к личным счетам. А потом, по их замыслу, я должен был сам разбить башку о край бассейна. Но у них вышла неувязка, меня спасла Милеша.

– Но она утверждала, что нашла вас в душевой?

– Что за хрень! – Костадис вздохнул, возведя глаза к небу. – Оналюбила меня… Капитан, вам знакомо это чувство? Ее несчастному мозгу пришлось решать две взаимоисключающие задачи – любить меня и вдруг пожелать мне смерти. Девушка просто свихнулась. Позже я разыскал человека, который работал в лаборатории у Сибиренко. Не в той лаборатории, что у всех на виду, а в закрытом «ящике» на другом конце города. Он мне рассказал, что первых перформеров в обязательном порядке курировали обученные агенты. Милеша наверняка сама рассказала куратору о том, как не смогла выполнить приказ. Эти сволочи подшутили надо мной вторично, когда застрелили Милешу в моем же игровом салоне. Но страшнее другое. Я все понимал, но не мог предупредить других. Это что-то вроде замка с секретом. Стоит серьезно задуматься, как начинает болеть сердце и раскалывается голова.

Полонский вздрогнул.

– Куратором была та рыжая девушка в белой куртке?

– Я так думаю…

Костадис зашмыгал носом.

– Вы можете найти мне этого ученого?

– Я дорого бы дал, чтобы с ним еще раз встретиться, но человека уже нет. Я же говорил вам, что не все погибшие вам будут знакомы. Официально он умер от сердечной недостаточности.

Костадис промокнул глаза.

– Вы мне дурите голову, – медленно произнес Януш. – Если вас подвергли гипнозу или что-то вроде этого… Как же вы переслали мне чип с записью? И как же вы обо всем так спокойно рассуждаете?

– Частичное обратное замещение.

– Что-о?

– Я нашел людей, которые произвели частичное обратное замещение. Точнее, друзья госпожи Фор меня вытащили из самолета. Я хотел бежать куда глаза глядят… А потом мне хватило разума понять, что единственным противовесом Сибиренко может выступить Управление. Я никуда не улетал, меня спрятали на одной из квартир, и за это время сделали штук десять попыток обратного замещения. Полного добиться очень непросто, но лучше они вам расскажут сами. Тем более что вы знакомы.