Большая книга ужасов – 84 - Сергей Сергеевич Охотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алёна позвонила в единственную дверь на этаже. Та мгновенно открылась. На пороге стоял вурдалак с австралийским боевым бумерангом в жилистых руках.
«Деревянное оружие – отличная идея против этих ребят, – подумал я и, видимо, слишком обрадовался. Меня тут же бросило во тьму. – Кстати, зачем ему оружие против вурдалаков? Кого он собирается убить?»
Вспышка – и картинка снова вернулась.
– Хорошо, я верю, что ты Виктор, – задумчиво проговорил вурдалак и повесил бумеранг на стену. Рядом были фотографии австралийских аборигенов, вытянутый деревянный щит и ещё один бумеранг – классической треугольной формы. – Паспорта будут готовы завтра.
– Спасибо, – ответил Воропаев.
– Вы уверены, что хотите выехать из страны? Сейчас времена непростые. Кормовая база уменьшается, поэтому все вынуждены крепко держаться за свои территории и расправляться с врагами.
– Здесь гораздо больше шансов, что нас найдут. Или хозяева этих худосочных тел пробудятся раньше времени. У меня есть очень хороший деловой партнёр по ту сторону океана…
Ярость снова закипела во мне. Как же хорошо всё продумал банкир-вурдалак! И самое главное, я сам помог ему. Пытался освободить Асю, а выпустил эту тварь! Картинки перед глазами померкли, оставив меня в кромешной тьме.
«Ну, давайте показывайте, что дальше! Мне нужно знать, куда они хотят утащить наши тела!» – злость не проходила. Чернота текла вокруг меня, обволакивая безумными мерзкими голосами.
– Эй, кто там врубает видео из реального мира? Давай показывай! – заорал я. – Мне тут действительно страшно!
Эта горькая правда не слишком помогла. Тьма не отступала. Её постоянное движение создавало единственное ощущение реальности. Рук и ног не было, но голова, спина и плечи ещё что-то чувствовали. Мои мысли судорожно бились в черепной коробке и с каждым мгновением запутывались всё больше. Вскоре они превратились в кашу из воспоминаний, задачек по математике и программированию, фрагментов игр и сериалов. Моё тело растворялось в черноте, а сознание превращалось в судорогу, то и дело выдёргивающую образы прошлого.
В таком состоянии я пробыл, наверное, вечность. Постепенно образы формировались в слова, которые становились всё более громкими и навязчивыми. Крики трансформировались в боль. Сначала лёгкую, потом пронизывающую и, наконец, нестерпимую. Доходя до максимума, боль оставляла за собой зияющую черноту, из которой начинали возникать образы прошлого. И так по кругу бесконечное количество раз.
Глава 10
По ту сторону
Перед глазами заплясали светлые точки. Сначала моё сознание было слишком хрупким и заторможенным, чтобы понять значение узоров, то появляющихся перед глазами, то исчезающих. Мне просто нравилось наблюдать за ними. Раз за разом танец светящихся точек повторялся, из центра растекаясь по кругу. Две точки вверх, три – вниз, затем вращение. Они что-то означали. Я не мог думать об этом – сразу начинала болеть голова. Но с каждым новым появлением танцующих точек значение становилось всё понятнее. Пока не превратилось в буквы: «ТЫ ТАМ?»
Я не понимал, кто спрашивает, но знал, что нужно ответить. Вот только как? У меня не было ни рта, чтобы сказать, ни рук, чтобы написать. Да и кто бы меня услышал? Как получил бы сообщение? Самое главное – кто?
Я начал вспоминать. На мгновение увидел Стёпу на полу в интернате. Алёна и Воропаев… Кипящий гнев – не лучший помощник в шепчущей черноте. Это я хорошо выучил. Поэтому вовремя перестал думать о том, что может разозлить. Главное, что Стёпа там, наверху. Ждёт меня. Отправляет сообщения с помощью тёмных фотонов. И хочет, чтобы я ответил. Как мне это удастся? И почему мой друг вообще думает, что это возможно. Из-за Аси. Снова пришли воспоминания. На этот раз горькие. О замечательной смелой девушке, которую я подвёл и не защитил от вурдалаков. Она не сдалась и смогла связаться с нами. Но как?
«Думай, Дём! Границу миров пересекает только одна сущность – тёмные фотоны. Они как свет, только наоборот. Теоретически у человека только один орган, связанный со светом, – глаза».
Решение оказалось неожиданно простым. Я начал моргать, передавая послание. Длинное закрытие глаз – ноль, короткое – единица. Получился двоичный код. Ответа не последовало. Впрочем, так и должно было случиться. Сигнал между мирами шёл долго. Но сколько? Я продолжал моргать, пока мог чувствовать свои веки. В какой-то момент я испугался, что мои глаза тоже исчезнут.
Вспышка страха включила мой шлем виртуальной реальности. Алёна и Воропаев сидели в кафе.
– Впервые вкусно поела в этом теле, – девушка не скрывала довольной улыбки.
Я почувствовал, как гнев подступает к горлу, и закрыл глаза, подождал пару минут и снова начал моргать. Моей радости не было предела, когда среди черноты начали кружиться белые точки. Это был другой узор, и мне не сразу удалось его расшифровать. Светлые пятна раз за разом повторяли движение, пока не сложились в единственное слово: «Хорошо».
Я срочно заморгал в ответ: «Ася. Где она?»
Пришлось повторять много-много раз, прежде чем снова появились белые точки: «Нужно рассчитать. Держись».
Я понял – Стёпе понадобится время, чтобы разобраться в геометрии загробного мира и попытаться вычислить моё и Асино расположение. Вполне возможно, что придётся разработать какой-нибудь специальный прибор. Так что меня ждала вечность наедине с шепчущей тьмой.
– Твои зайчатки разума обязаны выжить, Дём, – сказал я себе.
Поначалу было очень тяжело не впасть в судорожные болезненные мысли. Когда они подступали, я начинал моргать: «Всё хорошо».
Мои глаза бесконечно повторяли последовательность закодированных символов, как какую-нибудь древнюю мантру. Это успокаивало. Судорожное безумие отступало. Потом вдруг снова включился мой шлем виртуальной реальности. Я видел офицера-пограничника. Он сверлил меня взглядом:
– Вам точно восемнадцать?! Слишком молодо выглядите.
– Точно, – ответил Воропаев. – Просто генетика такая. У меня все родственники молодо выглядят. Папа говорит, что это мешает только первые тридцать лет.
Пограничник нахмурился, но поставил печать в паспорт. Стук штемпеля погрузил меня во тьму. Видимо, Воропаев успокоился и вернул полный контроль над сознанием. Тут было над чем задуматься. Надежда зажглась в моём мозгу. Я осторожно отогнал её, чтобы не спровоцировать новый приступ судорожных мыслей. Чернота вновь схватила меня и принялась душить в холодных шепчущих объятьях. Я попал в вечность, полную подступающей боли, которую удавалось отогнать только с помощью мантры: «Всё хорошо».
Вскоре мне на помощь пришла аэрофобия. Стоило самолёту начать разбег, Воропаев занервничал. С каждой новой воздушной ямой я оживал и всё лучше ощущал своё тело. Мне нужны были мои
