Короли не плачут - Василий Жеглов

Старый вампир о чём-то задумался. Наставник терпеливо ждал.

— Нашли? — неожиданно спросил Араш.

— Нет, Родитель, — сокрушенно развёл руками наставник.

— А «кукла» что говорит? Может, они его сбросили за борт до того, как мы успели?

— Нет, Араш, кроме женщин, посторонних на борту не было.

— Но зов-то был! — рассердился старик. — Я никогда такого не слышал! Мы были в пяти лигах! Не ты, ни я на такое не способны!

Итан вздрогнул: на его памяти, Родитель никогда не выходил из себя.

— Мы обыскали весь корабль, — торопливо сказал он. — Вампира на борту не было! Я не знаю, как это объяснить.

Араш хотел что-то ответить, но вдруг у него голове вспыхнуло ослепительное солнце. Вампир затрясся всем телом и упал на колени. Когда он пришёл в себя, то увидел лежащего рядом наставника зрячих.

— Что это было? — прохрипел Итан.

Араш не ответил. Словно во сне, он поднялся с колен и медленно побрёл в сторону боцманской каюты. Распахнув дверь, он опустился на колени и прошептал:

— Ты пришла, Мать… Возьми мою кровь и кровь моего Гнезда…

Маленькая девочка подошла к нему и крепко обняла за шею.

День пятый

семь часов после Полуночной службы

(по Грайворскому времени)

побережье Салийской империи

Лодка царапнула дном прибрежные камни. Марн выпрыгнул и рывком подтащил её к берегу. Узкий галечный пляж шириной в пару десятков ярдов был зажат с трёх сторон отвесными скалами, вершины которых скрывал утренний туман. Каким образом оборотню удалось отыскать проход в эту тесную бухту, оставалось загадкой. Вампир склонился над лодкой и взвалил на плечо безжизненное тело лиса. Оборотень вытащил тяжёлую перемётную суму и деревянную флягу с водой. Они действовали молча, не сговариваясь, без слов понимая друг друга: каждый освободился на берегу от своей ноши, затем оба вернулись к лодке и нагрузили её камнями так, что вода подступила к самым бортам. Вампир оттолкал её на глубину, после чего резким ударом кулака проломил днище. Тихо всхлипнув волной, лодка затонула.

Тем временем, оборотень легко вскарабкался по скале до небольшого уступа, рядом с которым находился лаз в пещеру, и скинул Марну верёвочную петлю. Вампир обвязал тело лиса, и оборотень втащил Юра наверх, затем, таким же образом, на уступ были подняты сумки. Марн взобрался самостоятельно — верёвка ему только мешала. Они вновь распределили поклажу и скрылись в пещере.

Извилистые ходы то расширялись до размеров храмового зала, то сужались звериными норами так, что приходилось ползти. На каждом перекрёстке оборотень на секунду замирал, а затем вновь уверенно продолжал движение. Зал, в котором они остановились, был просторным, сухим и прохладным. Откуда-то сверху проникал слабый утренний свет.

Марн опустил бесчувственное тело на гладкий каменный пол и вопросительно посмотрел на оборотня. Тот чуть заметно кивнул. Вампир возложил руки на голову ровно дышавшего лиса. Кончики его пальцев паучьими лапами застыли в определенных точках черепа, после чего резко дёрнулись навстречу друг другу. Юр тихо вскрикнул и открыл глаза.

— Кто вы? — спросил он, когда глаза привыкли к сумраку.

— Это не важно, — сухо обронил оборотень. — Лежи спокойно и смотри мне в глаза…

То, что произошло после, с трудом поддаётся описанию. Вначале Юр почувствовал, что не может отвести взгляда от лица сидящего напротив человека. Потом ему показалось, что и человека-то никакого нет, а есть только его глаза с огромными зрачками, медленно увеличивающимися и заполняющими всё пространство вокруг. Они мягко, исподволь обволакивали лиса плотным мраком до тех пор, пока тьма не поглотила окружающий мир полностью. А когда это, наконец, произошло, тьма неожиданно взорвалась яркой вспышкой, и пространство схлопнулось в одну маленькую точку. Она стремительно рванулась навстречу, и, преодолев какое-то непонятное сопротивление, оказалась внутри головы, а затем снова взорвалась — на этот раз жёстко и больно — заполнив все уголки сознания. В последний момент Юр понял, что это он пытался сопротивляться проникновению в своё сознание, но осмыслить случившееся не успел — тяжёлый и вязкий туман начал таять, в мозгу вновь полыхнуло, но на этот раз легко и опустошающее, и он потерял сознание.

Оборотень выдохнул и откинулся спиной на камень. Даже для него проделанное было почти на пределе возможностей.

— Отдыхай, — спокойно сказал Марн. — Я разбужу тебя за полчаса до того, как он очнётся.

У обороняющих побережье не было ни единого шанса: три сотни галер, развернувшись атакующим клином, входили в залив. Крайними в строю шли тяжёлые триеры, вооруженные мощными баллистами. Тысячи вёсел под барабанный грохот одновременно взмывали вверх и снова опускались, поднимая волны, сравнимые с теми, что пробуждал беспощадный северный шторм. Люди на берегу оцепенели. Они так надеялись на подмогу, но она не успела, и теперь им оставалось лишь умереть с честью.

Принц Грег не мог скрыть довольной улыбки: впервые ему по-настоящему повезло, и он не собирался упускать своего шанса.

— Тебе и в самом деле повезло, — угадав его мысли, невозмутимо произнёс Чилам. — Если бы мои войска не застряли в болотах, эта атака бы не удалась.

— Везёт сильнейшему, Великий, — самодовольно осклабился Грег.

В ответ прорицатель насмешливо изогнул брови, и принц вдруг вспомнил, что за последние два года не выиграл ни одной партии. Неприятная мысль заставила его слегка прищурить глаза, что не укрылось от внимательного взгляда сидевшего напротив юноши:

— Удача — коварная спутница, грайворец, — усмехнулся он. — Она изменчива и всегда готова к предательству. Тот, кто надеется исключительно на везение — обречён на проигрыш.

— Но у тебя остался только один ход, Великий, — упрямо сдвинул брови принц. — Даже если кости лягут «к солнцу», тебе всё равно не хватит очков, чтобы подтянуть к побережью армию! — Помимо черт лица, потомок Грава I унаследовал от своего предка внезапные приступы неконтролируемой ярости, и потому слишком поздно заметил, что посмел повысить голос на того, на кого этого не следовало делать ни в коем случае. Расплата последовала незамедлительно: юноша слегка шевельнул пальцем и принц Грег, обхватив голову руками, закричал.

— Гнев ещё более коварен, — назидательно изрёк Чилам, совершенно не обращая внимания на дикие крики грайворца. — Кто гневен — слаб. Клинок ярости жалит врага, но иссушает душу и разум, а без разума — ты становишься рабом своего тела. Хочешь быть рабом, Грег? — Прорицатель снова шевельнул пальцем и принц затих.