Ведьма полесская - Виталий Кулик

У батюшки всё было готово. К таким обрядам готовятся заранее, тем более что за эту пару замолвил словечко сам Семён Игнатьевич.

И вот священник выходит из алтаря, торжественно неся Крест и Евангелия. Обряд начался.

Столпившийся в церкви люд внимательно следил за происходящим, не забывая осенять себя крестным знамением и киванием головы в сторону иконостаса, означающим поклоны. Некоторые перешептывались, обсуждая убранство невесты, поведение жениха и завистливые взгляды девок на выданье. От людского глаза ничего не ускользало. Каждая мелочь замечалась и с пристрастием обговаривалась.

Вот батюшка соединяет руки молодых епитрахилью[43] и, трижды благословив, вручает им зажжённые свечи. Эти свечи должны гореть на протяжении всего обряда. Каждый этап обручения проходит строго по церковным канонам, чинно и торжественно, под неусыпным вниманием тихонько сгрудившихся вокруг односельчан.

К началу обручения Прохор, чувствовавший себя до этого уверенно и радостно, вдруг начал проникаться необъяснимой тревогой. Украдкой бросив взгляд на Марыльку, он отметил, что она держится молодцом: довольна и счастлива. Это положительным образом подействовало и на него. Наверное, просто сказывалось волнение от торжества момента. И, уже отводя взгляд, Прохору в последний миг вдруг показалось, что в глазах его невесты играл какой-то странный блеск. Никогда раньше он не замечал такого выражения в милых сердцу очах. Но это не так уж и важно; жених не придал этому значения. Видимо, в день венчания у многих девушек глаза горят совсем не заурядным огоньком.

Когда священник заканчивал великую ектенью[44] и уже хотел было торжественно произносить: «Обручается раб Божий…», присутствовавшие на венчании внезапно разом заахали и загудели: свеча Прохора по непонятной причине вдруг погасла. Это был дурной знак. Очень дурной!

В народе существует множество всяких суеверий на различные странные случаи, особенно если они происходят в самые ответственные моменты жизни. Так при венчании считается, у чьей свечи останется меньший огарок, тот раньше уйдёт из жизни. Если же свечи горят с потрескиванием, вступающие в брак будут часто браниться. Ну, а уж если свеча и вовсе вдруг погасла, то тут уже выдвигались самые жуткие предположения. И считалось, что такой брак всё-таки лучше отложить, хотя бы на время…

Прохор ошеломлённо смотрел на погасшую свечу. Марылька, словно ища помощи, бросала испуганные взгляды то на батюшку, то на своего жениха.

Первым нашёлся рассудительный и статно выглядевший сват Мирон:

— Ничего страшного — сквозняк! — громко объявил он для всех и, обратившись к Прохору, всё так же во всеуслышание посоветовал: — Зажги от Марылькиной свечи.

— Это будет символом вашей взаимовыручки, — поддержал Андрей Семёнович.

Батюшка, обрадовавшись, что так удачно нашёлся выход из скверного положения, ещё громогласней завёл:

— Обручается раб Божий Прохор рабе Божьей Марыле!

Надев на безымянный палец молодого колечко, священник повторял те же действия и с невестой. Всё шло хорошо. Но когда батюшка надевал кольцо на девичий палец, оно неожиданно выскользнуло. В церкви враз все замерли. В установившейся абсолютной тишине, весело подпрыгивая и катясь по дубовым половицам, медное колечко звонко отстукивало беду. Теперь уж сомнений ни у кого не было: брак будет несчастливым.

Настроение у венчающихся окончательно испортилось.

Кто-то из прихожан суетливо подал Марыльке кольцо. Подержав в руке и о чём-то поразмыслив, девушка обречённо сама надела его на палец. Глазами, полными слёз, она виновато взглянула на Прохора. «Господи, почему он молчит, почему не утешит, не поддержит?» — подумала Марылька, и слеза отчаяния обожгла её бледную щеку. Но, встретившись с враждебным взглядом жениха, девушка и вовсе содрогнулась: «Что он так смотрит на меня?!»

А Прохор ничего не мог понять. Взглянув на свою возлюбленную, он встретился совсем с другими глазами: чужими и в то же время знакомыми. Терзаться в догадках ему не пришлось! На него опять смотрели те же глаза, что и в купальскую ночь. И только сейчас он вдруг вспомнил, что именно с этими глазами намеревался сегодня встретиться. Именно этим глазам обещал, что будет ждать у старой берёзы. За суматошной суетой последних дней он совсем позабыл о своём обещании. Да хоть бы и помнил, всё равно никуда бы не пошёл!

Волной нахлынувшие мысли и воспоминания на время унесли Прохора от реальных событий. Наконец, тряхнув головой и скинув с себя бремя воспоминаний и не сдержанных обещаний, он опомнился.

Перед ним вся в слезах стояла его Марылька. Скромная, поникшая и любимая Марылька! Прохору до глубины души вдруг стало жалко девушку. Жалко от того, что это из-за него она подверглась таким испытаниям. Жалко, что уже с самого начала не смог оградить свою суженую от колдовских козней, а то, что здесь замешано именно колдовство он уже был уверен полностью. И Прохору до комка в горле было жалко Марыльку просто потому, что по щекам любимой текли безутешные слёзы.

Уж сколько лет священник обручает и венчает своих прихожан, но с такими конфузами ему пришлось столкнуться впервые. Он растерялся и не знал, как поступить, как сгладить неприятность.

Прохор же сразу догадался, чьи это проделки, кто хочет испортить им праздник. Не оставалось большим секретом это и для всех остальных. «Главное не поддаться панике и не потерять веру в себя и в Бога! Есть сила тайная, при встрече с которой, человек теряется и сам себя убеждает в неотвратимости беды», — Прохор опять вспомнил наставления деда Чигиря и, взглянув на растерянного священника, твёрдо произнёс:

— Батюшка, продолжайте. Нашему счастью никто и ничто не помешает.

— Да, батюшка, правьте службу. В церкви не место суевериям, — поддержал Прохора Андрей Семенович.

Священник молча кивнул головой и под пение «Слава Тебе Боже наш, слава Тебе!» подвёл молодых к аналою[45], перед которым на полу расстелили кусок полотна. Молодым предстояло встать на это подножие. Считалось, что кто первым ступит на него, тот и будет главенствовать в семье. Но так как в крестьянских семьях главенство беспрекословно принадлежало мужчинам, первым на подножии по праву оказался до блеска начищенный сапог Прохора.

Венчание продолжалось. Все видели, что батюшка слишком суетится и торопится скорее завершить обряд, но никто его за это не осуждал. Чем дольше будет продолжаться венчание, тем большая вероятность ещё какого-нибудь досадного конфуза.

Опросив молодых, по своей ли воле вступают в брак, и получив утвердительные ответы, священник взял с аналоя венец. Осеняя крестообразно жениха, он торжественно произнёс: