Предатель крови - Барб Хенди

Она злобно глянула на Лисила, дыша глубоко и часто — не от усталости, а от странного жара, который, казалось, жег ее изнутри. Малец услышал, как за его спиной Лисил сделал шаг вперед, к Магьер. Пес пружинно напрягся, готовый, если понадобится, сбить ее с ног.

— Магьер, — позвал вполголоса Лисил. — Ты что-нибудь чуешь?

Лицо Магьер вдруг разом изменилось, и взгляд черных глаз, устремленный на Лисила, стал более осмысленным.

Ее наморщенный лоб разгладился, дыхание стало размереннее и ровнее, хотя клыки по-прежнему были отчетливо видны. Это выглядело так, словно возбужденный хищник вдруг глянул с жадным интересом на стоявшую перед ним дичь.

Магьер опустила взгляд и помимо воли прикрыла свободной ладонью рот.

— Нет… ничего, — не выговорила, а скорей громко прошептала она.

Лисил обошел Мальца и, взяв Магьер за запястье, бережно, но твердо отвел ее руку, прикрывавшую рот.

— Я видел это и прежде, — сказал он. — Не нужно тебе от меня прятаться.

Магьер с силой вцепилась в его пальцы. Теперь вид у нее был просто усталый, словно обуздание дампирской натуры отняло у нее остаток сил.

— Ничего я не чую, — повторила она уже отчетливей и посмотрела на Мальца. — Где обрывается его запах?

Ее клыки стали заметно меньше, но глаза по-прежнему оставались черны. Малец снова заскулил и встряхнулся.

Выслеживая добычу, он отчасти полагался на нюх, но, когда речь шла о вампирах, все же больше доверял ощущению присутствия нежити. Пес вернулся на середину проулка, где под задней стеной трактира обрывался след. Все произошло внезапно: миг назад он еще явственно ощущал присутствие вампира, и вдруг — ничего.

Магьер с силой сжимала рукоять сабли, и Малец понимал, что она, как и сам он, испытывает жестокое разочарование. Нелегко смириться с тем, что вампир был почти у них в руках — и ушел невредимым… и еще неведомо сколько невинных людей погибнет из-за их промашки. Сородичи Мальца сказали бы, что таков порядок вещей. Малец же давно сомневался в том, что одна-единственная жизнь, не важно чья, так мало весит в этом мире, пускай даже на весах вечности.

Лисил присел на корточки рядом с ним.

— Это моя вина. Надо было мне швырнуть в него бутыль с маслом, но он так проворно выдернул болт…

Магьер все еще пыталась отдышаться.

— Как ты смог нас обогнать? — спросила она.

— Срезал угол. Я же вырос в этом городе, забыла? Ты успела рассмотреть вампира?

— Нет, но одежда на нем была краденая.

— Откуда ты знаешь?

— От нее пахло живым… мочой и потом.

Малец все еще злился и рычал, почти не прислушиваясь к своим спутникам. Он едва не изловил вампира, но честный бой украли у него из-под носа. От злости пса затрясло.

— Он исчез, — сказала Магьер. — Амулет не светится, и ни я, ни Малец не чуем его присутствия. Как такое возможно?

Малец фыркнул и принялся скрести лапой землю.

— Что теперь? — спросил Лисил. — Завтра ночью попробуем еще раз?

Магьер помрачнела.

— Я хотела добыть голову этой твари сегодня же, чтобы сразу доставить ее в замок. Тогда, быть может, Дармут счел бы меня более надежным исполнителем.

Лицо Лисила потемнело. Магьер положила руку ему на плечо.

— Если в эти два-три дня мы не узнаем что-то новое, — сказала она, — нам придется покинуть город. Направимся в горы, попытаемся отыскать дорогу в земли эльфов… и будем надеяться, что Сгэйль не солгал.

Лисил опустил голову, не сказав ни слова.

Малец размышлял над этой возможностью до тех пор, пока едва не впал в отчаяние.

Когда восемь лет назад Лисил бежал из Веньеца, место Мальца было рядом с ним. То была часть его миссии, и уж в этом-то Малец не усомнился ни разу.

Гавриел и Нейна не имели никакого касательства к тому, что ему предстояло свершить — предотвратить возвращение древней сущности, которую разные народы мира знали под разными именами. Винн и ее собратья-Хранители звали ее «голос в ночи», опираясь на обнаруженный ими полустершийся суманский свиток. Убад, это ходячее кощунство, оскорблявшее своим существованием самое жизнь, обращался к загадочному существу «Иль'Самар». Родители Лисила ничего не значили для грандиозного замысла стихийных духов. И все же Мальца, как и самого Лисила, мучило сейчас странное чувство. Покинуть этот город, так и не узнав правды…

Все равно что снова бросить Нейну и Гавриела на произвол судьбы.

Пес негромко заворчал, затем оглянулся на двоих, которые оба теперь подлежали его опеке, и зарычал громче, привлекая их внимание. Лисил встал, и все трое двинулись в обратный путь к трактиру Брета.

Кромешная тьма на улицах не была для них помехой — каждый из своих на свой лад хорошо видел в темноте. Мысли Мальца были заняты тем, что он разглядел в хищном лице Магьер, когда она смотрела на Лисила. Даже будучи целиком во власти своей дампирской натуры, она все же узнала его. Быть может, именно близость Лисила и любовь, которая связывала их, оказались тем источником силы, в которой нуждалась Магьер, чтобы обуздать свою дампирскую натуру. Это обстоятельство и радовало, и тревожило Мальца Он совсем не стремился к тому, чтобы Магьер так скоро и так глубоко познала свою темную половину.

Дважды до его слуха доносился тихий шорох мягких лап, почти беззвучно ступающих по крышам. Нечто невидимое, но пахнущее кошкой, направлялось, вне всякого сомнения, к трактиру, и Малец быстро потерял к нему интерес. Сейчас, когда они подошли к дому Брета, он услышал те же шаги в третий раз.

Малец обернулся, принюхался, сморщил нос. В темноте он разглядел, что на бочке, недалеко от трактира, восседает, пристально глядя на него, крупная темно-бурая кошка.

— Хочешь сарделек? — окликнула его Магьер. — После всей этой беготни ты, должно быть, здорово проголодался.

Малец тотчас забыл о кошке и поставил уши торчком, жадно впитывая каждое слово Магьер.

Сардельки! О, сардельки!

ГЛАВА 11

Дармут предавался размышлениям в Зале Предателей, когда в дверях появился Фарис. Мондьялитко нерешительно замер на пороге, и Дармут сделал вид, что не заметил его.

Он не любил, когда его беспокоили в такие минуты. Сейчас он размышлял о том, как лучше подступиться к Хеди.

Дармуту доводилось иметь дело со многими женщинами, но такие, как Хеди, ему еще не попадались. Аристократичная, учтиво-отчужденная, она не проявляла ни малейшего интереса к тому, что он ей предлагал. Это было совершенно не похоже на поведение женщин, которых он знал в молодости, — женщин, жадно и навязчиво добивавшихся его внимания. Дармут мог бы попросту велеть Хеди стать его женой — так, собственно, он и собирался поступить во время зимних праздников, — но ему хотелось большего. Ему хотелось, чтобы будущая мать его детей и наследников избрала его в мужья по собственной воле. Ему хотелось, чтобы у него была настоящая, истинно королевская семья.