На «Свободе». Беседы у микрофона. 1972-1979 - Анатолий Кузнецов

О сучке и бревне сказано в Библии, в Новом Завете, в Евангелии от Матфея. Я процитирую это, пять стихов начала главы 7-й:

Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?

Или, как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего»; а вот, в твоем глазе бревно?

Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.

25 июня 1976 г.

Могила Карла Маркса

Я живу в Лондоне, в его северной части, в небольшом, очень удобном доме, который я купил в 1971 году. Рассматривая тогда карту Лондона, вернее, ту ее часть, где я поселился, я обнаружил, что, оказывается, живу совсем недалеко от разных мест, о которых знал до сих пор лишь из литературы, в частности что всего лишь в каких-то считаных минутах ходьбы от моего дома находится Хайгейтское кладбище, знаменитое Хайгейтское кладбище, где могила Карла Маркса.

А ведь это было место номер один, которое я должен был посетить, когда уезжал из Москвы в Лондон летом 1969 года якобы в краткую командировку для сбора материалов о Ленине, о Втором съезде РСДРП, который, как известно, закончился в Лондоне расколом на большевиков и меньшевиков и который, собственно, и считается положившим начало ленинской большевистской партии. Первый съезд РСДРП был скорее символическим, а своей подлинной датой рождения Коммунистическая партия Советского Союза считает Второй съезд. Он начинал свою работу в Брюсселе, но там произошли какие-то неприятности с бельгийской полицией, делегаты переехали в Лондон, где и произошло отделение большевиков как бы в отдельную партию.

Редакцию журнала «Юность», ответственных товарищей из Союза писателей и из отдела культуры ЦК партии убедила моя заявка, что я к столетию со дня рождения Ленина решил написать роман о событиях на Втором съезде РСДРП, то есть о рождении партии. Но для этого я, конечно, должен побывать на месте событий, в помещении, где был съезд, в квартирах, где жил Ленин, походить по улицам, где он ходил, вообще собрать в Лондоне массу документального материала. Это выглядело убедительно, вопрос о поездке в Лондон встал реально. Мне велели конкретизировать и расписать все в виде точного плана: пункты, которые будут посещены, имена и должности людей в Лондоне, с которыми намечается контакт, продолжительность в часах каждого намечаемого контакта, каждого посещения.

Мы же живем в плановом обществе. Все планируется. В том числе и любая поездка любого гражданина за границу расписывается наперед во всех деталях, и потом все это выполняется.

До поездки в Лондон я восемь лет безуспешно пытался получить позволение поехать за границу, и неизменный отказ преследовал меня на разных этапах. То сразу откажут, объяснив, что план поездок, вплоть до туристических, заполнен и переполнен на годы вперед. То вдруг, несмотря на такое переполнение, Иностранная комиссия Союза писателей обнаруживала, что некому, абсолютно некому ехать в какой-то делегации, и начинали срочно, панически обзванивать известных писателей, прося, умоляя поехать в составе делегации. То есть желающих есть всегда тьма, но допущенных, проверенных не так много, и вот их-то обзванивают. Для непроверенных и сомнительных — всегда «нет мест» и «план заполнен на годы вперед». А проверенных упрашивают и даже обязывают, потому что иначе некем укомплектовать делегацию и план зарубежных контактов срывается. Так ведь это в парадоксальной прозе официальной советской жизни делается.

Я был известным писателем, автором популярной повести «Продолжение легенды», романа-документа «Бабий Яр», у меня дома накопилась целая библиотека переводов моих книг, присланных издательствами разных зарубежных стран. Но где-то в потаенных сейфах спецотдела Союза писателей СССР мое досье находилось не в отделе «проверенных и надежных», а, видимо, в отделе «сомнительных». Так я заключил по тому, что иногда мне сообщали вдруг, что, может быть, я поеду в составе какой-то делегации, — и начинался первый этап великого марафона оформления: анкеты, справки, характеристики, фотографии. Ведь одних фотографий для зарубежной поездки вы представляете двенадцать штук! Хотя в заграничном паспорте будет приклеена одна. Где остальные одиннадцать — понимай и не забывай. Потом на каком-то этапе очередной занимающийся мной товарищ из Иностранной комиссии, озабоченно и пряча глаза говорил, что, ах, к сожалению, на этот раз нет, оказывается, план по зарубежным контактам уже заполнен и переполнен на годы вперед. Я угрюмо кивал головой и убирался восвояси.

Два раза вполне реальная надежда брезжила передо мной до самого последнего этапа марафона. Меня лично, персонально пригласило издательство, выпускавшее мои книги в переводах во Франции, а затем такое же приглашение поступило от издательства в Америке. Издательства брали на себя полностью все расходы по поездкам, а это чрезвычайно весомое обстоятельство.

Я еще не упомянул, что ведь самым первым аргументом официального отказа советскому гражданину в зарубежной поездке является досадная необходимость экономить валюту. Вот, оказывается, почему мы не можем свободно ездить по свету, как люди других стран: валюту надо экономить. Вот вы подадите наивное заявление: пустите меня туристом-одиночкой в путешествие на остров Пасхи в Тихом океане, я много лет копил деньги на это путешествие, так что все расходы, конечно, будут только мои. Какой ответ вы получите?

Думаете, вам скажут, что границы закрыты и гражданам запрещено свободно путешествовать по политическим соображениям? Нет, этого никогда никто не скажет вслух, что вы. Но мотивировка, что план по контактам заполнен на годы вперед, тоже не подходит. Вы не по контактам, вы просто сами по себе, поглядеть свет. Что, все туристические путевки распределены? Нет, вы просите не путевку, вы не стремитесь в группу, вы сами по себе. Пугать вас? Мол, без группы вас подстерегают ужасные опасности, провокации. «Нет, — ответите вы. — Я отмету все провокации, я крепок как гранит». Да нет, во избежание всяких таких смешных разговоров вам просто выложат сразу неотразимый аргумент: «Расходы, говорите, за ваш счет? А какими деньгами? Советскими? Так для заграничной поездки вам же нужен обмен на валюту? А вы знаете, как стране нужна валюта для народного хозяйства, для экономического развития, пятилеток, семилеток и так далее? Вы что, с ума сошли, разбазаривать валюту на какие-то прихоти — острова Пасхи ему захотелось! Нет, валюты не дадим».

Вот почему, оказывается, советский человек не может взять да и поехать за границу на свои же собственные деньги: валюта — дефицитна.

Почему этой проблемы нет в других странах, почему в нашей же стране до революции этой проблемы не было — этого никто никогда не поймет, факт только тот, что если мы едем за границу, то мы уж такие виноватые, мы драгоценнейшую валюту переводим, наносим ущерб социалистической экономике, отдаляем час построения коммунизма. Нет, за границу нужно проситься лишь по очень серьезному делу, польза от которого для страны будет выше, чем вред от потери драгоценной валюты, выданной вам в обмен на ваши же, тяжко заработанные, но, видно, ничего не стоящие советские деньги.

Так вот, в случае с теми приглашениями из-за рубежа, когда мне уже и валюты на поездку не надо было, ибо все оплачивали иностранные издательства, этот аргумент отпадал. Я дважды серьезно готовился поехать, заполнив все анкеты, собрав все характеристики и пройдя все комиссии до самого конца. И составив, конечно, планы. То есть не я составлял, а просто сидел с работниками Иностранной комиссии Союза писателей, и они сами мучительно изобретали: «Так, на второй день по прибытии в Америку — посещение. Кого? Кто там поклонник СССР? Писательница Лилиан Хеллман. Пишем: утром посещение Лилиан Хеллман. Вечером кого? Пишем: ужин с советологом Гаррисоном Солсбери». Я слышал тогда эти имена впервые. Мне эти люди были не нужны, как, полагаю, и я им. Я просто хотел увидеть Америку. Приеду в пригласившее меня издательство, познакомимся, поговорим, тогда ясно будет, что мне делать. Нет. План должен быть составлен в Москве заранее.

Когда позже я все-таки поехал — не в Америку, а в Англию и остался там, мне действительно довелось встретиться с известным американским журналистом Гаррисоном Солсбери, знатоком советской действительности, но отнюдь не поклонником ее, и я спросил у него, знал ли он, что такого-то числа такого-то года он должен был есть ужин с приехавшим из Москвы мною лично, должен был, потому что так решили составители плана в Москве? Он первый раз услышал об этом, и это его здорово позабавило. Тем не менее по своему и по чужому опыту знаю, что эти планы поездок советских граждан за границу — отнюдь не фикция, в очень большой степени они действительно выполняются. Гаррисону Солсбери не пришлось скрепя сердце вежливо соглашаться на оный ужин лишь потому, что меня в последний момент все равно за границу не пустили. Сказали: хоть валюта вам и не нужна, но цель поездки какая-то туманная: по приглашению издательства. Ну и что? Где здесь польза советскому государству? Советской литературе?