Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк

Но вот дрожь и скрежет всех частей корабля ослабели, и судно стало раскачиваться, как в обычную штормовую качку. Грелли, стряхнув вялость и оцепенение, поднялся на ноги. Двигался он с трудом, как тяжелобольной.

Внезапно рядом раздался не очень громкий, но для уха бывалого моряка поистине зловещий звук. Пол под ногами Грелли снова стал уходить и поднялся вертикально. Послышался шум и плеск воды. Джакомо опять покатился было в угол, но ухватился за трап, нащупал люк, распахнул его и очутился на палубе.

Был вечер 20 апреля. Море волновалось, но ураган уже пронесся дальше, швырнув под конец корабли на подводный риф. Корпус «Офейры» уцелел, а «Черная стрела» оказалась насаженной на подводную скалу, как цыпленок на вертел. Но и на «Офейре» дела обстояли плохо. Расшатанные внутренние переборки сдали, вода, набравшаяся в трюм, устремилась при наклоне в кормовую часть, и бригантина, давшая сильную осадку на корму, затонула бы, если бы спутанный такелаж не удержал ее у борта застрявшей на рифе шхуны.

На «Черной стреле» тоже начали показываться люди. Бернардито Луис, перегнувшись через борт, спросил у Грелли, в каком положении «Офейра». Грелли ответил односложно и стал рассматривать горизонт. Далеко, в шестидесяти — восьмидесяти милях, чуть виднелся горный пик, похожий на узкое темное облако. Вокруг кораблей летали буревестники и чайки. Близость суши ободрила пиратских главарей.

Положение «Черной стрелы» было безнадежно. Бернардито собрал команду и объявил ей свое решение: перегрузить все имущество на «Офейру» и попытаться на бригантине достичь земли, виднеющейся на горизонте.

Пираты выбили дно из бочонка с вином, подкрепились ветчиной и черствыми сухарями, а затем принялись откачивать воду из трюмов «Офейры». Грузы они перетащили в носовую часть бригантины, выровняли дифферент[72], соорудили мачту и, свалив за борт сломанные мачты «Черной стрелы», разрубили спутанный такелаж. Теперь лишь узкий трап и два швартова служили для сообщения между судами.

Команда шхуны перетащила свои пожитки на «Офейру», и Бернардито, сопровождаемый Педро, последний раз пошел в обход по своему старому кораблю…

Пока наверху шли спасательные работы, матросы Рыжий Пью и Питер Жирный, прославившийся способностью выпивать без передышки ведро пива, заглянули в каюту Грелли на опустевшей шхуне. Молодая девушка лежала на низкой тахте, устланной грязным ковром; рядом, на полу, скорчился Томас Мортон.

Питер схватил Мортона за шиворот и встряхнул его так, что ноги калькуттского атерни на миг оторвались от пола. Затем, вытолкнув пинком Мортона из каюты, Питер подсел к девушке.

— Стой, жирный олух, — предостерег Пью своего товарища, — это добыча Леопарда.

— Мне наплевать на Леопарда, — проворчал Питер, которому остаток вина в бочонке придал необычайную храбрость. — А пока не мешай мне, Пью, полюбезничать с красоткой…

Неизвестно, что произошло бы дальше с девушкой, если бы сам грозный Бернардито не вошел в каюту. Рыжий Пью заметил знакомый ему кожаный мешочек, прицепленный к поясу капитана, и почел за благо убраться из поля зрения Бернардито. Жирный Питер вскочил с чрезвычайной быстротой, весьма удивительной при размерах его туловища.

Бернардито еще не видел пленницы и теперь вперил в нее свой сверлящий взгляд. Эмили невольно поднялась, почувствовав непреклонную волю и властность стоящего перед нею человека.

— Идите за мною, — приказал пират и повернулся к двери.

Девушка сделала шаг вперед и пошатнулась. Педро, по знаку начальника, подхватил ее, как былинку, и понес вслед за капитаном.

Тем временем пираты на «Офейре» уже успели сбросить за борт тело мистера Натаниэля Гарди. В ту минуту, когда Педро, держа Эмили на руках, ступил на палубу бригантины, боцман Боб Акула и Леопард Грелли уже раскачивали над бортом бесчувственное тело сэра Фредрика Райленда. Эмили рванулась из рук Педро и кинулась к своему жениху. Пираты, державшие тело, опустили его на палубу.

Упав к нему на грудь, Эмили различила слабое биение сердца.

— Он жив! — закричала она.

И Бернардито, хмуро взглянув на Леопарда, велел оттащить раненого на корму. Превозмогая страшную слабость, озноб и головную боль, Эмили устроила больному постель и перевязала сквозную, запекшуюся рану под правой ключицей.

«Офейра» уже шла под двумя парусами к видневшейся земле; почернелый остов покинутой шхуны остался далеко позади.

Более суток добирались пираты до безымянного острова. Наступила ночь на 21 апреля. Судно обогнуло остров с запада. Среди скал и утесов не удалось обнаружить бухту, удобную для стоянки корабля. Прилив достиг наивысшего уровня, когда Бернардито приметил песчаную косу в северной части острова и решил посадить «Офейру» на мель, чтобы с отливом обнажить ее днище, дававшее сильную течь, и подготовить корабль к дальнейшему плаванию.

Грелли позвал Мортона в нижнюю каюту и потребовал бумаги, которые стряпчий держал при себе. Углубившись в эти документы весьма пристально, Джакомо время от времени задавал Мортону отрывистые вопросы, требуя дополнительных сведений о Райленде и мисс Гарди. В голове пирата стал складываться смелый план…

Грелли так задумался, что не слышал, как пираты подвели «Офейру» к берегу. Выйдя на палубу, он увидел в свете заходящей луны высокие прибрежные скалы, а под бушпритом — неширокую песчаную косу между двумя утесами. Волны прибоя с однообразным шелестом набегали на песок.

Отлив уже начался. Матросы вбили колья в песок и вынесли два якоря. Зачаленная бригантина постепенно, с отходом воды, валилась на правый борт, обнажая поврежденное днище, и скоро целиком оказалась на отмели. Грелли не нашел на палубе ни девушки, ни раненого. Он заглянул в окно капитанской рубки. На койке в беспамятстве лежал мистер Райленд; Эмили спала в кресле, уткнув раскрасневшееся от лихорадки лицо в подушку. Она была явна больна. На полу расположился Мортон.

Капитан Бернардито, стоя на песке, осматривал судно. Шлюпка с двумя гребцами ожидала капитана, собравшегося обследовать побережье.

— Синьор Джакомо! — крикнул Бернардито. — Посудина требует починки. Едва ли нам удастся скоро убраться с этого острова. Я поищу более надежную стоянку; на отмели волны разобьют бригантину при первом шторме. Перенесите пока ценные грузы на берег и спрячьте их среди скал.

Бернардито сел в шлюпку и пустился вдоль побережья. Грелли поднял на ноги десятка два пиратов и выбрал небольшую расселину среди скал. Пираты перетащили туда ящики со слитками серебра, самоцветными камнями, с шелками и прочими товарами из трюмов «Офейры». Грелли определил их стоимость в десять — пятнадцать тысяч английских фунтов. Солнце уже поднялось над горизонтом, когда перегрузка была закончена, и Грелли прилег отдохнуть в тени утесов. Пробуждение его было неожиданным…