Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета.Четвероевангелие. - Ахриепископ Аверкий

Языческий греко-римский мир в то время дошел до такого умственного и нравственного растления, что утратил веру в возможность существования истины вообще и не верил, что есть истина. Выражением этого отчаянного неверия в истину служит исторический вопрос Пилата:"Что есть истина?", ответа на который он даже не желал и выслушать, а просто вышел к иудеям и заявил, что он никакой вины не находит в Иисусе. Это заявление глубоко уязвило самолюбие членов синедриона, и они, как повествуют об этом первые три Евангелиста, начали настойчиво обвинять Господа во многом, желая, во что бы то ни стало добиться Его осуждения.

Господь хранил при этом непрерывное молчание,"так что правитель весьма дивился" (Матф. 27:14). Тут они обмолвились, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи (Лук. 23:5), и Пилат, спросив тогда:"Разве Он галилеянин?", отправил Его к царю Ироду, жившему тогда тоже, в связи с праздниками, в Иерусалиме. О суде Господа пред Иродом сообщает только один Евангелист Лука в 23:7-12. Вероятно, Пилат надеялся получить от Ирода более определенные сведения о лице и деле обвиняемого, которые были для него не совсем понятны. Из дальнейшего же замечания св. Луки, что Пилат и Ирод с того времени стали друзьями, можно заключить, что Пилат нарочно отправил Господа к Ироду, желая таким образом прекратить существовавшую между ними вражду. Может быть, он надеялся получить от Ирода благоприятный отзыв об Иисусе, чтобы избавить Господа от рук Его настойчивых обвинителей. Недаром же он после указывает на то, что и Ирод не нашел в Нем ничего достойного смерти (Лук. 23:15)

Ирод очень обрадовался, увидев Иисуса. Это был тот самый Ирод Антипа, который умертвил Иоанна Крестителя, и услышав о делах Христовых, подумал, что это воскресший из мертвых Иоанн. Ирод надеялся видеть от Господа чудо: не для того, чтобы уверовать в Него, но насытить зрение, подобно, как мы на зрелищах смотрим, как кудесники представляют, будто они проглатывают змея, мечи и т.п. и удивляемся (бл. Феофилакт). Ирод, видимо, считал Господа чем-то в роде чародея. Задавал он Ему и многие вопросы, надеясь услышать что-нибудь занимательное, но на все его вопросы Господь хранил полное молчание. Первосвященники и книжники без умолку обвиняли Господа, вероятно, доказывая, что проповедь Его опасна столько же для Ирода, сколько и для кесаря. Надругавшись над Господом, Ирод облек Его в белую одежду и отослал обратно к Пилату. В белую (светлую) одежду облекались у римлян кандидаты на какую-либо начальственную или почетную должность (самое слово"кандидат" происходит от лат."кандидус", что значит белый, светлый). Одев в такую одежду Господа, Ирод тем самым хотел выразить, что он смотрит на Иисуса только как на забавного претендента на иудейский царский престол и не считает Его серьезным и опасным преступником. Так это понял и Пилат.

Ссылаясь на то, что и Ирод не нашел в Иисусе ничего достойного смерти, Пилат предлагает первосвященникам, книжникам и народу, наказав, отпустить Его. Легким наказанием Пилат думал удовлетворить их. Он вспомнил при этом, что у иудеев был обычай перед Пасхой являться к правителю с просьбой отпустить на свободу одного из осужденных на казнь преступников, и сам предложил им:"Кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?" (Матф. 27:17). К этому первые два Евангелиста прибавляют:"Ибо знал, что предали Его из зависти" (Матф. 27:18). Пилат, очевидно, надеялся, что в простом народе он найдет другие чувства к Иисусу, и народ испросит освободить именно Иисуса. К этой-то многочисленной народной толпе, собравшейся перед домом прокуратора, Пилат и обратился с вопросом:"Кого из двух хотите, чтоб я отпустил вам?" Тут случилось еще одно обстоятельство, подействовавшее на Пилата в благоприятном для Господа Иисуса Христа направлении. Когда он сидел на своем судейском месте, открытом и возвышенном, называвшемся по-гречески"лифостроном", а по-еврейски -"гаввафа", к нему явился посланный от его жены, который передал ему слова ее:"Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него". У некоторых древних христианских писателей называется ее имя: Клавдия Прокула. Предполагают, что она исповедовала иудейскую веру или, по крайней мере, была расположена к ней, а предание говорит, что она потом сделалась христианкой. Вероятно, она много слышала о Господе Иисусе Христе и боялась, что ее муж за осуждение Его навлечет на себя наказание Божье. Неизвестно, что за сон она видела, но можно полагать, что Иисус Галилеянин предстал ей во сне, как невинно терзаемый Праведник, и она мучилась во сне мыслью, терзалась совестью, что это ее собственный муж является Его палачом. Но в то время как посланный передавал Пилату слова его жены, иудейские начальники стали наущать народ, чтобы он просил у Пилата отпустить Варавву, и народ поддался их нечестивым внушениям. Когда Пилат вторично задал вопрос:"Кого хотите из двух, чтоб я отпустил вам?", они отвечали:"Варавву". "Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?" спросил тогда Пилат. Они же отвечали:"Да распят будет"; по св. Луке, они кричали:"Смерть Ему!" (славян."возьми Сего")

Тогда Пилат, желая все же отпустить Христа, возвысил голос, говоря:"Какое же зло сделал Он?" "Они еще сильнее кричали: да будет распят!" Евфимий Зигабен подчеркивает:"Не говорят: Да будет убит, но да будет распят, дабы и самый род смерти показывал в Нем злодея". Так должны были исполниться пророчества о самом роде смерти Христовой за нас. Народ, развращенный своими духовными вождями, Господу Иисусу Христу предпочел Варавву, о котором Евангелисты сообщают, что он был известным разбойником, который с шайкой сообщников произвел возмущение в городе с целью грабежа и совершал убийства (Матф. 27:16; Иоан. 18:40; Лук. 23:19 и Марк. 15:7)

Слыша этот неистовый крик народа, которого он, видимо, не ожидал, Пилат окончательно растерялся. Он испугался, что его дальнейшая настойчивость в защите Праведника может вызвать серьезное волнение народа, которое придется усмирять вооруженной силой, и что озлобленные первосвященники могут донести на него кесарю, обвиняя его в том, что он сам вызвал это волнение, защищая государственного преступника, каким они старались выставить Господа Иисуса. Под давлением таких чувств Пилат решил попробовать удовлетворить жажду крови в народе, отдав Невинного на бичевание. Вероятно, он надеялся, сделав этим уступку народной ярости, добиться все-таки освобождения Иисуса от крестной смерти."Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его" (Иоан. 19:1). Повествование о бичевании находится у всех Евангелистов. По первым двум Евангелистам, для бичевания воины отвели Иисуса в преторию (по-славянски:"на судище"), то есть внутрь двора, вероятно, для того, чтобы иметь там больше простора, так как перед двором не было места из-за теснившейся народной толпы, и собрали против Него весь полк, или спиру, или когорту. Воины раздели Иисуса и начали бичевать Его. Такое бичевание назначалось у римлян за тяжкие преступления, и притом – большей частью для рабов. Бичи делались из веревок и ремней, и в концы их вделывались острые костяные и металлические палочки. Истязание это было столь мучительно, что многие под бичами умирали. Бичуемого привязывали обыкновенно к столбу в наклонном положении, и затем воины били его бичами по обнаженной спине, причем тело с первых же ударов разрывалось, и кровь обильно текла из ран. Такому страшному наказанию подверг Пилат Того, в Ком не находил ни какой вины, но надо полагать – в расчете удовлетворить этим кровожадность толпы и спасти Его от смерти на кресте.

Окончив бичевание, жестокосердные воины стали издеваться над Страдальцем: надели на Него"хламиду червленую", или багряницу, то есть военный плащ красного цвета, подобный тем плащам, какие надевали цари и высшие военачальники. Такие плащи были без рукавов и накидывались на плечо так, что правая рука оставалась свободной. Эта хламида должна была изображать царскую порфиру для Царя Иудейского. На главу Господа возложили венец, сплетенный из колючего терния, а в руки Ему дали трость, которая должна была изображать царский скипетр. Сделав все это в насмешку над Божественным Страдальцем, воины стали преклонять пред Ним колени и, ругаясь над Ним, как будто приветствуя, стали говорить:"Радуйся, Царь Иудейский", причем били Его по щекам, плевали на Него, брали из рук Его трость и ею били Его по голове, чтобы иглы тернового венца входили глубже и ранили сильнее.

Все эти действия представляются у первых двух Евангелистов, как состоявшиеся уже после окончательного осуждения Иисуса на смерть, но св. Иоанн, поставивший себе целью дополнять и разъяснять повествование первых трех Евангелистов, указывает, что бичевание и эти издевательства над Христом состоялись раньше и, как можно думать, были предприняты Пилатом именно с целью, хотя бы таким путем, добиться избавления Иисуса от смертной казни. Измученного и истерзанного таким образом Господа Пилат повелел вывести наружу, чтобы вызвать жалость к Нему иудеев. Он рассчитывал, что их сердца дрогнут от такого ужасного зрелища, и они уже не будут настаивать на предании Господа смерти. Так рассуждал язычник, не знавший истинного Бога и Его заповеди о любви к ближнему, но – увы – не так рассуждали духовные вожди и начальники избранного народа Божья, неистовствовавшие в своей неутолимой злобе. Когда Господь был выведен на лифостротон, Пилат сказал:"Вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины" и при этом, указывая на Него, добавил:"се Человек!"