Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков

В результате военная правда частенько остается за пределами книг, что-то в архивах, а основное же — где-то в крапиве погибших деревень. 1942 г. на западе России. Это очень трудный для исследователя комплекс тем. Среди них — партизанщина, коллаборационизм, поражения РККА. «Неблагодарный» труд, неподъемный, а теперь уже и почти невосстановимый в деталях пласт истории. И если с общей канвой военных действий регулярных советских войск более-менее понятно, пусть с лакунами, но многократно описано, то с партизанским, псевдо- и антипартизанским движением гораздо сложнее.

Партизанщина центра Смоленщины была для советской историографии кислейшим яблоком: вспыхнув вроде бы на пустом месте, без инициативы к тому и поддержки советских тыловых властей, именно здесь партизанская война разгорелась в таком масштабе, о котором полностью умолчать при всем желании было невозможно. Возглавляли основные силы восставших не советские офицеры, лишь одиночками в числе организаторов были партработники. Лишний раз афишировать возможности и силу стихии народного самоопределения идеологические структуры Советского государства не хотели — ни в период войны, ни после. Подлинных организаторов народной мобилизации, как и существо их дела, не расписывали, ограничиваясь перечислением нескольких фамилий.

Многое, очень многое из открывшихся на Смоленщине перед советским командованием возможностей было либо упущено, либо использовано наихудшим образом.

Вкратце, рассматривая произошедшее в динамике, констатируем следующее.

Как и почему возникло негосударственное сопротивление? Обычная популяризируемая схема описания действий для большинства фронтов 1942 г. такова: Красная армия бьется с врагом, где-то в кустах за линией фронта ей немножко помогают партизаны. И конечно же, усилия и тех и других направляются партией (читай: ВКП/б/ — вдохновитель и главный организатор побед). И такая схема — правдива для многих участков фронта и прилегающих территорий. Однако к западу от Москвы (теперешние Смоленская, Брянская области и запад Калужской) получилось совершенно иначе. И настолько масштабно получилось, что советским историкам умолчать факты и загнать их в рамки общей схемы стало невозможно. Но речь не об историках, а о 1942-м: в действительности вермахт сцепился здесь с ДВУМЯ ВРАГАМИ: с неразбитой под Москвой, и даже усилившейся {новой, что до немцев медленно пока доходило!) Красной армией (+ партия Сталина), и, внимание: с оказавшейся почему-то неубитой Красной армией образца и состава 1941-го (+ просоветски настроенная часть местного народа и выдвинутые военной анархией лидеры). Второе из указанных обстоятельств стало неожиданностью не только для оккупантов, но и для советского режима.

Перед центральной властью возникла дилемма: на кого сделать основную ставку?

Партийные органы — костяк тогдашней государственности — поддержали, естественно, госуправленцев, т.е. командование пришедших зимой 1942 г. на Смоленщину советских войск. Они не могли поступить иначе, и, что еще трагичнее для дела, не могли в тот период прислать из советского тыла и поставить над восставшими специальных людей — и военных, и партийных спецов, соответствующих масштабу задач. Работники обкома-то присылались, но партию после краха в 1941-м здесь… Так вот что касается военных: поручить командование партизанщиной оказавшимся здесь генералам РККА, тому же П.А. Белову — было худшим решением. Кавалерийский комкор — он и есть комкор, специализация у него иная. Рейд, сабельная рубка, ордена. Это если получилось, если не завязли, если донесения с оправданиями не превращаются в систему. На Смоленщине вышло иначе. Центральная же власть, люди Кремля в первый год войны достойно и слаженно не сработали — здесь и столкновения ведомственных интересов, и личные карьерные соображения высоких фигур сталинского окружения. Это потом уже начнут работу серьезно, но опять удар будет «смазан». Создадут оперцентры руководства партизанским движением, вышлют в тыл противника неизвестных партизанам майоров и подполковников, последовательно искажая народную борьбу в этакую работу диверсионных войск. Сгинут в огне вражеских «антипартизанских» операций сотни брянских, псковских и смоленских деревень. «Партизаны» начнут дальние диверсионные рейды. Внешне их по-прежнему преподносили как «народных мстителей». Да, мстить уже появится за что, коль не удержали и отдали врагу. По существу государство, хоть и не афишировало того, пожелало этих «народных мстителей» рассматривать и применять именно как диверсионные войска. Но это была уже, так сказать, другая серия. Зимой же и весной 1942-го толкового управления партизанщиной в тылах группы армий «Центр» не наладили, очень многое из возможных побед упустили.

Иного решения и существа развития событий ждать было нельзя: государственники и государство — иерархия. Никакой анархии! Неважно, что «анархисты» (местные повстанцы и РККА/41) в боях эффективней. В итоге такой обреченной на вредоносность постановки дела судьба восстания и партизанского края оказалась не просто сокрушительно трагичной, но и поучительной, обличающей как бездарного «военного гения» Джугашвили, так и его генералов. Советское государство, войдя рейдирующими частями генерала П.А. Белова в Дорогобужскую Народную Республику (назовем именно так этот район!), демонтировало прежние основы народного движения, заменило его вожаков своими функционерами, подменило дух партизанской инициативной борьбы иерархически-рутинной войной по приказам, в коей немцы в то время неизменно одерживали верх. И здесь тоже немцы в конце концов взяли победу: ударив в конце мая 1942 г. по регулярным частям Белова, быстренько — в пару недель — выгнали их подальше, а вот партизан пришлось добивать все лето. Разгромили в итоге всех: и сбежавших беловцев, и оставшихся партизан.

Вот такая «тема». Кто ж Вам такое станет расписывать? Да и шлейф вопросов потянется:

— почему же люди разбитых в 1941-м армий вдруг оказались боеспособны, удачливы и даже талантливы в боях все с тем же вроде бы противником? (а потому, что виновники «котлов» 1941-го — не эти бойцы, а люди со звездами в петлицах, и кремлевские «гении» во френчах);

— почему в Кремле так быстро позабыли о бойцах и командирах списанных ими в октябре 1941-го в небытие армий, почему не увидели и не оценили потенциала этих сил, не создали своевременно механизма, так скажем, боевой и кадровой реабилитации армий Западного и Резервного фронтов 1941-го? (а потому, что в Кремле не могли верить в брошенных и обреченных ими, в тех, кто теперь имел все основания не верить в гениальность и неподлость людей Кремля);

— каков, кстати, процент осевшего на Смоленщине и Брянщине личного состава рассеянных-разбитых армий 1941-го (да и 1942-го!) подался в партизанщину? Что с теми, кто избрал другой путь, и почему в массе послевоенных воспоминаний «власовцы» встречаются с весны 1942-го? Не группки хиви среди немцев, а воюющие боевые подразделения и части «власовцев»? (а это и есть те, кого Кремлевская Команда убедила-таки вынести ей личный вотум недоверия).

И это лишь малая часть возможных вопросов и очень неудобных для кого-то ответов. Однако давайте остановимся. Итак уж хватит. На всю оставшуюся жизнь сыты по горло и без славы.

ПРИЛОЖЕНИЯ

КРАТКАЯ ХРОНОЛОГИЯ ДЕЙСТВИЙ ПАРТИЗАН И ВОЙСК РККА В ЦЕНТРЕ СМОЛЕНЩИНЫ (С 18 ЯНВАРЯ ПО 24 МАЯ 1942 г.)

18 января 1942 года — в южной части Знаменского района Смоленской области в ходе народного восстания освобождены десятки населенных пунктов.

18—19 января 1942 года — в южной части Знаменского района Смоленской области произведена высадка двухбатальонного (из состава 201-й ВДБР 5-го ВДК) парашютно-десантного отряда капитана И. А. Суржика.

27—28 января 1942 года — часть сил оперативной группы генерала П.А. Белова пересекла Московско-Варшавское шоссе и начала выдвижение в направлении г. Вязьма.

27—31 января 1942 года—в южной части Издешковского района, а также в нескольких иных районах Смоленской области произведена высадка советских десантных подразделений и одиночек из состава 8-й воздушно-десантной бригады 4-го воздушно-десантного корпуса.

1 февраля 1942 года — в ночь на 2 февраля 1942 г. командованием партизанского отряда «Ураган» предпринята первая попытка овладения г. Дорогобуж. Неверно выбранный маршрут и отсутствие помощи (договоренность была) соседних партизанских отрядов сорвали атаку на город.

3—8 февраля 1942 года — части оперативной группы генерала П.А. Белова активно вели наступательные бои юго-западнее города Вязьмы. Город Вязьма с ближайшими окрестностями остался в руках врага.

6 февраля 1942 года — действующая западнее г. Вязьма группировка 8-й ВДБР 4-го ВДК подчинена генерал-лейтенанту П.Л. Белову.